Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть 1

— Мелхен, — сказала нареченная Юлианой, — что-то ты у меня бледненькая сегодня. И губки дрожат. Что случилось?

— Девушка на кухне стала бить другую, и я ушла.

— Глупышки, — покачала головой роскошная. — Это мужчины должны из-за нас драться, хотя я никогда не давала Курту повода. Никогда! Мы познакомились, и я в тот же вечер послала всех своих кавалеров — а они у меня были, можешь мне поверить — к кошкам.

— И они пошли? — спросила Мэллит, чтобы не молчать.

— Пошли. — Любящая прижала гоганни к себе. — А что им оставалось?

— Ничего, — прошептала гоганни, понимая, что сейчас услышит о былой радости и вновь не отведет беду. — Я… Слуги говорят странное. Они искали нож и боялись, что его взяла… Она опасна и полна зла!

— Ты опять? Я же объяснила тебе, что Ирэна не способна ни на зло, ни на слезы. На разумный поступок, впрочем, тоже. Додумалась запереть себя в этом рыбном садке!

— Я больше не ищу зла в хозяйке, — признала свою ошибку гоганни. — Нужно узнать, кто гуляет в галерее, когда идет дождь, и желает дурного.

— Узнать? — Вздох роскошной был глубок. — А ты разве не знаешь? Ирэна опекает свихнувшуюся сестру и делает это по-дурацки. Похоже, в этой семье весь разум достался маленькому полковнику.

— Сестру? — Конечно же! Пока Борнов было двое, Мэллит различала их, лишь когда братья были вместе. — Я не знала, что у озерной госпожи есть сестра.

— Ой, девочка… То, что знают все, каждый день не повторяют. Ты рассказала Чарльзу, что у меня есть племянники?

— Ни… Нет.

— А почему?

— Я не думала, что это нужно.

— Вот именно. Зачем говорить о том, что всем известно и не радует? О своих бедах жужжат лишь мухи, потому они так докучливы.

— Тут живет зло. — Почему, ну почему они не слышат и идут к обрыву?! — Я ошиблась в имени, но сестра Ирэны…

— Ее зовут Габриэла, если я не путаю. — Нареченная Юлианой зевнула и поправила шаль. — Бедняжка сошла с ума, когда муж у нее на глазах застрелил старшего Савиньяка. Подлец, хоть бы в сердце бил или в голову, а он в живот! Или рука дрогнула?.. Жену он тут же к отцу отправил, только она уже в мозговой горячке была. Болтали, будто это выдумка покойного Вальтера, который не хотел, чтобы его дочь допрашивали… Чушь, причем злобная! Герцог Ноймаринен вдову видел, он и устроил так, что ее под опеку семьи отдали, благо Борн не отпирался. Хоть на это совести хватило.

— Она — жена убийцы, и она может творить беду!

— Да не умеет она ничего! У моей матушки повар был, он себя петухом вообразил, от всех бегал, боялся, что сварят, ну а Габриэла вбила себе в голову, что умеет колдовать. Зрелище неприятное, что и говорить, мне в моем положении и впрямь лучше не смотреть, ну так Ирэна к нам ее и не пускает.

Появление Проэмперадора радовало уже тем, что Ойген нашел, на кого обрушить свои рассуждения. Если б эти двое в своих изысканиях еще обходились без генерала Ариго! Того же мнения придерживался и второй Савиньяк, после прибытия брата ставший для Жермона просто Эмилем. Западная армия спешно готовилась к перемирию и еще к чему-то скверному, о чем даже думать не хотелось. Ждали Придда, новостей из Южной Марагоны, докладов от Айхенвальда с Фажетти, и еще ждали ответа Бруно. То, что не такой уж сильной, несмотря на подошедшие подкрепления, армии нужна передышка, Ариго понимал. Про Излом и бунт в Олларии он тоже понимал, пусть и меньше, но сама мысль договариваться с «гусями», не поквитавшись за Мельников луг, вызывала отвращение. Вот сбив с фельдмаршала спесь, можно было б и разойтись. До весны.

— Герман, — окликнул Ойген, — ты летаешь в облаках, как орел, но ведь ты леопард, а мы уже на месте.

— Прости, задумался. — Ариго принялся расстегивать пуговицы. Близнецы уже вовсю разминались, украсив опрятный забор маршальскими мундирами. — Не знаю, кто из нас двоих бергер, только отпускать Бруно, не отлупив… Я понимаю, так нужно, но чувствую себя предателем.

— Полностью разделяю твою досаду, — возвестил барон, — тем не менее чувствами порой приходится поступаться. Сегодня у тебя будет непростой противник, хотя удовольствие ты получишь. Еще одним удовольствием будут последующие булочки со сливками, подумай о них и развеселись.

— Вы с Савиньяком любой завтрак испортите, — Ариго вытащил шпагу. — Вчера ты выиграл уверенно.

— Маршал Лионель долго не тренировался, но в случае продолжения боя моя победа выглядела бы не столь убедительно. Если б она вообще была. Удачи, Герман.

— Удачи.

Мысль об утренних тренировках осенила Ойгена, решившего, что вид фехтующего начальства поднимет дух подчиненных. Эмиль не только согласился с этим, но и присоединился, прибывший Лионель тоже взялся за шпагу. Его первым противником стал брат, затем — Райнштайнер, сегодня пришел черед Ариго.

— А прохладно, — вместо приветствия заметил Эмиль. — До четырех? Или до шадди?

— Лучше зависеть от времени, чем от случайности, — выбрал бергер. — За столом нам предстоит важный разговор, а после завтрака назначена проверка артиллерии. Завтрак следует начать в срок.

— Не возражаю. — Проэмперадор отсалютовал шпагой. — Приступаем?

Бывший подросток из Сэ в самом деле оказался трудным противником, и, пожалуй, он дрался лучше брата. Жермон успел перепробовать многое из того, что отрабатывал с Ойгеном, получалось просто отлично, только Лионель либо вовремя парировал атаки, либо уклонялся от них. При этом Савиньяк почти не атаковал сам… Почти. Жермон едва успел отвести неожиданный и быстрый выпад, а шанса на контратаку ему не дали. Они уже несколько минут кружили по бывшему току, без толку стуча шпагами, и это не было так уж весело, это начинало злить, словно ты дрался с собственным отражением или, того хуже, сам стал отражением белокурого противника. Разве можно обмануть и достать клинком самого себя? Разве можно пропустить подобный удар? Старые защиты, новые… Стать Приддом… Вальдесом… Райнштайнером. Да, Райнштайнер победил. Вчера — и потому, что все вышло слишком быстро. Двойной финт… Как же, пропустит он! Обработка клинка. Сорвалось. Ложное отступление, так мы и поверили… Сейчас перебросит шпагу в левую? Так и есть, перебросил! И тут же отшагнул назад.

— Ариго, вы ведь знали, что я сделаю?

— Что… Разрубленный Змей, да, знал!

— А я знал, что будете делать вы. Барон, Эмиль, прервитесь-ка!

Первым, само собой, вышел из боя Райнштайнер, на физиономии которого читалась живейшая заинтересованность. Вот Эмиль, тот явно предпочел бы продолжить схватку.

— Если я правильно понимаю, — предположил бергер, — произошло что-то важное.

— Не произошло, происходит. Господа, мы с генералом Ариго предугадываем намерения друг друга. Вчера ближе к концу схватки мне показалось, что я знаю, что предпримет барон. Прежде за мной подобного не водилось даже во время тренировок с братом.