Пол Андерсон - Три сердца и три льва (сборник)

Алианора восторженно улыбнулась Хольгеру. Время тянулось медленно, ужасающе медленно. Сияли ледяные звезды. Дул холодный ветер. Наконец великан открыл глаза. Свет костра заплясал в них двумя красными кляксами.

– Я нашел ответ, – объявил громоподобный голос. – Загадка эта подобна той, с помощью которой Тхази победил Гротнира пятьсот лет назад. Так вот, смертный, курица – это жизнь, которую она должна перейти с обочины рождения на обочину смерти. И хотя на дороге много опасностей – повозки войны и мира, ухабы труда и грязь греха, а в вышине кружит ястреб, имя которому Сатана, – но курица идет и переходит через дорогу. Она сама не знает, почему это делает, разве что поля на той стороне кажутся ей зеленее, чем на этой. Она переходит, потому что так суждено всем, – высокопарно и самодовольно закончил он.

– Нет, – сказал Хольгер.

– Не-е-ет? – Великан вновь вскочил.

– Тебе явно не хватает смекалки, – усмехнулся датчанин.

– Мне?! – оскорбленно взревел гигант, вызвав этим небольшую лавину. – Мне?! Что ж, я готов сдаться. Послушаем твой ответ. Почему же курица переходит через дорогу?

– Потому что обходить ее слишком долго.

Повисло молчание, а потом великан разразился проклятиями. Так как единственной целью Хольгера было стремление выиграть время, его не слишком заботил вопрос о чистоте жанра. Еще полчаса они препирались по поводу понятий «загадка», «вопрос» и «ответ», и это тоже было ему на руку. Благословенны будьте, лекции по семантике! Один только пересказ теории значений Бертрана Рассела убил минут десять, не меньше.

В конце концов великан пожал плечами.

– Ладно, – зловеще произнес он. – Учти, что завтра ночью я приду опять. Хотя в этом, может, и не окажется нужды. Давай свою вторую загадку!

Хольгер был готов.

– Ответь, что это такое: четыре ноги, желтые перья, живет в клетке, поет и весит четыреста килограммов?

Кулак великана ударил по земле так, что подпрыгнули камни.

– Ты спрашиваешь о какой-то неслыханной химере! Это не загадка!

– Если загадка, – возразил Хольгер, – это вопрос, ответ на который можно найти путем логических рассуждений, то я задал тебе именно загадку. – Он украдкой взглянул на восток. Кажется, там чуть-чуть посветлело?

Великан фыркнул и погрузился в раздумья.

«Похоже, он не слишком сообразителен», – подумал Хольгер.

Датский школьник ответил бы за одну минуту, а этот бегемот будет теперь думать часами. Великан раскачивался и бормотал себе под нос. Костер почти угас.

Хуги дернул Хольгера за штанину.

– Не забудь о золоте, – алчно прошептал он.

– И о том проклятии, которое на нем, – добавила Алианора.

Внезапно великан ожил.

– Готово, – громыхнул он, потирая руки. – Я нашел ответ на твою загадку. Это две двухсоткилограммовые канарейки!

Хольгер чертыхнулся. Но всякий раз выигрывать невозможно.

– Отлично, Соломон. Третья загадка.

– Не называй меня Соломон. Баламорг – вот мое имя. Это грозное имя, и его навсегда запомнили вдовы и сироты и разнесенные мною в щепки бастионы. Называй меня моим именем.

– Видишь ли, там, откуда я родом, Соломон – это обращение, исполненное уважения. Поэтому… – И Хольгер пустился в длинные нелепые комментарии, которые съели еще минут десять бесконечного времени.

Но Баламорг решительно оборвал его:

– Последняя загадка! И поспеши, а то я без жалости раздавлю тебя!

– Ладно, ладно, горячиться не стоит. Скажи лучше, что такое: зеленого цвета, с колесом, растет возле дома?

У великана отвисла челюсть.

– Хо! Как?

Хольгер повторил.

– Какого дома? – уточнил гигант.

– Любого.

– Значит, растет? Вопрос о фантастических деревьях, на которых колеса растут, как плоды, нельзя считать настоящей загадкой!

Хольгер уселся и демонстративно принялся чистить ногти концом ножа. Ему пришло в голову, что горящий магниевый стилет может оказаться так же опасен для великана, как свет солнца. А может и не оказаться. Однако, если дело дойдет до битвы, не стоит забывать про Пламенное лезвие. Он заметил, что силуэт великана, несмотря на то что костер почти догорел, стал виден гораздо отчетливее.

– В моих краях такие загадки задают друг другу дети, – сказал Хольгер.

Это была чистая правда. Однако уязвленное самолюбие заставило великана израсходовать еще несколько столь драгоценных минут на сопение и фырканье.

В конце концов он с сердитым ворчанием впал в свой обычный транс.

Небо на востоке медленно светлело. Каждая минута казалась вечностью.

Неожиданно великан встряхнулся, грохнул кулаком по земле и с досадой объявил:

– Сдаюсь. Солнце уже припекает, я должен искать убежище. Каков же ответ?

Хольгер поднялся.

– А почему я должен открыть его тебе?

– Потому что я так сказал! – Гигант поднялся во весь рост и прорычал: – Или я разорву сейчас деву на куски!

– Ладно, – сказал Хольгер. – Трава. Это трава.

– Трава? Но у травы нет колес!

– Я немного приврал, чтобы ты не догадался, – спокойно заявил Хольгер.

Баламорг взорвался от ярости. Ревущая гора мяса двинулась к рыцарю. Хольгер отскочил, стараясь держаться как можно дальше от Алианоры. Если он заставит ослепшего от злобы великана побегать за ним хотя бы еще минут пять… разумеется, оставаясь при этом в живых…

– Кис-кис-кис! А ну, попробуй меня поймать!

И начались прыжки и финты, броски в сторону и катание по земле – и хлопки чудовищных лап в нескольких дюймах от тела. От этой гимнастики сердце Хольгера готово было выпрыгнуть из груди.

И вдруг – первый луч солнца упал на голову великана. Баламорг взвыл. Еще никогда и нигде не слышал Хольгер вопля, в котором было бы столько муки и ужаса. Великан рухнул – и земля ухнула, как от взрыва. Великан выл не переставая и корчился, как гигантский червяк. Это было жуткое зрелище.

И вдруг вопль оборвался. В беспощадно ясных лучах солнца на том месте, где упал великан, лежала на земле удлиненная гранитная глыба с едва различимыми человеческими очертаниями. Лопнувшие шкуры лохмотьями свисали с нее. И это было последнее, что запечатлел взгляд Хольгера. Он упал и потерял сознание…

Когда он пришел в себя, его голова покоилась на коленях Алианоры. Солнце горело в ее волосах… солнце сияло в жемчуге ее слез…

Хуги скакал вокруг каменной глыбы.

– Злато, злато, злато! – горланил он. – Все они носят на поясе целый мешок! Быстрей, рыцарь! Разрежь мешок, и мы станем богаче, чем короли!

Хольгер поднялся и, заметно прихрамывая, направился к Хуги.

– Лучше этого не делать, – предупредила Алианора, – однако, любимый, как ты решишь, так и будет. В дороге нам не помешают несколько монет. Но только прошу тебя: позволь мне нести это богатство – пусть проклятие падет на меня, только на меня.