Елена Свительская - Две тысячи журавлей

Прожевав и проглотив нежное мясо, уточнил:

– А вам зачем?

– Меня давно уже интересует, какое самое сокровенное желание у людей, – усмешка скользнула по губам, заляпанным сёю. – Мы с моим… – он поморщился. – С моим родственничком поспорили как-то о человеческих желаниях. Он сказал, что все люди мечтают об одном и том же, а я возразил, что между тем найдётся хотя бы сотня-другая дураков, которые мечтают о чём-то своём. С тех пор я собираю диковинные желанья. Жаль, их слишком мало. Не могу вернуться домой: он будет смеяться надо мной, если вернусь с пустыми руками.

Странный человек.

– Юуки, допустим, божество, которое ты повстречал, достаточно доброе, чтобы не бросить тебя, в муках обдумывающего ответ. И оно предложит тебе следующее: или сделать твои глаза здоровыми, или сделать тебя богатым, знатным, успешным и сильным. Например, ввести тебя в достойный и богатый самурайский род как законного наследника. Что бы ты выбрал?

– Настоящим самураем? Да ещё и наследником клана?!

Воображение моё тотчас же нарисовало смелого, сильного, величественного воина в доспехах. Самурай стоял на поле битвы, впереди своего войска, не менее отважного и сильного. Впрочем, лучше, чтоб чуть-чуть поменьше, а то я, как предводитель, на их фоне потускнею.

Сироиси отчего-то рассмеялся, смотря куда-то вбок. Я не стал оборачиваться. Бесполезно. Мир дальше, чем на два-три шага вокруг меня расплывается в большие и мелкие разноцветные пятна.

Моё воображение принялось рисовать другие детали сладостной картины. Вот сильное вражеское войско напротив моего. И вперёд выходит его отважный и могущественный предводитель, примерно такой же, как я. Нет, чуть послабее. Но тогда победа над ним ничего не будет стоить! Ладно, он равен мне или даже лучше меня! И он перечисляет всех своих доблестных предков, потом называет себя и предлагает смельчаку из моего войска с ним сразиться в честном и трудном поединке. И вот я выхожу вперёд, перечисляю свою многочисленную отважную и знаменитую родню…

Старик снова засмеялся, уже смотря на меня. Да, я тощий, болезненный и жалкий! Мне одиннадцать лет, но по виду мне дают не больше восьми! Куда уж мне приставать к ками с разными просьбами, тем более что отблагодарить я их толком не смогу!

А воображение, смеясь надо мной, яркими красками рисовало долгий и опасный поединок двух предводителей, который окончился только тогда, когда они оба рухнули от усталости. И, поднявшись, они стали друг другу верными друзьями. И потом, сражаясь по повелению сёгуна, они шли в бой плечом к плечу. И они совершали вдвоём бесчисленное количество подвигов! И… и… и в них влюбились две сестры-принцессы! И когда два друга возвращались к битвам, то их прекрасные и добрые жёны долго стояли на дороге и, плача, смотрели им вслед.

Оно, конечно, не хорошо причинять боль своим близким, но когда мужчина дорог сердцу молодой красавицы – это очень для него приятно. Я слышал, как взрослые говорят. Кстати, став известным и богатым, я мог бы найти хорошего и доброго мужа для Асахикари! Может, её захотел бы сделать своей наложницей сам император! Она прекрасна, милая моя Асахикари! И она стала бы одной из жён императора и, может быть, родила бы ему наследника. Да, она заслуживает самой лучшей доли и потому…

– Скоро солнце сядет, – прервал мои мечтания Сироиси.

Я угрюмо покосился на яркий жгучий шар, который скользил к земле, точнее к разным расплывчатым пятнам. Говорят, что закат прекрасен, но я никогда не видел его. И моей любимой Асахикари я могу любоваться, только сидя возле неё.

– Так что бы ты выбрал? – не отставал любопытный старик.

Ответил, не раздумывая:

– Мне хватит возможности увидеть мир, пусть даже на один день!

– Только на один?

– Хотя бы так.

– Странный ты мальчик.

Отчего-то глаза мои закрылись, я бессильно упал на песок. И не то мне приснилось, не то мой знакомый и в правду ласково сказал:

– Юуки, ты самый милый из всех моих…

Утром отец нашёл меня на берегу, долго тряс и ругал. Когда я недовольно открыл глаза, то обомлел: разноцветные пятна, большие и малые, прежде окружавшие меня, желающие задавить меня в своих лапах, вдруг превратились в нечто… иное… необыкновенное… прекрасное…

Я долго растерянно озирался, потрясённо пялился на окружившее меня чудо. На золотую полоску, скользившую по речной глади, на посветлевший краешек неба.

– Папа, это…

– Что? – спросил мужчина сердито.

– Это чудо называется рассветом?

Он долго молчал, потом растерянно спросил:

– Так ты видишь?

И я наконец-то понял, почему мир вокруг меня вдруг стал таким красивым! И счастливо ответил:

– Да, я вижу!

Тут вспомнил вчерашнего незнакомца и его странные вопросы о том, что бы выбрал, если бы ками предложил исполнить одно моё желание. И грустно добавил:

– Но если господин Сироиси не соврал – это только на один день.

Отец вздрогнул, пристально взглянул на меня. Попробовал его ободрить:

– Не волнуйся, папа! Мне хватит и одного дня! Я так давно мечтал увидеть мир, какой он есть. Даже если на один лишь день – это бесценный подарок богов!

Тут всё понял и испуганно закрыл рот рукой: вчера мне встретился настоящий ками! Значит, они существуют! И раз уж есть божества, то должны существовать и другие духи, боги и существа!

– Ты… он сам сказал, как его зовут? – взволнованно уточнил отец.

– Да, он представился как Сироиси. А ты… что-то знаешь о нём?

– Я боюсь тебе об этом рассказывать. Дети не умеют хранить обещания. Если же ты кому-то проболтаешься, то не только ты, но и вся наша семья может пострадать.

Вцепился в его руку:

– Отец, расскажи! Умоляю! Клянусь, я никому не скажу! Я лучше себе язык откушу или зарежусь как самурай! То есть, не как самураи, но точно зарежусь!

Мужчина помрачнел.

– Как самурай, значит? Следил бы за своими словами, дурачина! Если подобные слова от крестьянина услышит настоящий воин – ты лишишься головы.

– Отец, расскажи! Клянусь тебе, как мужчина, что буду молчать!

– Я просто о тебе волнуюсь, глупышка! – он взъерошил мои волосы своей шершавой, сильной ладонью, потом задумчиво произнёс, смотря на встающее солнце: – А впрочем, не понимаю, стоит ли мне молчать? Ведь он сам тебе явился, более того, с подарком, значит, ты его чем-то заинтересовал.

Отец сел на песок и хлопнул ладонью по берегу около себя. Я торопливо сел, внимательно смотря на лицо родителя.

– Когда-то мои предки были купцами, довольно-таки богатыми, – мужчина не грустил о недошедшем до нас богатстве, но почему-то не смотрел мне в глаза. – Тогда у нашего родового божества был собственный храм. А теперь мы даже алтарь ему достойный приготовить в доме не можем. Однако он пришёл к тебе и подарил чудо. Может, Сироиси нас простил?