Нана Блик - Лилиан

Я резко вскочила на ноги и бросилась к дому. Кровавые слёзы ручьём лились из моих глаз, и лишь с силой бьющий по лицу ветер хоть как-то иссушивал мой багряный дождь. Мне было больно и горько за то, что я испортила жизнь тем, кто меня любил и ценил по-настоящему, тем, кто заботился обо мне. Я ворвалась в нашу спальню и предалась разрывающему мою грудную клетку рыданию. Боль, пронизывающая меня насквозь, была неописуема! Словно тысячи иголок вонзились в мою горящую изнутри плоть, разжигая пламя ещё больше. И я не знаю, отчего мне было больнее? От того, что я сделала прежде, или же оттого, что призналась парням и себе самой о содеянном? Но самое главное заключалось совершенно не в этом, а в том, что чтобы я ни думала и как бы сейчас ни извинялась за случившееся, суть всё равно не менялась. Всё это абсолютно не исправило бы ситуации. Я та, кем являюсь, и никто и ничто не сможет изменить меня, даже я сама сделать это не в силах. И несмотря на всю боль, которую я испытывала сейчас, я всё равно бы сделала так, как сделала. Просто я очень хотела всего этого, а свои сокровенные желания я, как правило, реализовывала всегда! Уж такой я родилась – нацеленная получать от жизни всё, что хочу.

Прошло около часа прежде, чем дверь в спальню бесшумно открылась, и идиллию стерильного помещения нарушил свежий поток воздуха, который моментально вдохнул новую жизнь в мои скверные наболевшие мысли. Моё обездвиженное от мук тело лежало на кровати лицом вниз, полностью погружая глаза в темноту и сводя к минимуму любой проблеск солнечного света. Сэм сел рядом и пробежался пальцами по моей обнажённой, благодаря комбинезону, спине.

– Тише, Ангел мой, не плачь! Никто и никогда не будет достоин твоих слёз, даже я, – тихо произнёс Сэм, но довольная улыбка моментально появилась на его лице. – Твои слова, в принципе, не были для меня откровением. Я давно начал догадываться о различной природе нашего с тобой зарождения, много раз говоря тебе при этом, что мы именно те, кем и хотим быть на самом деле. Для меня лично, это является единственной возможностью быть с тобой, вместе и навсегда. И никакой другой жизненной доли я себе не желаю. Надеюсь, и ты тоже! Я люблю тебя, Лилиан, и хочу, чтобы ты принадлежала мне на протяжении всей нашей бесконечной жизни. После того, как я так мучительно долго ждал тебя целых тринадцать лет, которые показались мне кромешным Адом, я просто требую этого. Лилиан, я прошу тебя, будь моей! Всегда! Какую бы злую штуку ни сыграла с нами жизнь, просто помни, что я принадлежал, принадлежу и буду принадлежать тебе и только тебе! И этого больше всего на свете желаю именно я, и никто другой в моём стремлении меня не сможет остановить! Только ты, Лилиан! На всё твоя воля! И я надеюсь, ты будешь ко мне благосклонна!

Его слова звучали странно, завораживающе и маняще, затягивая меня в неизвестную бездну. Я оторвала голову от подушки, чтобы взглянуть Сэму в глаза. Он сидел, устремив взгляд на свои руки, и нервно перебирал пальцами два золотых изящно выполненных перстня. Первый перстень, напоминающий мне какой-то изысканный экзотический цветок с огромным пылающим рубином по центру, окаймлённый причудливым платиновым плетением в виде листвы, просто поражал своей диковинной красотой и пробуждал где-то в глубине души неизвестные доселе мне ощущения. Второй – более сдержанный с мелкими красными вкраплениями, выглядящими как редкие цветки клевера на заросшем травой лугу. Я замерла. Сэм делал мне предложение. Он предлагал мне не просто руку и сердце, как делают это обычные люди, а вечность, вечность наедине с ним. Вдруг мою голову посетила странная мысль, что это нам совершенно не подходит, мы же не люди, но, тем не менее, мы этого достойны, особенно Сэм. Он рождён человеком, восемнадцать лет был им, и он имеет полное право на это. Я сделаю это ради него! Я смогу! Я дам ему своё согласие!

– Ты, правда, делаешь мне предложение? Ты действительно хочешь свадьбу? – ужасаясь, произнесла я.

– Я был бы самым счастливым на этой земле, если бы ты согласилась! Ты не даёшь забыть мне моё прошлое, напоминая день ото дня, кем я когда-то был. Ты – моё утешение и моя услада в кромешной темноте, лишённой надежды. – Голос Сэма был тих и печален. Он действительно боялся. Для него это было очень важно и значимо.

– Это только ради тебя! – прошептала я и, немного помедлив, произнесла более радостно, – я согласна!

Сэм засиял, красная пелена глаз уступила место голубому безмолвию. Он помог мне удобно сесть на кровати, очень кротко поцеловав при этом.

– Нам не нужна помпезная свадьба, я думаю, что Вегаса будет достаточно, – довольно усмехнулся Сэм.

– Но ты же должен ходить в школу, чтобы не привлекать внимание окружающих? – я удивлённо произнесла, не понимая, чему больше я всё-таки удивляюсь: тому, что согласилась, или тому, что Сэм заявил мне после.

– О, Прародители, дайте мне силы! Лили, я позаботился об этом. Я слегка подкорректировал память учителю и одноклассникам, а точнее перенёс след моего появления в их жизни в сторону бессознательного и галлюциногенного, то есть любое упоминание обо мне порождает у них страх и беспокойство, а люди, как мы с тобой знаем, стараются всеми силами избегать этого. Я – демон, не забывай, вселять страх, иллюзию и ужас в окружающих – это моя стихия, помимо убийства и порождения себе подобных, – произнёс Сэм с гордостью. – К тому же, разве могла ты себе представить, что я способен оставить тебя одну на то время, пока я буду в школе.

– Конечно, нет! Так, значит, нас ничто не держит? – Я настороженно заглянула в глаза Сэму, пытаясь понять, на что ещё он смог пойти ради этого.

– Мы с тобой свободны как ветер, опасны как ночь и безмолвны как тишина. – Сэм развёл руки по сторонам, показывая свободу.

– Хорошо, я согласна, – ещё раз подтвердив своё решение.

Сэм неожиданно берёт мою руку и прокалывает заострённым ногтём указательного пальца вену на моем запястье. Кровь по руке стекает небольшой струйкой, капая на кровать. Он окропляет свой перстень моей кровью, а затем то же самое проделывает с моим перстнем, окропляя его собственной кровью. Далее мы поочерёдно одеваем кольца друг другу. После того, как окровавленный перстень занимает законное место на моём пальце, я ощущаю боль и жжение в руке, всё тело пульсирует, словно бурлит в венах кипящая кровь.

– Теперь мы навеки связаны кровью, и никто и ничто не сможет нас разлучить! – торжествуя, произнёс Сэм и поцеловал меня уже более настойчиво.

– Ну, уж нет! – Смеялась я, отворачиваясь от него. – Моя первая брачная ночь должна быть особенной!