Виктор Костин - Люди и Нелюди

Уже ничуть не сомневаясь в том, кто его сделал, пошла домой.

Вот окончилась школа, решил сегодня затариться флаконами. Деньги есть, но пошел не в центральную около рынка опять, а в свою местную аптеку, где я и живу. Посмотрю, что там и как, ни разу ведь не был в ней.

Может, хоть чуть подешевле удастся сторговаться, а может, и нет, но в одно место – подозрительно несколько раз, да и дорого оно, по серебрушке за воду, хоть и эльфийскую, но все же воду. Не так и много у меня злотов, и родители с моими занятиями вот на мель сели, сидят.

Пошел в аптеку. Там сидела явно не дворянка, как в центральной, молоденькая девушка, почти девочка, может, чуть меня старше нынешнего.

Я стал смотреть, что есть здесь из товаров. Ну, выбор – прямо скажем. Если на рынке, я считал, убожество и что не очень-то и много, то здесь ситуация была и еще хуже того…, мда-а.

Девушка или почти девочка посмотрела на меня, с надеждой точно.

– Господин что-то хочет?

Да, это не фифа городская, вон какое отношение к нам, ко мне.

– Понимаете, мы уже закрываемся. Сегодня понедельник вообще-то, у нас выходной, я просто вышла поработать, – отчитывается мне девочка.

Ясно, думаю, девочке нужны деньги, и она, скорее всего, имеет процент от продаж, вот и вышла поработать, лишний день, там, час, или как у них здесь.

– Да, говорю, – меня интересует лекарство, энерджазинов флаконы.

О, как она засветилась-то вся:

– Есть, конечно, – говорит – два свежих месячных, вот, пожалуйста. – Засуетилась сразу.

Я, чтобы не спугнуть и не сбить накал. Тоскливо поглядываю вокруг.

– Понимаете, девушка. Неудобно даже мне, но дворяне, мы, хоть и мел… молодые.

Вижу, она сразу потухла. Поняла, что я не платежеспособный, но все же. Смотрит, ждет.

– Понимаете, – говорю, – меня интересуют просроченные флаконы.

Она:

– Но оно же не действует.

– Ну, – говорю, – я много выпью вдруг.

Она нахмурилась.

– Понимаете, их запрещено продавать, хозяин будет недоволен мной.

Я думаю, что же делать, а сам говорю или, скорее, спрашиваю:

– Что вы с ними делаете тогда?

– Ну, другие лекарства кладем в эти флаконы, микстуры разводим в той воде. Они лучше получаются.

– А можно я куплю не как лекарство, а как пузырьки просто? Такое возможно?

Она пожала плечами.

– Можно, конечно, сколько вам, один? Два?

– Сколько есть? – я уточняю сразу деловито.

Она опять.

– Я посмотрю сейчас.

Стала искать, достала целую коробку, ого, сама удивилась.

Проверила все по этикеткам:

– Да вот, все просроченные. Вам вылить воду?

– Нет говорю, не надо, не надо.

Вот, блин, провизорша услужливая, где не надо, попалась.

Она:

– Только понимаете, я должна дату убрать, ну чтобы претензий к аптеке не было.

– Убирайте, – говорю. Думал, она срывать эти полоски будет.

Она нет, взяла ручку и просто поставила в центре даты точку, и все. Полоска после сама стала окрашиваться и расползаться всего от одной этой точки, как и у меня тогда. Она так грустно посмотрела на все эти флаконы.

– Что, говорю, убытки? – чтобы поддержать разговор только.

– Да, потерялась партия, а когда нашли, вот видите, ровно 12 флаконов, это партия. Уже восемь дней просрочки на всех, оно полностью пустое, если что.

– Ладно, – говорю, – я возьму все.

Она, удивленно глядя на меня: – Все заберете?

– Да, сколько это будет стоить? – Уже прикидывая, хватит денег или нет.

– С вас 24 медяшки, извините, – в ответ.

Правильно – «медик», вот продавец и извиняется, хотя, скорее, потому, что плебейка. Мы между собой тоже говорим иногда, и ничего, какая разница.

Я: «Сколько?», – сам тихо офигевая.

– Это цена этих флаконов по два медика, стекло энерджазинское дорогое потому что, за наше – медик всего.

Ого, вот это меня нагрели в городской аптеке.

– Спасибо, говорю, – девушка, вот вам два серебряка, и сдачи не надо. И понимаете, в общем, если еще будет такое, оставляйте мне. Только воду не надо выливать, я возьму все вместе.

Делаю бизнес на пустом месте, но я рад.

– До свиданья, милая девушка.

Зарина сегодня страдала, это и раньше бывало, но сегодня последний день, и все могло пропасть окончательно. А все те новые сапожки дорогущие модные, но Патолу как еще понравиться.

Сегодня хозяйка сказала, что ждать больше не намерена и не будет, и так просрочка платежа у нее одиннадцать дней. Здесь, в столице, жизнь очень дорогая оказалась, и, хоть получает она почти 50 злотов – огромные, как для их деревни, деньги, но на все их не хватает просто катастрофически почему-то. Квартира здесь стоит целых двенадцать в месяц, и она собрала 11 злотов и 18 серебряков, но где ей взять еще? Два, всего лишь два, не так и много, но нужно обязательно, и сегодня последний срок.

Почему она не попросила шесть аванса у хозяина, а сказала – пять хватит, и вот теперь она заняла у всех, и все равно не хватает, вроде, мелочь, но где ее взять и у кого?

Решила сегодня выйти и поторговать, а потом рассчитаться с получки, кассу она подобьет сама, и все будет хорошо. Но это же надо такому случиться – за весь день было два покупателя, все удивлялись, что аптека работает, и ничего не взяли, совершенно ничего. До чего же ей не везет-то!

Уже когда она собиралась закрыться, пришел дворянчик, их всегда по одному взгляду определить можно. Пришел, посмотрел, видно, что что-то недоволен. Тогда зачем зашел сюда, в центре вон какая хорошая аптека, она там была несколько раз, не чета нашей совсем, и товара там много, и на обслуживании такая или такие фифы там сидят.

Прошел по залу, он небольшой у нас, дворянчик, покривился, и подходит, и спрашивает флакон.

Я и обмерла, ведь это десять злотов, злотов! Да мне даже ничего просить не придется. Мои два серебряка законные с них, как и договаривались с хозяином, – мой прирост, вот это удача.

Я ему выкладываю, а он, смотрю, все и хлопает по карманам. Неужели деньги забыл, тогда пусть сходит, я даже подожду его. Мне же очень деньги нужны. Нет, смотрю, не будет он ничего брать, и зачем я только вышла сегодня.

Нет, опять спрашивает: «А просроченные есть?». Я думаю, что-то у тебя, мальчик-дворянчик, проблемы, а родители, видно, не богаты на злоты совсем. Хотя одет неплохо, уж в этом я понимаю немного.

Что же он хочет?

Оказывается, ему надо просроченные, и не один, а сколько есть. У меня и глаза вылезли – зачем ему столько?

Ну есть у нас, нашлась партия флаконов. Как хозяин на днях ругался, хорошо, я не виновата была тогда. Подсунули лекарства с травами вместе из соседней провинции, и они там были. Пока все не распродали, подняли коробки, а там уже пропавшее лекарство.

О, как хозяин ругался, хотел вообще разбить и выбросить, потом плюнул и ушел. И вот он хочет купить, я продаю по обычной цене – 2 медика за флакон, они красивого стекла энерджазинские же, он берет все у меня.