Кертис Джоблинг - Последняя битва

– Дальше туда, – как заведенный, повторил Шома и даже хотел ударить о землю возле ног Гретхен тупым концом своего копья.

Юная Лисица на лету перехватила копье.

– Нет, – огрызнулась она.

Их спор привлек внимание остальных членов отряда, они остановились, глядя во все глаза на девушку и своего вожака. Шома начал трансформироваться – у него раздулась шея, вытянулись и сделались мощными ноги, позеленела кожа. Гретхен не двинулась с места, только низко, грозно зарычала.

– Девушка сходить с ума, – просипел лорд-лягушка. Глаза у него выпучились, позеленевшая кожа покрылась коричневыми пятнами.

– Давай договоримся по-хорошему, Шома, – сказала она, не выпуская из руки копья. – Осмотрим эту ферму. Если не найдем ничего полезного для себя, я больше не стану с тобой спорить. Будешь дальше всем командовать сам. Но если мы там что-то найдем, – продолжила она, указывая на столб черного дыма, – тогда подумаем и решим, кому из нас вести отряд.

– Это по-честному, – заметил Холка под дружное, одобрительное кваканье остальных фибий. Теперь все уставились на Шому, ожидая, чем ответит он. Вожак подумал, прикрыв веками свои выпученные, похожие на бледно-желтые шары глаза.

– Согласен. Это по-честному, – сказал он наконец, забирая у Гретхен свое копье. – Веди нас, девушка. Потом Редмайр.

Ферма была самой обычной, каких немало в Дейлиленде: одноэтажная постройка с чердаком, который некогда служил сеновалом, с комнатами для семьи хозяина-скотовода, его семьи и, возможно, наемных сезонных работников. Жилище простых людей, работавших на земле, не избалованных достатком, деливших друг с другом все радости и невзгоды. Они называли это место своим домом и, конечно же, не ожидали такого ужасного конца.

Приблизившись к сожженному дому, болотники обнаружили трупы мужчин, распятых точно так же, как был распят отец Шомы. И ни малейшего следа женщин и детей – от этого открытия сердце Гретхен похолодело. Старый сеновал сгорел дотла, бревенчатые стены дома все еще догорали, от них поднимался черный дым. Еще один спаленный дом – сколько их, таких домов в Дейлиленде! Неужели завоеватели надеются с помощью огня решить все свои проблемы? Безумцы! Однако не обугленные мужские трупы стали самой странной и ужасной находкой, сделанной здесь фибиями. И не дымящиеся, все еще потрескивающие деревянные стены дома.

Вокруг догорающей фермы были трупы гвардейцев Льва. Много трупов, не менее двух десятков. Они лежали, привалившись к дымящимся стенам дома, свесившись через раскатившиеся по земле бочки, в канавах и прямо посреди дороги. Убитые солдаты были повсюду, и смерть их была страшной, об этом говорили разорванные глотки и вспоротые животы. Очень странно выглядело то, что мечи у всех солдат оставались в ножнах, это означало, что с ними расправились раньше, чем они успели что-либо понять и попробовать защититься. Фибии бродили среди мертвецов, не в силах представить себе, что же на самом деле произошло на этой ферме. Гретхен почувствовала, что у нее начинает болеть голова. «Кто же это натворил такое? – мучительно размышляла она. – Неужели мои друзья?»

Ей бы испытывать радость при виде мертвых, порванных на куски гвардейцев Льва, но Гретхен чувствовала лишь ужас и отвращение. Да, это была победа над Красными плащами, но каким жутким образом она достигнута! Если это сделали люди, которых знала Гретхен, они очень сильно изменились с того времени, когда она в последний раз видела их. Вряд ли они взяли в этом бою пленных, вряд ли проявили хоть каплю милосердия к кому-либо. Гретхен поежилась, чувствуя тяжесть на сердце.

– Ты заболела? – спросил Холка.

– Расстроена, – ответила Гретхен, глядя на спешащего к ним Шому.

– Хорошая работа, – радостно сказал вожак болотников, обводя вокруг себя копьем. – Много мертвых.

Гретхен придержала свой язык за зубами. Ей не хотелось вступать в спор с Шомой, особенно после их недавней стычки, и она отошла в сторону, ближе к обгорелым руинам.

На замощенном кирпичом пятачке возле входной двери лежала мертвая лошадь, запряженная в накрытую брезентом повозку. Прислонившись к колесу повозки, сидел обезглавленный солдат в красном плаще. На коленях у солдата лежала его собственная отрезанная голова с лицом, на котором застыла жуткая гримаса смерти. Нет, нет, это не могло быть делом рук друзей Гретхен.

За своей спиной она услышала доносящиеся из повозки всхлипывания. Присмотревшись, Гретхен заметила лежащий у дальнего края повозки брезентовый сверток. Вытащив свой охотничий нож, она махнула рукой Холке, привлекая его внимание. Увидев, что Холка ее заметил, Гретхен указала на вагон и поднесла к губам палец, прося болотника молчать. Но прежде чем Холка успел двинуться с места, его опередил Шома. Прямо с места, без разбега, он легко вспрыгнул на открытую повозку. Гретхен выругалась себе под нос, вспрыгнула вслед за Шомой в повозку и развернула брезент.

Под брезентом лежал, свернувшись калачиком и зажимая окровавленными руками рану на своем животе, солдатик в красном плаще. Лицо у него побелело, к влажному лбу прилипла прядь рыжеватых волос. Своими помутневшими, словно сонными, глазами солдатик уставился на фибий и леди-лисицу. Гретхен заметила, что Шома отвел назад свое копье, готовясь нанести смертельный удар.

– Нет! – вскрикнула Гретхен и прикрыла собой раненого, а затем отвела рукой в сторону копье Лягушки.

– Шома хочет месть!

– Шома подождет со своей местью!

Она наклонилась над дрожащим у ее ног гвардейцем и спросила:

– Сколько тебе лет?

– Я видел пятнадцать весен, – прошептал он сквозь окровавленные зубы.

– И они позволили тебе надеть красный плащ?

– Забрали меня в солдаты прямо из моей деревни на Холодном побережье, – сказал юноша и поморщился. – Пока идет война, они о возрасте не спрашивают. О, Бренн, как же мне больно! Прошу вас, помогите мне покончить с этим.

Никакой ненависти к этому несчастному мальчишке Гретхен не испытывала. По сути, он был такой же жертвой войны, как и фибии.

– Мертвые фермеры, – сказала Гретхен. – Это ваших рук дело?

– Только не моих, – ответил паренек. – Фермеров убивали другие. Я сам ничего не делал. Просто выполнял приказы.

От последних слов Гретхен передернуло. О, ей прекрасно было известно, что значит «Я просто исполнял приказ». Даже самый миролюбивый и добрый народ может превратиться в зверей, если во время войны начнет «просто исполнять приказы». К этому времени к повозке уже подтянулись все остальные фибии, смотрели на паренька своими круглыми большими глазами, копья покачивались у них в руках, словно прибрежные камыши на речной волне.

– Что здесь произошло? – спросила Гретхен. – Кто убил ваш отряд?