Гарри Гаррисон - Путь Короля. Том 2

– Положение сложное, – пробасил Бранд своему шкиперу и кузену Стирру, которого жрецы Пути тоже позвали на свой неофициальный совет. – Но ведь никогда не знаешь, насколько оно сложно для противника. Все, что нам остается, – не совершать ошибок и ждать, пока им не надоест. В конце концов, они должны на что-то решиться или убираться прочь. А мы будем просто сидеть, где сидим.

– Пока что-нибудь не произойдет, – скептически сказал Хагбарт.

– Да.

– Что, например?

– Может быть, халиф придет со стотысячной армией. Может быть, кто-то отдаст императору эту проклятую лесенку или что ему там нужно. Может быть, боги заступятся за нас.

Последнее предположение было встречено крайне холодно.

– Скажу вам одну вещь. – Бранд попытался внести некоторое оживление.

– И что же?

– В данный момент император облегчает нам задачу.

Действительно, действия осаждающих будто нарочно были предназначены для того, чтобы придать защитникам крепости побольше уверенности в себе, не подвергая их серьезной опасности. Дня через два после того, как на окружающих холмах появились ночные костры кавалерийского авангарда и был переброшен мешок с головами парламентеров, император – если император отдал этот приказ – пошел на приступ в лоб на крепостные стены, одновременно на суше и там, где стены обрывались в море. На рассвете в каждом из двух этих пунктов атаки по тысяче человек вышли из укрытий и ринулись вперед со штурмовыми лестницами и крючьями.

Во время подготовки они наделали слишком много шума. Защитники успели приготовиться к штурму. Приставленные лестницы отталкивали рогатинами. Приделанные к крючьям канаты обрезали. В сгрудившихся у подножия стены воинов летели стрелы и камни из катапульт. Через несколько мгновений, когда стало ясно, что ситуация под контролем, Бранд оттащил от одной из приставленных лестниц еврейского гвардейца, рвущегося ее сбросить, отпихнул английского арбалетчика, прицелившегося в карабкающегося наверх человека, и сам встал около лестницы, спрятался за каменным зубцом, выставив вбок щит для защиты от стрел.

Над стеной появилось лицо с неистовым оскалом, воин перепрыгнул через парапет, он радовался подвалившей удаче, рвался расчистить на стене место для вторжения. Бранд примерился, взвесил в руке свой топор «Боевой тролль» и рубанул врага по голове, надвое раскроив череп вместе со шлемом. Отступил назад, махнул рукой арбалетчику и гвардейцу. Один выстрелил, другой толкнул рогатиной, и лестница вместе с тяжеловооруженными воинами рухнула в быстро растущую у стены кучу. Бранд осмотрел убитого воина, его оружие и доспехи, то, что осталось от его лица.

– Франк, – пробормотал он. – И богатый.

Он снял с пояса кошелек убитого, перехватил жадный взгляд арбалетчика.

– Не смотри так, в конце все разделим поровну, это hermannalog, закон воинов. Но я его впустил сюда не ради денег.

– А для чего же? – спросил опечаленный арбалетчик.

– Я хотел посмотреть, кто он. И я вижу, что это не один из ублюдочных монахов Ордена, у тех никогда нет ни пенни.

– И что это значит?

– Это значит, что император еще не воюет по-настоящему. Он просто проверяет, не слабаки ли мы.

Не обращая внимания на общий крик радости, который дружно издали северяне и иудеи, воины и мирные жители при виде беспорядочного отступления неприятеля, Бранд проталкивался вдоль крепостной стены, размышляя, где же начнется настоящая атака.

Как он и ожидал, со стороны пересохшего речного русла. Спустя полтора дня после первого, почти игрушечного приступа камни онагров стали бессмысленно долбить в крепостные стены, иногда перемахивая через зубцы и разрушая черепицу на крышах городских домов, но не причиняя вреда защитникам. Затем, когда плотность обстрела усилилась, наблюдатель заметил стену из щитов, медленно двигающуюся вдоль пересохшего русла, которое вело в самое сердце Септимании. Фактически это были не щиты, а мантелеты с тяжелыми деревянными рамами, каждый несли по два человека, защищенные от стрел, арбалетных болтов и даже от сброшенных сверху камней. Конечно, камень из «мула» уничтожит мантелет вместе с укрывающимися за ним людьми, но на стенах не было «мулов», слишком трудно было бы нацеливать их вниз. Линия мантелетов потихоньку продвигалась вперед, и через некоторое время вызванный с командного поста Бранд увидел, что нападавшие яростно выкидывают из пересохшего русла камни и землю. А позади мантелетов по расчищенному руслу приближалось некое бронированное сооружение. Взмахом руки Бранд приказал выпустить в него зажигательные стрелы. Стрелы воткнулись в мокрые бычьи кожи и погасли. Сооружение продвинулось еще чуть ближе.

– Ты когда-нибудь видал такую штуку? – спросил Малаки у своего рослого коллеги на исковерканном арабском, единственном языке, на котором они могли понимать друг друга.

– Да.

– И что это?

– Таран, – Бранд употребил норвежское слово murrbrjotr, «стенобитное орудие», и пояснил его жестами.

– Что будем делать?

Сосредоточенно прикинув, куда подойдет неповоротливая машина, Бранд приказал воинам вырубить каменный блок с противоположной от нападающих стороны моста. Они за час аккуратно вырубили его кайлами и клиньями, стараясь не повредить остальную кладку, и массивный блок завис на краю пролета на высоте в двадцать футов над руслом. Бранд вдумчиво наблюдал, как на вершине камня укрепили толстое железное кольцо, а из порта притащили самую прочную железную цепь. Он сделал на конце цепи петлю, вставил в нее деревянную распорку, к которой привязал длинный трос. Еще оставалась уйма времени. Мантелеты потихоньку подкрадывались к мосту, за ними следовал таран, со стен их осыпали дождем камней из вращательниц. Неслись радостные вопли, когда разбитый мантелет поворачивал в тыл или неосторожный воин, получив удар стрелой либо камнем, оставался лежать на пыльной земле. Все это не имело большого значения. За железной решеткой расчеты двух дротикометов постепенно меняли прицел, мантелеты и таран виднелись уже так близко, что промахнуться было невозможно. Бранд осторожно, чтобы не задеть подваженный каменный блок, перегнулся через тыловой зубец стены и подал дротикометчикам сигнал замереть в неподвижности.

Внизу раздались крики, и люди с мантелетами радостно хлынули назад и в стороны, по-прежнему удерживая над головами свои неуклюжие приспособления. Позади тарана, но за пределами досягаемости вращательниц – и с большим запасом – виднелось что-то вроде изготовившейся к атаке тяжеловооруженной пехоты. Похожи на монахов из Ордена Копья. Видимо, в этот раз император шел на приступ всерьез. Жалко, что нельзя заманить несколько bruder'ов в засаду, заставить их тоже расплачиваться кровью. Но мудрее будет не рисковать.