Нана Блик - Лилиан

Я, абсолютно не контролируя свои силы, резко откинула Сэма в сторону и схватила монстра за костлявое горло. Он, извиваясь, в попытке освободиться зашипел, и страх, словно ток, пронзил его тело, когда мои намерения стали окончательно ясны для него. Я приоткрыла рот и потянулась к нему, но Ангел из последних сил схватил меня за голову и сильно надавил на зрачки своими костлявыми пальцами, и отголоски прошлого как звон колокола разрушили тишину и спокойствие моего бытия.

Морское побережье, представленное белым почти белоснежным горячим песком и спокойными прозрачными синими волнами, подобно кадру из кинофильма подчиняет моё сознание, затуманивая рассудок. Я суетливо оглядываюсь по сторонам в надежде найти, хоть что-то знакомое. Густая растительность, виднеющаяся вдали, и скалистые горы завораживающе привлекают меня, маня к себе на подсознательном уровне. Я закрываю глаза в тщетной попытке хоть как-то освободиться от назойливого и терзающего мою душу желания. Когда я всё же распахиваю свои глаза, то совершенно неожиданно для себя нахожусь уже в какой-то пещере. Она холодная и тёмная. Сталактиты и сталагмиты, торчащие то сверху, то снизу в разных местах пещеры, придают ей ещё большую враждебность. Красно-коричневая палитра с настойчивостью давит на меня, абсолютно не давая даже минимальной возможности думать. Внезапно я замечаю красивую темноволосую женщину, которая, сидя в дальнем углу пещеры, страдает, оплакивая своих убиенных новорождённых детей. Вот, оказывается, какова цена за независимость, упрямство и равенство. Она подобно огню, вспыхнувшему не в том месте и не в то время, медленно затухает, поскольку её действа противоречат планам, написанным свыше. Быть проклятой за свободу тела, души и мысли – вот вынесенный приговор за её непослушание. Каждодневно убивая её детей, три прекрасных Ангела с белоснежными светящимися крыльями не сломили дух и волю незнакомки. Её лицо кажется мне таким родным и знакомым, а сердце щемит и разрывается на куски.

Картинки, хаотично мелькающие у меня перед глазами, всё больше и больше погружают меня в историю этой женщины, обволакивая и погружая в неизвестные доселе мне тайны.

– Покорись же воли Создателя, и все твои страдания кончатся, как будто их никогда и не было! – приказывал ей один из Ангелов.

– Никогда! – рыдала женщина, – этого не будет никогда!

– Тогда будь ты проклята на веки вечные! – воскликнули Ангелы в один голос и моментально, разделив плоть и душу, отняли прекрасное тело у женщины, оставив нетронутым лишь несломленный и не покорившийся им дух.

Бессмертие стало для неё и наградой и наказанием, а смыслом существования стала месть. Ох, если бы вы знали, какого монстра вы создали своими же руками! Разгневанная чинимым Ангелами детоубийством она призвала себе в помощь силы неведомые и страшные, о которых и думать-то было жутко, а не то, чтобы встретить их лично. И от такого союза вскоре родилась темно-русая девочка с карими, как лунная ночь, глазами. Незнакомка провела своим указательным пальцем по маленькому детскому ротику и, быстро сказав что-то на ушко младенцу, демонстративно на вытянутых руках подставила малышку под лучи яркого дневного солнца, словно выставляя напоказ.

– Это же Я! – Неведомый ужас пронзил меня, остужая в венах разгорячённую кровь и, кажется, полностью останавливая доселе быстро бьющееся сердце.

Ангелы, как и прежде прилетавшие за младенцами, схватили дитя и бросили её в мутную горную реку. Ужасный холод пронзил моё тело, впитывающее внезапно нахлынувшие на меня детские воспоминания. Страх, терзающий мою душу при виде того, как удаляются от меня пылающие глаза моей матери, которая безмолвно стоит и наблюдает за тонущим в холодных водах бурной реки младенцем, не даёт мне даже возможности пошевелиться. Долго грязные дикие воды несут меня по течению, пока не решают вынести к одному из скалистых берегов. Вокруг царил хаос и пустота, острые скалы и безжизненные склоны гор враждебно нависают надо мной. Мёртвая долина в глубоком ущелье надолго станет моим пристанищем и временным домом, скрывая и защищая меня от посторонних и ищущих глаз.

К моему счастью, я росла довольно быстро и уже на шестой день от рождения достигла зрелости. Я была прекрасна и могущественна. Мои слёзы, падающие на каменистую безжизненную почву, рождали хрустальной чистоты ручьи и озёра, а под моими ногами вырастали сочные травы, благоухающие цветы и раскидистые деревья. Земля в долине вскоре превратилась в роскошный цветущий сад, чем моментально и привлекла к себе внимание. Поначалу сюда потянулись животные, а потом и люди, абсолютно не знающие меры и наполнившие её до предела. Несмотря на всё это, я любила людей. Я, как могла, заботилась о них и помогала им во всём. Я учила их мастерству, земледелию и искусству. Всё было хорошо, жизнь в долине была спокойна и размеренна. Пока в один прекрасный момент нашу свободную от повелителей землю ни возжелал правящий в ближайшей стране Император. Посетив нас с мирным визитом, он был покорен цветущей долиной и пленён моей красотой, но я решительно отвергла его ухаживания. Плотская любовь была мне чужда. Я абсолютно не знала, да и не хотела этого. Лишённая наглядного примера и брошенная всеми, я была просто не способна на любовь. Разгневанный моим отказом Император в наказание первой же ночью убил стаю волков, обитающих в долине. Я, обнаружив на утро трупы животных, горько заплакала над их телами. Капли моих слёз, окропившие мёртвых зверей, моментально оживили их, превращая в верных и вечных слуг для своей спасительницы. Император, не знавший прежде отказов, преследовал меня, но я обращалась огненной птицей и улетела прочь, когда он приближался ко мне слишком близко. Тогда он стал охотиться на птиц, убивая их стаями, а я оживляла. Эта жестокая игра продолжалось до тех пор, пока моему терпению не пришёл конец. Я первая напала на Императора, и завязалась настоящая битва. Хоть я и была сильна, но, когда он слишком рьяно нападал на меня с мечом, я предпочитала просто исчезнуть, обращаясь огненной птицей. Наконец Император, измученный сражением, которое, казалось, длилось вечно, упал передо мной на колени и стал уверять меня в чистой истинной любви. Я пожалела его и предложила всего лишь один поцелуй. В отчаянии Император согласился. Как только я коснулась своими губами его, тело Императора рухнуло на землю. Он умер. Я плакала об Императоре, но на этот раз чудо не происходило, и мокрый от моих слёз Император всё так же лежал неподвижно. Тогда я поняла, что никогда и ни с кем не смогу быть вместе, никогда не смогу разделить свою жизнь пополам. Мои слёзы обладали живительной силой, но поцелуи были хуже любого смертельного яда.