Александр Башибузук - Граф божьей милостью

Ну что же, девочка, граф божьей милостью Жан Шестой Арманьяк знает, как тебя отблагодарить. Я наконец сделаю то, чего еще не сделал за всю свою средневековую эпопею, все выбирая подходящий вариант.

Осторожно принял подарок, коснулся его губами, затем поместил его на грудь под колет.

А потом тихо и очень серьезно сказал Анне:

— Моя госпожа, вы стали для меня земным олицетворением Пречистой Девы Богородицы. Дозвольте обратиться к вашей матери за испрошением чести назвать вас своей дамой сердца!

Мария и Екатерина едва слышно ойкнули и прижали ручонки к груди. Федора торжествующе улыбнулась, видимо уже просчитав, как обратить сей момент в свою пользу.

Я про себя тоже улыбнулся. Да, я прекрасно понимаю, что делаю. Для малышки это равно… даже не могу подобрать сравнения. Пожалуй, в современности аналогов не существует. Очень многие дамы нынешнего времени, в том числе из высшей знати, продали бы душу дьяволу, чтобы конт Арманьяк назвал их своей дамой сердца. А эта честь достается одиннадцатилетней пигалице. Теперь понимаете?

И я ничем не оскорбляю герцогскую чету своим желанием. Культ дамы — это культ любви, в основном духовной, платонической. Окружая почитанием даму сердца, рыцарь, в сущности, служит не ей, а некоему отвлеченному идеалу красоты и непорочности. И вообще, рыцарь и не должен стремиться к разделенной плотской любви, дама сердца остается для него недосягаемой и недоступной. Такая любовь, как сейчас считается, становится источником добродетели и входит в состав рыцарских заповедей.

Так что все в рамках. К тому же из-за возраста Анны я прошу разрешения у матери.

По личику девочки пробежала целая буря эмоций: от бешеного восторга и неземного счастья до настоящего ужаса. Я уже приготовился подхватить малышку, если она хлопнется в обморок, но, к счастью, она всего лишь покачнулась. Сразу выпрямилась и посмотрела на мать. Очень требовательно, даже повелительно, практически ультимативно. Ну да, ну да, как я всегда говорю, кровь не водица, в этой малышне уже королева просматривается.

Дюшеса тоже была потрясена, мне показалось, что ей очень хочется меня переспросить: мол, вы ничего не перепутали, конт? Ведь тут же еще я есть?

Но, в конце концов, кивнула с нескрываемой легкой досадой. Анна тут же гордо вздернула нос к потолку.

Я встал и, прижав руку к сердцу, громко и отчетливо сказал:

— Слушайте все и не говорите, что не слышали. А кто слышал — передайте другим, что отныне и навсегда дамуазель Анна де Дре является моей дамой сердца. Это заявляю вам я — граф божьей милостью Жан Шестой Арманьяк! И порукой мне в том Пречистая Богородица!

Логан и де Брасье вместе с Клаусом и Луиджи тут же хором отозвались:

— Мы услышали слово нашего сюзерена!

Я встал на одно колено перед Анной и очень торжественно поинтересовался у нее:

— Принимаете ли вы мое преклонение перед вами, госпожа моя и дама?

Девочка помедлила ровно столько, сколько требовалось, и с неожиданной уверенностью величественно сказала:

— Я принимаю ваше поклонение, граф Жан Арманьяк!

Тут согласно ритуалу требовалось, чтобы она сама прикрепила бант своих цветов к моему плечу, но ввиду некоей спонтанности действия сей момент был оформлен несколько импровизированно. Федора с треском сорвала ленточку со своего платья, потом отодрала ленту с портьеры, скомбинировала цвета и вручила Анне, а уже та возложила на меня. А потом все дамы вместе с братцем Туком дружно прослезились.

Уже после того как гости отбыли, за вечерней чаркой великолепного бретонского вина мой шотландец опять хлюпнул носом.

— Я все ждал, когда вы выберете свою даму сердца, сир. И наконец дождался. Это было красиво и волнующе, сир!

— И предусмотрительно, — заметил де Брасье.

Логан недоуменно уставился на легиста. Мол, что ты несешь, я о прекрасном, а ты о каком-то расчете.

Я про себя улыбнулся. Братец Тук мне как брат, люблю этого громилу и отдаю должное его беззаветной верности и храбрости, но, увы, скотт дальше своего носа не видит. А вот Деннис сразу все смекнул. Дело в том, что Анна в любом случае станет королевой, так ей суждено. Либо королевой Британии, либо Франции, либо Бургундии и в последующем — Священной Римской империи. Да, называя ее своей дамой сердца, я был не совсем бескорыстен, это был задел на будущее. На меня сей момент почти не накладывает никаких обязательств, кроме вовсе не обременительных: по желанию носить бант ее цветов на плече и требовать, буде у меня возникнет такое желание, у каждого встречного-поперечного признать мою даму самой-самой, а в случае отказа — резать их. А девчонка запомнит этот день на всю жизнь, соответственно и конта Жана Арманьяка. Смекаете?

Между Логаном и Деннисом едва не вспыхнула серьезная ссора, пришлось вмешаться и помирить буянов.

Ночь прошла спокойно, а с рассветом мы покинули Нант и взяли курс на мою сеньорию. К полдню уже были на Уэссане и там не мешкая пересели на небольшой гукер, предназначенный для патрулирования границ моих владений. С собой, помимо Логана и оруженосцев, взял еще десяток дружинников во главе с фон Штирлицем. На всякий случай, вдруг матросикам моча в голову ударит при виде золота. А еще принял на борт папашу Анри, сухенького старика, коренного уроженца архипелага, который знал каждый камень на островах.

Как нельзя кстати с самого утра установилась великолепная погода: на небе ни облачка, а легонький ветерок гнал рябь по абсолютно спокойному морю.

— Дык вон он, щир… — Папаша Анри подслеповато прищурился и ткнул скрюченным от подагры пальцем в небольшой островок, представляющий собой усеянный каменными глыбами пятак размером с две баскетбольные площадки.

— Какая-нибудь пещера или грот там есть?

— Грот? — Старик озадаченно поскреб лысину и прошепелявил: — Дык нету, щир… Я тута почитай кашдый камень шнаю. Ничего тама нету.

Я подал знак фон Штирлицу, тот — своим дружинникам, и уже через минуту те приволокли из трюма Барези.

— Этот остров?

— Этот, сир… — угрюмо ответил ломбардец. — Там дыра есть посередине, туда и надо спускаться.

— Дыра ешть! — обрадовался папаша Анри. — Ешть, шам видел. Тока шатоплена она в прилив. А как шторм, значится, когда волны, оттуда фонтан бьет. Вышокий! А что там внутри, не шнаю, не лазил. А еще воет оттуда. Ох и штрашно. У наш поговаривают, што тама дьявол моршкой шидит. Гошподи прошти, Гошподи прошти!

Старик несколько раз быстро перекрестился.

— Так и есть, — подтвердил Барези. — Еле успели вылезти, сир. И воет. Аж до костей пробирает. Но я туда больше не полезу, хоть режьте.

— Куда ты денешься s podvodnoi lodki. Капитан, ищи место для стоянки.

Засуетилась команда, с мачт слетели паруса. Гукер стал постепенно замедлять ход и скоро остановился с подветренной стороны острова.