Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1 [litres]

На сей раз Тьма не пришла наверх. Она оставалась внизу, словно дразня юную волшебницу. Идеальную гладь чёрного озера лишь один раз потревожило слабое движение – Тави совсем замерла, пытаясь уловить, – и ей показалось, что на краткий миг она и впрямь различила фигуру человека. Он остановился, взглянул вверх. Тави показалось – улыбнулся; и улыбка эта вонзилась ей в глаза мириадами острейших игл.

Девушка не застонала. В дни учения доводилось терпеть вещи куда хуже. Она заставила себя не отвести взгляда. И – словно упали покровы, словно рассеялся мрак: она внезапно увидела странного пришельца целиком, увидела козлиные, оканчивающиеся раздвоенными копытами ноги, увидела его искажённое яростью лицо; и ещё – увидела на левой его руке белую латную перчатку.

Козлоногий вскинул левый кулак, погрозил волшебнице. Резким, конвульсивным движением запахнулся в плащ. И – растворился в тёмном море, словно нырнул в него.

Транс оборвался.

Волшебница подняла голову, огляделась. Кан и Сидри жадно смотрели ей в глаза.

– Не знаю, что произошло… – Тави с трудом подбирала слова. – Там – по-прежнему Тьма. Но дорога вроде как открыта. Выглядит это… ну, как будто вода опустилась.

– Живого никого не видела? – деловито осведомился Сидри.

– Живого? – Тави заколебалась. – Привычного нам – нет… Монстров там, или крыс, или ещё кого-то – нет.

– А непривычного? – тотчас спросил гном.

Тави рассказала об увиденном. Сидри с Каном переглянулись и дружно пожали плечами.

– Никогда о таком не слышал, – резюмировал гном.

– И никто, заметьте, не слышал, – резковато ответила девушка. – И что теперь? Поворачивать всё равно некуда. Так что козлоногие, козлорукие – теперь уже всё равно. Кто предупреждён, тот вооружён. Встали!

…Ходы, которыми их вел Сидри, все как на подбор оказывались низкими, с неровными, истрескавшимися полами и свисавшими сверху каменными сосульками. Бесконечный путь во тьме длился и длился; троица оставила в стороне главные гномьи тракты и просторные залы – слишком близко к главным воротам, слишком близко к дозорным постам Радуги. Сейчас, во время Ливня, эти посты скорее всего сняты, но кто ж поручится наверняка!

Спиральные лестницы сменялись узкими горизонтальными штреками, такими узкими, что казалось – сейчас придётся бросать заплечные мешки. Шли, довольствуясь светом одного-единственного факела, горевшего еле-еле – поневоле приходилось растягивать скупые запасы.

Так они шли весь следующий «день».

– Глубоко забрались, – буркнул гном, когда они стали устраиваться на отдых. – Впереди всего ничего…

Он не стал произносить вслух «и как ровно идём-то!», боялся сглазить. Этот день и впрямь, тьфу-тьфу, выдался удачным. Им никто не преградил дорогу, никто не завывал в отдалённых штольнях, никто не крался следом. Крысы, наделавшие такой переполох, тоже бесследно сгинули.

Правда, Сидри не мог не думать о своем хвалинском видении – ждущая их пасть Тьмы и мерзкий животный шепот: «Ты сам пришел сюда, ты мой!» Но пока… благодарение, Suuraz Ypud', Силе Гномов, пока они все целы и здоровы.

– Сегодня ныряем, – заметила Тави.

– Куда? – не понял сперва гном.

– Тьма никуда ведь не делась, – нехотя сказала волшебница. – Стоит там… стоит, нас дожидается. Её я вижу, а больше – ничего, и не знаю даже, взаправду там всё залито мраком, как вода, густым – или это только… только… – она пощёлкала пальцами, – только моё воображение. Заклятием Истинного Зрения туда не проникнуть. Так что придётся ждать, пока не увидим всё собственными глазами.

Кан-Торог молчал. Вольному, похоже, становилось скучно. Этот народ очень трудно испугать тёмными предсказаниями или тягостным ожиданием встречи с опасностью. Тот, кто привык идти навстречу судьбе с открытым забралом, для кого потери жизни – ничто в сравнении с потерей чести – его не испугаешь ни океанами мрака, ничем. Даже памятными крысами.

Сейчас Вольный сидел, полузакрыв глаза, на ощупь правя лезвие клинка. В этом деле Кан и его соплеменники доверяли пальцам больше, чем глазам.

– Ныряем – это через сколько? – невозмутимо поинтересовался он.

– Совсем немного осталось, – отозвалась волшебница. – В саженях и футах не измерить. Я просто ощущаю… что граница близко.

– Тогда скажешь, как подойдём, – очень серьёзно сказал Кан-Торог. – Хочу посмотреть, как это выглядит.

– Предпочту не видеть, – поёжился гном.

Тави молча пожала плечами. Цель была близка, она чувствовала это – не магически, просто интуитивно. Та самая таинственная цель, к которой так упорно пробивался Каменный Престол, не пожалев для этого никаких денег.

– Поднялись, – спокойно сказал Вольный. – А то до самого конца Ливня тут просидим. Бери факел, Сидри. Я пойду вперёд. Указывай дорогу.

– Чего тут указывать, – проворчал гном. – Дорога одна. Эвон, дыра чёрная – туда и лезь.

– Хорошо, – бесстрастно уронил Кан. Нагибаясь, шагнул вперёд, в последний момент обернулся. – Топор свой достань, гноме. Чую, драться придётся.

– Там никого нет! – вздрогнула Тави.

– Посмотрим, – Вольный пригнулся ещё ниже, мягким движением, держа перед собой меч (второй, из запаса), скользнул в темноту. За ним последовала Тави, держа в руке факел. Сидри, как всегда, замыкал шествие.

Довольно долго им пришлось пробираться наклонным ступенчатым коридором, согнувшись при этом в три погибели. Несмотря на предостережение Кана, ничего живого им по-прежнему не попадалось – Сидри даже позволил себе чуть усмехнуться.

А потом…

Это было действительно словно погружение под воду. Всю троицу охватил зябкий, промозглый холод. Спереди потянуло ледяным смрадным ветром, будто посреди зимы гнили и разлагались целые курганы мёртвых тел. Факел затрепетал и тотчас потух, оставив путников в темноте.

– Сомкнуться, – негромко приказал Кан. Ему подчинились тотчас, даже Сидри.

Узкий подземный тракт заканчивался. Щекой Тави чувствовала движение воздуха, слишком слабое, чтобы его ощутил обычный человек. Впереди лежал громадный подземный зал, наверное, самый большой, какой только удалось бы представить. Юная волшебница отлично умела ориентироваться в подземных лабиринтах, не уступая старым бывалым гномам; однако здесь она совершенно потерялась. Всегдашнее чувство магии куда-то пропало; волной накатил панический страх – что, если эта теплота, этот внутренний огонь, постоянно горящий у тебя в груди, твоя суть и смысл твоей жизни, больше никогда уже не вернутся?!

Тогда лучше умереть сразу. Жить, потеряв Силу, для мага так же невозможно, как для угасшего Солнца – осквернять своей чернотой небосвод.

Трое спутников стояли, слегка соприкасаясь плечами. Факел погас, но никто не попытался разжечь его снова.