Алеся Ли - Спасти царевну 2: сохранить свою тень

Мирослав, будучи некоронованным правителем, вел себя, как и подобает царю. Лишь однажды он поступил как возлюбленный, как брат… и последствия оказались ужасны. Младший царевич знал, ежели ничего не предпринять, брешь, пробитая им в отчуждении брата, закроется, и они отдалятся друг от друга уже навсегда.

Люди в большинстве своем ненавидят друг друга.

Ненависть – движущая сила истории.

Цесаревич Мирослав пребывал в самом скверном расположении духа. Он недавно выпроводил младшего брата с супругой и был совсем не рад обнаружить в своем кабинете тень Императора Востока.

– Вам не назначено, – хмуро сообщил наследник престола, присаживаясь за стол. – Не буду даже спрашивать, как вы обошли мое охранение.

Ки Ран, расслабленно опирающийся на стену в тени роскошного буфета, улыбнулся. Зрелище было непривычным и, при некотором размышлении, даже пугающим.

Перемены бросились в глаза сразу же, стоило принцу приблизиться. Ки Ран, 86 поколение семьи Тан, был другим. Непривычная оживленность тени беспокоила наследника. Мирослав предполагал нечто подобное, но оказался совершенно не готов принять перемены.

– Я Вам не нравлюсь, – легкая улыбка снова пробежала по губам тени. Не спрашивая дозволения, он отодвинул стул и сел, чем окончательно выбил из колеи наследника софийского престола. Прежний Ки Ран ничего подобного себе бы не позволил.

– Я Вам не нравлюсь, – уверенно повторил Киро. – И мы оба знаем почему.

Цесаревич Мирослав надменно вздернул бровь – привычка, заставляющая даже представителей Дворянского собрания почувствовать себя неуютно. На внезапно обнаглевшую тень сие не произвело никакого впечатления.

– Во время выпавших на долю испытаний у Вас всегда были Луговские. Даже когда

Вы, Ваше Высочество, не смогли жениться на их дочери, они остались преданы вам. Стали для вас семьёй, которой Вам так не хватало, – задумчиво произнес Ки Ран. – У Елисея ничего подобного не было. А потом он нашел меня. Младший царевич желал, чтобы я заменил ему Вас, не отдавая себе отчета, как много места Вы занимаете в его сердце. Но Вам было некогда. Наследник престола слишком занят, чтобы заметить очевидное.

– Вы закончили? – цесаревич Мирослав уже готов был попытаться своими руками вышвырнуть за дверь непобедимую тень Императора Востока. – Я не испытываю ни малейшего удовольствия от общения с вами. Покиньте мой кабинет!

Ки Ран не двинулся с места.

Мирослав медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– Я не представляю угрозы ни для Вас лично, ни для Софийского царствия в целом. На коронации я принесу клятву верности новой царице Островов, и сие не будет пустыми словами. Меня воспитали как тень, слово «верность» много значит… для таких, как я.

– Неужели, – не удержался от иронии цесаревич, вспоминая пламенную речь Елисея. Тот защищал побратима так, словно всерьез верил в чувства тени.

Словно понимая, о чем думает наследник престола, Ки Ран улыбнулся. Новой, открытой, ироничной улыбкой. Человек с выжженной смертью душой не мог так улыбаться.

Вероятно, был какой-то смысл в словах Елисея.

Время залечивает раны, стирает пагубное влияние прошлого, и на вытоптанном пустыре могут вновь распуститься цветы…

Вид преобразившейся тени уже меньше беспокоил цесаревича.

– Я… принц крови. Ки Ран, 86 поколение семьи Тан. Я женюсь на царевне Миладе с Вашего дозволения или без него. Но лучше бы, конечно, с ним, – тень снова улыбнулся, – и я клянусь: ни моя семья, ни ее враги не доберутся до моей супруги. Я об этом позабочусь.

– И зачем Вам мое дозволение, принц? – Мирослав желал, чтобы слова прозвучали враждебно, но интонация лишь выдала зарождающийся интерес.

Они были почти что ровесники, хоть тень и выглядел моложе своих лет. Цесаревич никогда не понимал мотивов, которые двигали принцем, его прошлое, его родителей, а возможно, просто не хотел понять.

– Ваше благословение надобно не мне. Милады здесь нет, но я прошу от ее имени. Царевна глубоко уважает Вас и считает себя частью Вашей семьи. Она будет счастлива узнать, что вы одобрили ее выбор.

– Вас Елисей отправил? – подозрительно уточнил Мирослав.

– Не успел, но я уверен, он еще придет ко мне с подобным предложением. Царевич предполагал, что после разговора со мной, Вы станете… добрее.

– Как мило с его стороны, – в душе цесаревича софийского смех боролся с раздражением. – У меня есть условие.

– Какое?

– Уверен, Вы в курсе моей деликатной проблемы. Ведь вам я обязан похищением в день свадьбы капитана и шишкой размером с монету.

Ки Ран иронично поклонился.

– Помогите мне ее решить. Как тень. И я лично отведу царевну Миладу к алтарю.

Принц крови встал со стула, словно только сейчас вспомнил о правилах приличий.

– Сие меньшее, что я могу для Вас сделать. Приказывайте, Ваше Высочество.

***

– Вы подготовили то, что я просил?

– Так точно, – секретарь, стоявший навытяжку за спинкой тяжелого кресла, мгновенно встрепенулся. – Предполагаемый начальник особой охраны Ее Высочества, царевны Арины, прибыли и дожидаются в приемной.

Царевич Елисей неопределенно покивал, не отрываясь от бумаг.

Вышколенный секретарь расценил сие как подтверждение. Елисей едва заметно вздохнул и отложил последнее письмо. Его взгляд мгновенно зацепился за аляповатую картину, что висела прямо по соседству с дверью, откуда должен был появиться новый начальник охранения. Ни стол, ни тяжелое кресло, ни секретарь и даже картина Елисею не принадлежали. Сие был кабинет, которым сперва пользовался их отец, а нынче Мирослав.

Получив его в наследство, цесаревич не стал ничего менять, ну а Елисею приходилось бывать здесь, лишь когда брат встречался гвардейскими чинами в северном крыле. Привыкший за время странствий к куда более аскетичной обстановке младший царевич чувствовал себя совершенно не к месту. Своей спокойной, уверенной роскошью кабинет напоминал самого наследника престола, который изумительно естественно смотрелся и за этим столом, и на троне.

– Разрешите представиться Иван… капитан… гвардейского полка…

– Сие еще что такое?! – очнувшийся от размышлений царевич Елисей удивленно рассматривал гвардейца.

– Иван… капитан Второго… – еще раз попытался отрекомендоваться вошедший.

Елисей резко повернулся к секретарю.

– Вы всерьез предлагаете приставить его охранять мою супругу денно и нощно?! – царевич выразительно окинул взглядом безупречную выправку, молодое лицо, глаза, которые могли бы поспорить глубиной цвета и выразительностью с его собственными.

Одним словом, гвардейский капитан был хорош собой, даже слишком.