Элис Карма - Рыцарь Его Величества

– Эй, Берн, всё ведь обойдётся? – шепчет ему любимый голос.

Он жмурится от первых лучей восходящего солнца на горизонте. Его душа полна тревоги, но он не должен показать её своему омеге. Одо слишком хрупок и нежен для тревог. Он как солнечный блик, как полёт бабочки – рождён для любования, для невесомых, бережных ласк, для сладких, как цветочный нектар, поцелуев.

Первое время Бернхарду даже было трудно из-за этого. Он же Чёрный Медведь, хозяин всех восточных земель Кроненгарда от реки Златовицы и до Пурпурного моря. Он тот, кто ломал черепа своих врагов голыми руками, тот, кто не ведает ни жалости, ни трусости. А тут вдруг двоюродный дядька, воевода Улрич, сосватал ему своего младшего, омежку восемнадцати годков, худенького, гибкого, точно ивовый прутик. И чего душой кривить, омежка сразу полюбился Берну. Ещё бы не полюбился. Ведь такой пригожий, улыбчивый, кудрявый и светленький. Будто само солнце в обличье человеческом. Вот только Берна с роду никто не учил, как с омегами надобно обращаться. В его семье, кроме того, что его на свет произвёл, больше омег не было. Да и того, Берн почитай и не помнил, ведь умер тот рано.

Напугал Берн жениха своей суровостью. Одо бросился отцу в ноги, умолял не оставлять его в замке у Медведя. Воевода только посмеялся. Велел сыну не позорить его и мужа во всём слушаться. Даже сам Берн, на это глядя, омежку пожалел. Он ведь совсем как молодой олень – тонкий, хрупкий, глаза большие, испуганные. И решил Берн, что не тронет его, пока тот сам к нему в объятия не попросится.

Трудно было держаться. Кровь молодая, горячая не давала покоя, подстрекала идти к новообретённому мужу за долгом супружеским, или и в город, в распутный дом, как в былые дни. Хмель в крови подбрасывал разные смелые фантазии, про нежные плечи Одо и округлые бёдра. Но слово мужчины сильнее его похоти. А потому Берн держался. Ухаживал за молодым мужем, навещал во время коротких прогулок, дарил подарки, беседовал с Одо. Прошло время, и тот понял, что ему в мужья достался достойный мужчина, пусть и суровый на вид.

В тот день, когда Одо сам пришёл к Берну в покои, счастью последнего не было предела. Он усадил Одо к себе на колени и обнимал и гладил его до самого заката. После собирался уложить его спать рядом, но Одо вдруг обнажился перед ним полностью и спросил его взволнованно:

– Я тебе не мил, господин?

Берну вновь стоило огромных усилий, чтобы совладать с собой и не броситься на любимого, будто дикий зверь. Он подошёл к нему и дрожащей рукой коснулся нежной груди.

– Мил, – зашептал он безумно. – Ты мне так мил и люб, душа моя, что я будто пьяный. Голову кружит, когда смотрю на тебя, а ноги не держат совсем.

– Отчего же ты тогда говоришь про сон? – удивился Одо, чуть зардевшись.

– Потому что от безумной страсти боюсь причинить тебе вред, – признался Берн и опустил взгляд.

Мягкие, изящные ладони Одо коснулись через рубаху его торса. Берн задышал взволнованно, чувствуя, как любимый прижимается к нему всем телом. Его грубая рука легонько коснулась нежной кожи между лопаток. Одо выдохнул, приоткрыв рот, и поднял глаза на мужа. Его губы алые, точно спелая земляника, были такими же сладкими на вкус. Той ночью Берн не был уверен, что не перешёл границы и не причинил Одо боль, но он был абсолютно уверен, что сделал всё, чтобы подарить своему молодому мужу наслаждение. Спустя три недели после свадебной церемонии они наконец-то стали настоящими супругами. А ещё через неделю, во время течки, они зачали первенца, красивого и смышленого омежку Лабберта.

Сейчас Одо ждёт второго, но его стан всё также тонок, как и прежде. Берн бережно касается небольшого округлого живота, сквозь плотную ткань платья. Лекарь говорит, на сей раз будет альфа, наследник и защитник. Когда Берн думает об этом, его охватывает волнение. Он любит старшего омегу, души в нём не чает. Но сын-альфа – это совершенно другой разговор. Берн представляет, как будет учить его драться на мечах и пользоваться Даром богов, священным огнём, ездить верхом и даже ухаживать за омегами, чтобы тот не угодил в ту же ловушку, что его отец. Это славные мечты о счастливом будущем. Но чтобы это будущее наступило, Берн должен защитить своё графство. Ибо те, кто им угрожают, не ведают жалости и милосердия.

– Может и обойдётся, – задумчиво отвечает Берн, гладя Одо по животу и груди. – Я отправил гонца в Шиберг. Король – мой добрый друг. Я верю, он не оставит нас перед лицом такой угрозы.

Одо тяжело вздыхает и прикрывает глаза. Ветер, проникающий сквозь открытое окно, треплет его кудри. Он морщится, моргает часто, а после ловит упрямую прядь и заправляет её за ухо. Новый порыв пуще прежнего доставляет ему неудобства. Берн спешит к окну, но внезапно замирает посреди комнаты. Вместе с мусором и пылью ветер приносит на подоконник чёрные перья.

– Дурное предзнаменование, – шепчет Одо испуганно.

Берн хочет его успокоить. Мол, старики всякое брешут, но учёные мужи не верят приметам. Однако первей этого, омега быстро подходит к окну и смахивает перья прочь голыми руками.

– Пока я жив, не кружить воронам над моим домом! – произносит он, глядя куда-то вдаль.

Берн, восхищённый его поступком, подходит и целует перепачканные в пыли ладони. Он пойдёт на всё, чтобы защитить своего мужа и своё графство.

Из всех живых существ в этом мире хагры самые тупые и кровожадные. А ещё они очень прожорливы, способны поглотить что угодно, если оно тёплое и шевелится. Говорят, хагры появляются на свет прямо из холодных, мшистых болот тундры, оттого всё человеческое им чуждо. Долгое время они жили и плодились в предгорье на севере. Те земли бедные и малопригодные для обитания, а потому их количество не представляло угрозу. Вплоть до последнего десятилетия. Бернхард был ещё юнцом, когда стали ходить первые слухи о том, что хагры мигрируют на юг. Тогда мало кто придал этому значения. Всё-таки эти твари малоразумны и примитивны. Никто и подумать не мог, что они сумеют пересечь все притоки Пурпурного моря и оказаться вблизи границ Кроненгарда.

Теперь хагры уничтожают одно поселение графства медведя за другим. Они не оставляют ничего после себя, кроме руин и обглоданных костей. Жители приграничных сёл, кто сумел спастись бегством, рассказывают, что хаграми управляют всадники в серых одеждах. Их немного и сами они не принимают участия в схватках с обороняющимися крестьянами. Да это и не нужно им. Ведь в авангарде всегда безжалостные голодные до человеческой крови твари.

Сейчас последний рубеж защиты графства – форт Церигард, город на правом берегу Златовицы, где начальствует отец Одо, воевода Улрич. Пока они держатся, отбивая атаку за атакой. Но если Церигард падёт, если хагры сумеют пересечь реку, то уже ничто не сможет остановить их на подступах к столице графства, Зоденлину. Воины Бернхарда храбры, но их мало. В прошлом само положение графства, суровый северный климат, пустоши тундры защищали его от набегов врагов. Кочевые племена с юга приходили налегке, доходили практически до столицы и уходили ни с чем, вымотанные холодами и голодом.