Морган Райс - Власть королев

«Пролилась кровь, – громогласно начал он, – и кровь будет за это заплачена. Ваш народ забрал жизнь одного из нас. Вы нарушили основополагающее правило. Наши народы сосуществовали в гармонии, потому что вы, и поколения до вас, подчинялись правилам. Вы знаете, какова цена за их нарушение».

Он сделал паузу.

«Кровь за кровь», – выкрикнул он. «Наша великая императрица, Волусия, величайшая из королев Волусии, богиня востока и верховная повелительница моря и всех кораблей, проявила невиданное милосердие и решила на убивать вас всех. Вместо этого она велела нам пытать и убить только одного из вас – того, кто совершил богомерзкое преступление. Вы можете воспользоваться её безграничной милостью всего один раз, и только потому, что вчера был праздник в честь наших богов».

Он надолго замолчал, давая им переварить свои слова, и тишина нарушалась только трепетанием флагов.

«Теперь, – прогремел он, – тот, кто сделал это должен выйти сюда, признать свою вину, и принять мучительную смерть за свой народ. Я не стану повторять это щедрое предложение дважды. Вперёд».

Дариус изучал лица односельчан после речи полководца, и видел на них панику. Некоторые повернулись к Лоти, будто сомневаясь, выдавать её или нет. Дариус увидел, что по щекам Лоти покатились слёзы, и рука её задрожала в его руке. Он чувствовал, что она не знает, как поступить, что она вот-вот шагнёт вперёд и признается.

Но Дариус знал, что для него было делом чести не позволить ей этого сделать любой ценой.

Он обернулся к ней.

«Помни – ты поклялась», – сказал он тихо.

Наконец, Дариус набрался решимости и сделал несколько шагов, оказавшись впереди остальных. Его односельчане охнули.

«Это был я, командир!» – громко сказал Дариус, и его голос был далеко слышен в утреннем воздухе.

Дариус весь дрожал внутри, но не выказывал этого. Он решил, что не позволит страху собой управлять. Он стоял прямо и гордо, с высоко поднятой головой, и дерзко смотрел на имперцев.

«Это я убил надзирателя».

Полководец – типичный представитель имперской расы – высокий, крупны, с блестящей жёлтой кожей, маленькими рожками и красными глазами – окинул Дариуса долгим испытующим взглядом, в котором можно было уловить уважение.

«Ты сознался в своём преступлении», – зычно проговорил он. «Это хорошо. В дар за это я не буду долго мучить тебя перед смертью».

Полководец кивнул своим подчинённым и, под лязг доспехов, полдюжины солдаты подошли к Дариусу, окружили его и грубо схватив под руки потащили к своему командиру.

Дрей зарычал, подпрыгнул, и вонзился зубами в бедро одного из них. Солдат взвыл и отпустил Дариуса, а Дрей с жутким угрожающим рыком оттаскивал его от хозяина. Солдат, как ни старался, не мог вырваться из окровавленной пасти.

Его соратник потянулся к мечу, и Дариус понял, что должен действовать очень быстро, если хочет спасти Дрею жизнь.

«Дрей!» – заорал он. «Домой! СЕЙЧАС ЖЕ!»

Дариус постарался, чтобы его голос звучал как можно строже, молясь о том, чтобы Дрей послушался, и пёс внезапно отпустил солдата и умчался в толпу. Имперский меч рассёк воздух в дюйме от него.

После этого Дариуса продолжили тащить дальше.

«Нет!» – раздался крик.

Все замерли, а из толпы выбежала рыдающая Лоти.

«Это не он! Он невиновен! Я сделала это», – выкрикивала она.

Командир войска растерянно переводил взгляд то на неё, то на Дариуса, не зная, кому из них верить.

«Это слова женщины, пытающейся спасти мужа», – прокричал Дариус. «Не верьте ей!»

Полководец продолжал рассматривать их обоих, и сердце Дариуса бешено стучало – он молился, он надеялся, что поверят ему.

«Вы и правда думаете, что хрупкая девушка могла задушить могучего надзирателя?» – добавил Дариус

Наконец, командир натянуто улыбнулся.

«Ты хочешь нас оскорбить, – сказал он Лоти, – когда говоришь, что слугу Империи может убить слабая женщина вроде тебя. Если бы это было возможно, я бы сам их всех уничтожил. Держи язык за зубами, женщина, пока я тебе его не отрезал своим мечом».

«Нет!» – крикнула Лоти.

Дариус увидел, что несколько мужчин подошли к ней, схватили и оттащили назад, не смотря на её сопротивление. Её преданность глубоко его тронула, и подарила успокоение, как он думал, в последние минуты жизни.

Дариус почувствовал, как его привязывают лицом к столбу, опутывая верёвками запястья и лодыжки. Он услышал треск рвущейся ткани, когда грубые руки сорвали с него рубашку, и ощутил прикосновения солнечных лучей и прохладного ветра на своей голой спине.

«Поскольку я сегодня расположен к милосердию, – сказал командир, – мы начнём всего с сотни ударов!»

Дариус сглотнул комок и решил, что не позволит никому увидеть страх на своём лице. Он собирался с духом, готовясь к нечеловеческой боли, которую, он знал, ему придётся совсем скоро испытать.

Он ещё даже не успел закончить мысль, как услышал свист кнута, и в тот же миг каждая клеточка его тела завопила от боли, очаг которой находился поперёк его спины. Он почувствовал, что его кожа лопнула, и воздух обжёг ничем не защищённую плоть. Ему никогда в жизни не было так больно. Он не знал, сможет ли оправиться от этого удара, не говоря уже о том, чтобы выдержать ещё девяносто девять.

Кнут щёлкнул снова, и Дариус ощутил новый удар, ещё сильнее предыдущего, и испустил сдавленный стон, изо всех сил вцепившись в дерево столба, чтобы не позволить себя закричать.

Удары сыпались один за другим, в глазах у Дариуса начало расплываться, и ему показалось, что он переносится куда-то в другое место, в мир чести и отваги. В мир самопожертвования. Туда, где он должен был отдать свою жизнь за того, кого любит. Он подумал о Лоти и о том, какую боль ей бы пришлось вынести, сознайся она в своём поступке, вспомнил о её хромом брате, которого Дариус тоже любил и уважал, и о том, как она пожертвовала собой ради него. Он сносил удар за ударом, зная, что делает это за них.

Дариус всё глубже погружался в себя, убегая от боли, когда внутри него проснулось знакомое чувство – жар наполнил его ладони, и всё тело требовало от него призвать силу. Сила рвалась наружу. Он знал, что если воспользуется её, то его мучения закончатся, и он сможет расправиться с целым войском.

Но Дариус себе этого не позволил и усилием воли остановил поднимающийся жар. Он боялся использовать силу. Нежелание стать изгоем своего народа побеждало. Он скорее готовы был умереть мучеником, чем остаться в их памяти презренным колдуном.

Удар за ударом – Дариус что было мочи пытался выстоять. Он задыхался и готовы был что-угодно отдать за глоток воды. Он уже разуверился в том, что переживёт эту пытку, как вдруг чей-то громкий голос вернул его к реальности.