Роман Кузнецов - Хранитель Врат

– Успокойся, – произнес Рахман, выбираясь на берег. Он был до неприличия бодр и всем своим видом излучал уверенность. – Это очень хорошая идея. Во сне и в такой воде он и без дыхания минут пять продержится. Легко.

– А как я им управлять буду? Я под водой разговаривать не умею.

– Да и не надо разговаривать. Нажмешь на одно ухо – будет дышать, на другое – не будет. Покрутишь нос – проснется: все просто, как огурец.

– А как я ему на уши жать буду? Он же в маске будет?

– А зачем ему маска? Он все равно будет спать. Это тебе маска нужна. Ты с ним в одной сцепке пойдешь. За тобой я с двумя куполами.

– А Крот?

– Крот впереди.

– Нет, надо будет маску на Макса одеть. А вдруг он вздохнет.

– Не вздохнет.

– А вдруг? Инстинкты – они посильнее твоего гипноза будут.

– Хорошо, наденем на него маску. Только как ты снимать ее будешь в колоколе, а как потом наденешь? Там все равно вода будет.

– Верно… – Бригадир задумался, нахмурился. Потом его лицо просветлело от удачной мысли, и он продолжил: – Там у маски шланги есть. Мы их перекрываем зажимом, а когда надо будет дышать, просто я снимаю зажим и вытаскиваю шланг наружу. А можно на шланг поплавок прикрепить, чтобы на поверхности держался, тогда нам голову в колокол пихать не надо.

– Хреновая идея, – не одобрил Рахман. – Шланг длинным сделать нельзя, а короткий мы не проконтролируем. Он дыхнет – пойдет вода. Под водой можем не откачать, когда без маски его проще контролировать по пузырям.

– Когда пузыри пойдут – поздно будет.

– Все тебе не так. Давай его в сон заранее погрузим и на берегу проверим, сколько он не дышать сможет.

– Ты говоришь о Максе, как о кукле какой, – возмутился Бригадир. – Он живой! Я не позволю эксперименты всякие над ним проводить.

– Как скажешь. Только он действительно станет куклой. Твоей куклой. Ты будешь им управлять. Полностью. Его жизнь будет от тебя зависеть, только от тебя. Поэтому, прежде чем пускаться в плавание, лучше потренироваться на берегу.

– Ну что, – заявил Рахман, едва переступив порог пещеры, – все готово. Пора, Макс, готовься. Будем тебя в сон погружать.

Макс затравленно огляделся, словно ища лазейку, чтобы выскочить, потом жалобно посмотрел на Крота, на Бригадира, вошедшего следом за Рахманом, зачем-то схватил лежавшую рядом веревку и тихо спросил:

– Что, уже? Пора, да?

– Это быстро, абсолютно безопасно и безболезненно. Бригадир будет рядом. Он, собственно, и возьмет над тобой шефство. Так что не боись, прорвемся. – Рахман ободряюще улыбнулся.

– Может, все-таки не будем? Может, пешком, а?

– Да не переживай, – уверенно произнес Рахман, обтираясь тельняшкой.

Максу вдруг пришла мысль, что Рахман похож на хорька или ласку. Его мокрые слипшиеся рыжие волосы стояли дыбом, кожа раскраснелась, оттого спокойное лицо стало немного детским, добродушным и даже каким-то комичным. Однако чувствовалось, что в любой момент все может перемениться и он из безобидного милого пушистика превратится в свирепого хищника, сильного, быстрого и беспощадного, которому неведом страх, сомнения и жалость. Макс буквально нутром ощутил, как тягучая волна сомнения прокатилась по телу, мысли побежали, как тараканы от света: все сразу, одновременно и во все стороны. Решимости, которую он так упорно нагонял в себя последние часы, практически не осталось. Он инстинктивно подался назад, но тут подошел Бригадир. Он сел напротив, положил руки на плечи и, заглянув в лицо, сказал спокойно и уверенно:

– Не бойся, Макс, я с тобой, был и буду. Я тебя не брошу. Слово даю.

От его рук исходило тепло. Глаза смотрели прямо в душу. В них была решимость, участие и любовь. Любовь старшего брата, друга, в конце концов, наставника, который тебя всегда поймет и защитит. Умрет, но защитит. Бригадир продолжил говорить что-то, но Макс уже не различал слов, он слышал только голос, голос, пронзающий душу, чистый и искренний, голос, который не может обмануть и тем более предать.

– Я тебе верю, Анатолич. Давайте начинать.

Рахман отбросил тельняшку, потухшим факелом начертил на полу круг с рисунком, в центр которого усадил Макса и Бригадира друг напротив друга. Потом взял масляную лампу, поставил перед Максом, а остальные источники света загасил. Пещера погрузилась в темноту, рассеиваемую лишь тусклым пламенем масляного светильника. Слабый рыжий огонек приплясывал словно от дыхания.

– Смотри в огонь, – приказал Рахман. – Постарайся узреть себя.

Макс постарался, но у него ничего не получалось. Мешал нестойкий огонек, мешал пахучий дымок, поднимающийся над светильником, мешал Бригадир, нервно маячивший напротив, мешали руки Рахмана, державшие его за виски. И вдруг Рахман запел. Даже не запел, а издал низкий горловой звук, как это делают северные шаманы или даосские монахи. Дребезжащий протяжный звук повис в воздухе, он был неприятен и вызывал ощущение дискомфорта, как затекшая спина или нога. Макс попытался поменять позу, но Рахман удержал. Макс глубоко вздохнул. Едкий дым заполнил легкие. Почему-то вспомнилось, как мама в детстве заставляла дышать над картошкой, только запах другой. Рахман изменил тональность, неудобство прошло. Сзади повеяло теплом. Светильник зачадил еще сильнее. Струи дыма поползли вверх, размывая все вокруг. Стены вдруг зашатались. Мышцы превратились в желе. Из Макса словно вытащили стержень. Тело было готово растечься по полу бесформенной лужей, но ему не давали руки, сдавившие голову, и воля, чужая воля. Своей у него не осталось. Ничего не осталось: ни целей, ни желаний. Ему больше ничего не хотелось. Полное безразличие и апатия. Только чужие слова и команды звучат в голове. Им нельзя не подчиняться. Они приказывают спать. Макс спокойно закрыл глаза и провалился в небытие.

– Слышь, Рахман, а у вас там все так могут? – спросил Крот, посмотрев на своего друга, безвольной куклой сидевшего на ящике и таращившегося в огонь пустым немигающим взглядом.

Последние приготовления были завершены. Купола проверены. Грузы подобраны и вывешены, инструктаж проведен, каждый шаг проговорен и по возможности отрепетирован. Связка Бригадир – Макс работала безукоризненно. Пробные погружения в паре прошли удачно. Макс без труда задерживал дыхание на три минуты. Мог бы и больше, но Бригадир не разрешал. Перед отходом все собрались в пещере. Рахман запалил большой костер, свалив в него все, что можно спалить. Все сели вокруг, дабы согреться впрок перед отходом в неизвестность.

– Это что, каждый волхв может себе такого зомби сделать? – перефразировал вопрос товарища Бригадир.

– Нет, – отвечал Рахман, лениво щурясь на свет, как большой рыжий кот. – У нас это запрещено. У всех. Даже у Кощея. Это запрещенная магия. С отступниками борются нещадно. Наказание – смерть.