Сергей Лукьяненко - Искатели неба (сборник)

Почему-то я именно этого и ожидал…

В последнем отеле мы сняли скромный номер – расплачивалась Хелен, а я уже был почти не при деньгах. Номер оказался немногим уютнее того, который так раскритиковала летунья в Лионе, разве что с газовой лампой, но иронизировать я не стал.

– Тупик, – сказала Хелен, когда мы снова вышли на цветущие аллеи Миракулюса. – Лекарь на старости лет съехал с ума. Маркуса здесь нет и быть не может.

– Ему действительно некуда податься, Хелен. Его портрет видел каждый в Державе. И это по-настоящему точный портрет, не то что мой. Маркус не может бродяжничать по дорогам, не может побираться в городах…

– А здесь он что может, Ильмар? Опомнись, тут постоянно бывают те, кто вхож ко двору! Те, кто его знает лично!

Я понимал Хелен. В порыве энтузиазма, обрадованная мелькнувшим следом, она поставила все на Миракулюс. И что ей теперь делать, если мы не найдем Марка? Вскоре так или иначе станет ясно, что именно Хелен вывезла меня из Лиона. Никто не поверит в совпадение, самый ярый ее доброжелатель признает, что это был хитрый сговор…

– Мы найдем его.

– Может быть, мальчишка давно мертв, – раздраженно бросила Хелен. – Увидел кто, что Словом владеет, и запытал. Или встретился ему маньяк, снасильничал, да и зарыл при дороге.

– Сама же говоришь, он знает або…

– Одно дело знать, другое – применить.

– Хелен, вначале мы обшарим Страну Чудес. Подчистую. Потом решим, кто виноват и что делать.

Летунья искоса глянула на меня. Примиряюще улыбнулась.

– Ладно. Я и впрямь к тебе несправедлива. Сама захотела рискнуть.

– Пойдем в Хрустальный Дворец?

– Думаешь, Маркус может быть там?

– Нет, не думаю. Мне самому туда хочется.

Напряжение ушло. Мы расхохотались.

– Ну не помирать же дураком, а? – попросил я. – Хоть увижу, чего умные люди напридумывали!

И мы двинулись к Хрустальному Дворцу.

Миракулюс и впрямь чудесами был наполнен сверху донизу. К самодвижущимся паровикам я привык быстро, да и проку в них особого не видел – медленные, неповоротливые, угля на них не напастись. Стоящие повсюду карусели и то были штукой куда более затейливой и симпатичной. На них с одинаковым удовольствием катались и взрослые, и дети. Повсюду были раскиданы небольшие павильончики самой разной архитектуры. Каждый приличный город в Державе считал делом чести выстроить свой уголок в Миракулюсе и представить там все, чем гордился. Мы миновали берлинский павильон, похожий на маленькую копию Хрустального Дворца, только основа была не стальная, а чугунная, и стекла не зеркальные, а цветные. Зато внутри в основном выставлялись всякие металлические вещи, до которых у германцев особое искусство. Ножи, мечи, пулевики, замки, доспехи, маленькая, но настоящая паровая машина, неторопливо крутящая огромный вал… все желающие могли схватиться за него и попробовать перебороть механическую силу. От желающих отбоя не было, на валу висли и поодиночке, и целыми семьями, и дружными компаниями – чтобы с воплями и визгом упасть на заботливо подстеленные маты. Из выведенной наружу трубы насмешливо валил дым.

Я бы туда заглянул. Конечно, не силой с машиной меряться, не такой уж я тупой, и не затем, чтобы открывать на спор неприступные замки – это все равно что во весь голос закричать: «Я – вор!» А вот просто пощупать машинерию, поглядеть, с чем придется столкнуться в чужих домах, – вот это стоит времени.

– Воруют здесь часто, – неожиданно сказала Хелен, бросив взгляд на павильон.

– Да? Кто же?

– А вот аристократы и воруют. У кого Слово есть, и на том Слове место остается… Коснулся вещицы подороже, убрал в Холод, и уходи. Какой служитель рискнет графа или барона в краже обвинить? Тем более когда уже ничего не докажешь.

Я кивнул. Понятное дело…

Дальше павильоны попадались маленькие, неинтересные, и я особо не переживал, что мы идем мимо. Где-то были еще и заграничные диковины, свои богатства демонстрировали и Китай, и Руссия, и Османская империя, и Колонии. Даже полудикие африканцы, у которых с Державой никогда хороших отношений не было, здесь построили пышные дворцы – и Верхний Египет, и Нумидия, и Нгонго… Разве что ацтеки в Миракулюсе были лишь в виде чучел, в Музее этнографии, но какой сумасшедший позволит этим кровожадным чудовищам ходить среди людей? А так – все страны, которые хоть что-то значат, в Стране Чудес отметились. Но их павильоны были где-то на другом конце островка…

Вокруг Хрустального Дворца тоже кое-что интересное попадалось. Я заметил, что Хелен бросает взгляды на Галерею Искусств и на Подиум Мод, и решил, что, если она попросит, мы туда двинемся. Но видно, летунья решила держаться до конца и продемонстрировать мне свою стойкость к соблазнам. Влившись в оживленную толпу, мы пошли к огромной арке ворот, ведущих в Хрустальный Дворец. Я непроизвольно прижал карманы руками. Если тут высокородные воруют, то что же мне, простому человеку, делать?

Вблизи Дворец был еще более впечатляющим. Сталь и стекло, все сверкает, все видно насквозь. И лишь в двух шагах от арки я пригляделся к конструкции получше.

– Хелен, да это чугун! – громко сказал я. На меня даже недовольно заозирались. – Точно!

Конструкции Дворца и впрямь были из чугуна, искусно обложенного тонкой сверкающей сталью. Лишь кое-где проглядывали стыки.

– Ну и что? – спокойно отозвалась летунья. – Я знаю. А ты представь, сколько бы стоило выстроить стальной дворец. И без того цена вышла…

Маленький ребенок, семенящий рядом с мамашей, разинув рот уставился на меня. Плачущим голосом воскликнул:

– Мама, это не настоящее?

Женщина удостоила меня негодующим взглядом и сказала:

– Настоящее, настоящее… Видишь, как блестит?

Я прикусил язык. Хрустальный Дворец в любом случае был чудом из чудес, и не стоило портить окружающим отдых.

Внутри царил механический шум. И неудивительно – все этажи дворца были соединены лифтами, по лестницам почти никто и не ходил. Залы с прозрачными стенами наполняли экспонаты, каждый из которых был одним из державных достижений. Вначале – как-то так само собой вышло – мы поднялись в зал воздухоплавания. С потолка на прочных нитях свисали макеты – достаточно высоко, чтобы их не хватали руками. Там были и наши планёры, и руссийские, и китайские. А посреди зала стояли три настоящих, вполне пригодных для полета планёра. Один совсем древний, видно, копия с китайского, который украли когда-то. Другой – точь-в-точь старый планёр Хелен, даже с толкачами под брюхом. А третий выглядел совершенно диковинно – у него было два крыла, одно над другим, между ними толкачи, снизу – похожий на лодку корпус с тремя поплавками. На них планёр и стоял, никаких колес не было.