Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

— Госпадинприрегента! — доложил вынырнувший из-за акаций бакранский десятник. — Нашла странный! Надо смотрел.

Странным оказались два бездыханных тела на пятнистой осыпи. Человек и лошадь. Оба — «раздетые»: кобыла — без сбруи, всадник — без сапог и верхней одежды.

— Тут уже смотрели. — Жакна был собран и по-адуански деловит. — И там, внизу, тоже. За ним гнались от тех рощ. Пять врагов… или больше. Там земля есть, следы остались.

Проследив обозначенное взмахом посоха направление, Марсель живо додумал остальное:

— Бедолага понял, что понизу не уйти, и рискнул — вверх по склону. Но тут осыпь, его кобылка нашим красавцам не чета, свалилась, сломала ногу. Враги поднялись сюда, добили и обобрали.

— Недавно, — подсказал бакран. — Стервозники не успели. Надо хоронить?

— Надо рассмотреть.

Марсель спрыгнул наземь. Покатился серый камушек, склон наискось перечеркнула птичья тень — «стервозники» не опаздывают, значит, прошло не больше получаса. При желании убийц можно нагнать, чем не отвращение Зла?

Виконт неохотно присел на корточки, разглядывая трупы. Лошадка была хорошая, ухоженная и упитанная. Седок тоже от недоедания не страдал и со своим пузом боролся не слишком успешно. Лицо разбито, но то, что покойник чисто выбрит, разобрать можно… Прическа — от нее мало что осталось, но если попытаться представить себе «до»… Так, руки… И за ногтями следил…

— Я могу ошибаться, — вынес вердикт Валме, — но больше всего похоже на средней руки дворянина. Для лошади военного гнедая тяжеловата, на такой удобно ехать не спеша, наслаждаясь красотой садов… А не идти в бой и тем более не удирать от врагов.

— Они забрали все и ушли туда, откуда прискакали, — подхватил Жакна. — Я думаю, их мало, они ничего не делают нам. Они ничего не делают тем, кто едет на переправу. Но они плохие.

— Несомненно, — подтвердил Марсель. С полдюжины грабителей, напавших на одинокого путника, опасности не представляли, но что было не попросить брата Пьетро… скажем так, помолиться о здравии хотя бы Матильды.

400 год К. С. 23-й день Осенних Ветров

«Едут!» — расположившийся у обрыва дозорный ткнул рукой в невидимый с ковров гайифский берег.

Непоседа Бурраз немедленно вскочил, а может, ему просто надоел Прампуша, который, напротив, поудобней устроился в гнезде из подушек. Именно потому, что Бурраз вскочил. Кагетские дипломаты недолюбливали друг друга столь откровенно, что обжегшаяся на поддельных дураках принцесса заподозрила нежнейшую дружбу. Впрочем, казароны могли и не врать: вечно прятать за пазухой кошку надоедает.

— В Гайифе ничего не делают зра. — Акцент Прампуши был чуть отчетливей акцента Бурраза, почти незаметного. А вот бакраны умудрялись говорить на талиг чисто, только в окончаниях путались. — Если гайифцы прибыли почти на час раньше, чем договорено, значит, они показывают, что переговоры им очень важны и они готовы уступить. Я советовал бы передать им, что ее высочество не готова, и начать точно в назначенный срок. Я скрашу их ожидание.

— Хорошо, — с неудовольствием согласилась женщина, понимая, что рыться в альбертовом сундуке таки придется. Бонифаций хмыкнул и поднялся вслед за женой — если нет служанки, камеристкой волей-неволей становится муж. Ну или любовник, только это в прошлом. — Какое платье надеть? В самом царственном я сварюсь.

— Черное возьми, — присоветовал благоверный. — Вырез большой, а вид пристойный. И цвет богоугодный.

Выбор был верным, да и ругаться не хотелось. Матильда вообще пребывала в благодушном настроении, когда заступивший ей с Бонифацием дорогу великан из свиты Бурраза пророкотал:

— Он гаварыт, сматритэ, они сылна таропятся. Слышком сылна. И мала ых!

— Постой-ка, душа моя, я сейчас… — пообещал Бонифаций, но Матильда стоять не собиралась, так что у обрыва супруги очутились вместе. Всадники, не больше десятка, неслись к броду галопом. Без всякого строя, изрядно растянувшейся цепочкой, и ничего хорошего столь бешеная скачка не сулила.

— Они точно гайифцы? — Сердце екнуло при мысли об ушедшем на чужой берег отряде.

— Козлы с такой скоростью по ровному не поскачут. — Подоспевший Дуглас торопливо настраивал зрительную трубу. — Это не бакраны. Леворукий, мне надо бежать!..

— Успеешь, сыне! — прикрикнул Бонифаций. — Коннер не сплохует, а с горы всяко видней.

Внизу адуаны и кагеты вскакивали в седла, строясь для приема гостей. Видеть странных всадников они не могли, но суета на вершине давала понять — кто-то едет. И кто, если не переговорщики? Гайифский дозор тоже был на ногах: один, в изумрудном мундире, догадался взобраться на здоровенный камень и, загородившись от солнца рукой, глядел на ведущую к броду дорогу. Тонконогий и зеленый, он походил на встревоженного кузнечика.

— Я бы сказал, — заявил сквозь крепчающий гомон Бурраз, — так торопятся доставить важные и дурные вести. Но еще вернее — так уходят от погони.

— Последний болтается в седле словно раненый, — угрюмо подхватил Дуглас. — Потому и отстал… И я разглядел имперские мундиры, самое малое на двоих.

Секунды утекали вместе с водами Рцука, всадники все так же, не сбавляя хода, мчались к реке.

— Вот, — великан выбросил ручищу вперед, — пагона!

Матильда прищурилась, вглядываясь в гайифские холмы. Уже не десяток, гораздо больше мелких фигурок перечными зернами высыпалось из ложбины и покатилось вслед за первой компанией.

— Тры минуты, и бэглецы будут здес.

— Четыре.

— Первые двое раньше… Ох, что-то не похоже это на губернаторских чиновников, совсем не похоже.

— Легкая кавалерия?

— Капрас нэ зелоный…

— Значит, местные. Простите, господа, я все-таки вниз.

Бонифаций не ответил, а Матильда спохватилась, когда Дуглас уже скрылся за соснами. Казароны хмурились и переглядывались, разве что торчавший за плечом Бурраза здоровяк оживился и проверил, как ходит в ножнах сабля. Дурной пример заразителен, и принцесса потянула из-за пояса пистолет, поймала взгляд мужа и сунула обратно. Времени ушло всего ничего, но первая пара, далеко обогнав товарищей, как раз доскакала до Рцука. Подлетели к караулившему брод разъезду, замахали руками и все вместе направили коней в воду. Взлетели брызги, лошади, мотая головами, устремились к кагетскому берегу… Они не плыли, а шли по брюхо в воде, так что брод в самом деле оказался бродом.

Отставшим объясняться было не с кем, они просто влетели в реку. Все? Нет, один махнул товарищам и повернул коня. Оказалось — поскакал помочь раненому, подхватил уже падающего, перевалил к себе…

— Маладэц! — изрек великан и перешел на кагетский, Бурраз коротко ответил. Местный лай Матильда не разбирала, но резкий жест правой рукой от себя был уже знаком. Не разрешил, и даже Бочке ясно, что именно. Драку. Понять бы еще, с кем… А кагеты с адуанами внизу готовились к бою. Спешились, рассыпались по берегу напротив брода, прячась за камнями, благо таковых было полно. Лошадей отвели подальше и тоже за камни. Чтобы и не мешали, и были под рукой.