Oleg 5594398 - Трон Знания. Книга 2

— Я дам вам то, в чём вы больше всего нуждаетесь, — словно читая его мысли, проговорил Кебади. Выдернул из книги чистую страницу и протянул Адэру.

Он повертел лист в руке:

— Зачем мне это?

— Напишите историю страны. Напишите так, чтобы её не смогли уничтожить потомки.

Адэр сложил лист вчетверо, спрятал в карман пиджака и направился к выходу. На полпути обернулся:

— Я велю принести тебе печатную машинку.

— Благодарю вас, но... нет. Не надо.

Старик прав. В его возрасте сложно научиться быстро печатать.

— Хорошо. Я велю принести тебе ручки.

— Спасибо. У меня их целый ящик.

— Почему пишешь пером?

— Можете подойти? Я хочу кое-что показать.

Адэр вернулся к столу. Кебади принялся листать страницы, исписанные ручкой: неровные буквы, кривые фразы, торопливые строки.

— Малика принесла мне перо и чернила. Сказала, что к истории надо относиться как к произведению искусства. — Летописец открыл последнюю страницу, покрытую каллиграфическим почерком. — Продуманно, чётко и ничего лишнего.

~ 6 ~

Адэр окинул взглядом осунувшиеся лица и опущенные плечи советников — будто ночь не спали. Посмотрел на Малику. Не женщина — тетива лука. Кого пронзит стрела на этот раз?

— Мой правитель, — произнесла Малика. — С вашего разрешения я вернусь ко вчерашнему разговору и задам советнику Лаелу вопрос.

Орэс с нарочитым вниманием слегка повернул голову, будто хотел, чтобы её слова влетели в одно ухо и вылетели из другого.

— Советник Лаел, почему именно религии олард вы отвели роль государственной идеологии?

— Как я уже говорил, правитель может укрепить свою власть божьей силой. Оларды утверждают, что правитель избран Богом.

Джиано, ещё вчера одетый строго, со вкусом, как и подобает виконту, а сегодня облачённый, словно посланник секты, в белоснежную просторную одежду, устремил на Орэса покоряющий простодушием взгляд:

— Правитель не может утверждать, что он избран Богом, пока не построит фундамент для такого утверждения.

— Повторяю: утверждать будет не правитель, а религия, — произнёс Орэс раздражённо, даже не удостоив коллегу взглядом. — Приверженцев этого вероисповедания в нашей стране большинство. И очень жаль, советник Джиано, что вы не из их числа.

— Всякое место, посвящённое Богу — моё, ибо я исповедую ахаби и горжусь этим, — полилась напевная речь Джиано. — Я живу рядом с людьми, которые почитают разных Богов. Я иду в храм и поклоняюсь Богу этого храма, поклоняюсь так же, как поклоняются там люди. Я иду в молитвенный дом или любое другое святилище и поклоняюсь тем же образом, каким поклоняются там люди. И где бы я ни был, я смотрю на людей, уважаю их молитвы, уважаю их Бога и уважаю их представления, потому что все Боги — это лица единственного Всевышнего. Как можно сказать: этот лик прекрасен, а этот уродлив? Как можно вознести одну религию над другой?

— Советник Джиано, я знаком с вашим оригинальным вероисповеданием и не хочу затевать сейчас полемику относительно ваших тезисов, — проговорил Орэс холодным тоном. — Я всего лишь считаю, что правителю нужна опора, будь то лицо, спина, рука или плечо Всевышнего.

— Вы предлагаете возвысить олард, даже не зная, какой религии следует наш правитель.

Орэс повозился с платиновым зажимом на галстуке, давая себе пару секунд на обдумывание ответа, и обратился к Адэру:

— В Порубежье мало кто знает вас лично. Но в Тезаре вы были, есть и будете всегда на виду. Вы регулярно посещали несколько храмов — это ни для кого не секрет. И никогда открыто не признавали ту или иную веру. Неосознанно или умышленно, но вам удалось окружить себя тайной. Возможно, вы вообще не верите в Бога, как и я. Сейчас ваша тайная вера или ваше неверие могут сыграть вам на руку.

Джиано укоризненно покачал головой:

— Нельзя играть верой.

— Богослужители всю жизнь этим занимаются, и ничего, — отбрил Орэс.

— Мой правитель! — произнесла Малика. — Советник Лаел предлагает провести две реформы: языковую и религиозную.

Адэр встретился с ней взглядом. Уж не он ли сегодня стал мишенью для её стрелы? Если старший советник не знает позицию правителя по тому или иному вопросу, он обязан либо отложить рассмотрение вопроса, либо исподволь направить разговор в другое русло. Правитель принимает или отклоняет советы заседателей и только в самом крайнем случае излагает своё мнение. Таким правилам следуют в зале Совета Великого. Вилар не мог не сказать Малике об этом.

Исаноха поднял руку:

— Можно взять слово?

Адэр кивнул:

— Пожалуйста.

— Загляните в учебники истории, советник Лаел! Все беды на земле происходили под красивыми лозунгами. Нации уничтожали друг друга во имя правого дела. Религиозные войны велись во имя Бога.

— Не перекручивайте мои слова...

— Довольно, маркиз Лаел! Мы слушали вас два дня, и если сегодня примем то, что вы предлагаете — завтра страна рассыплется как карточный домик, — выпалил Исаноха Орэсу в лицо и посмотрел на коллег. — Кто со мной согласен?

Советники один за другим подняли руки.

Юстин Ассиз взял со стола несколько сшитых листов:

— Мой правитель! Уважаемый Совет! Прошу рассмотреть кандидатуры на должность окружных судей.

Адэр взглянул на часы:

— Утверждать будем списком или поимённо?

— Если у Совета не возникнет вопросов, утвердим списком, — ответил Юстин и принялся монотонным голосом озвучивать имена.

Адэр открыл блокнот, лихорадочно перевернул страницы:

— Советник Ассиз!

Юстин умолк на полуслове.

— Идите за мной, — сказал Адэр и направился к выходу из зала.

Секретарь выскочил из-за бюро, побежал за ним.

Адэр оглянулся:

— Гюст, останься. — Указал на Малику. — Вы...

Миновав коридор и приёмную, Малика и Юстин замерли посреди кабинета.

Адэр прошёлся из угла в угол, порылся в бумагах на столе, выдвинул ящик, со стуком закрыл. Упёрся кулаками в лакированную столешницу:

— Или у меня что-то с памятью, или мир перевернулся, советник Ассиз. В вашем списке старые имена. А совсем недавно кто-то обещал восстановить в стране справедливое правосудие.

— Я не отказываюсь от своих обещаний... — начал Юстин.

— Почему бы вам не спросить себя: на чьей стороне вы стоите? На стороне беззакония или на стороне слабых и беззащитных?

— Конечно же, на стороне беззащитных...

— Нет, советник Ассиз! Вы бросили их. И меня вынуждаете бросить людей, которые обратились ко мне за помощью. Не помните? А я вам напомню. Трое селян. У одного граф Вальба сбил ребёнка насмерть, кормильца второго превратил в раба, сына третьего отправил за решётку. Простолюдины пришли и ушли. Это начало. Через месяц их будут сотни. А потом они начнут морить себя голодом под дверью моего замка, пока не восторжествует справедливость.