А. Скляр - Волей ветра

У Клауса заурчал живот, как только я стал говорить про выпечку.

– Ты голоден? Мы можем не ждать открытия пекарни и купить что-нибудь в магазине.

Клаус утвердительно покивал головой. Мы зашли в прохладное помещение. Магазин представлял собой просторное здание, где в одном углу, в форме буквы Г, располагались прилавки с продуктами, а в противоположном уголке стояли круглые столики, где можно было перекусить, но только стоя. Очереди практически не было. Только какой-то старик, покупавший сигареты, да госпожа Даховски со своей дочерью Катериной. Катерина долго выбирала, что из сладостей попросить у мамы для себя и своей сестры.

Мы с Клаусом встали третьими, вначале он и в конце я. Продавец, молодая девушка по имени Анна Бауман, которое красовалось на табличке, приколотой к ее груди, пробивала кассовый чек старику. Госпожа Даховски что-то увлеченно рассматривала на прилавке позади продавца.

– Привет.

Клаус повернулся к Катерине.

– Я бы порекомендовал тебе взять вот эти.

Он достал с полки упаковку конфет, на которой были изображены горы и корова, пасущаяся на лугу. Надпись на упаковке гласила: «Молочное чудо Остилии». Катерина выпучила на Клауса свои большие глаза и потянула ручки к коробке с конфетами.

– Мама, хочу вот эти!

Госпожа Даховски оторвалась от разглядывания прилавков и повернулась к дочери. Увидев Клауса, она улыбнулась.

– О, здравствуй, ты новенький в нашей деревне? Тебя зовут Клаус, верно?

При этом госпожа Даховски весьма странно засмеялась. Она взяла конфеты у Катерины и положила к себе в корзинку.

– Д-да, я Клаус, а от куда вы знаете?

Клаус немного отошел назад, наступив мне на ногу.

– Ай! Осторожней!

Он стал растерянно смотреть по сторонам, не понимая, что сделал не так.

– Мы познакомились с твоим папой, когда он приходил регистрировать вашу семью в бюро. Я работаю помощником председателя управления, поэтому не удивляйся, что я знаю все и про всех.

Клаус повернулся ко мне и шепнул:

– Странная она какая-то.

Госпожа Даховски, почувствовав некую неловкость, продолжала улыбаться. Тем временем старик закончил свои покупки, и место у кассы освободилось.

– Мама, наша очередь!

Маленькая Катерина потянула мать за подол платья. Госпожа Даховски повернулась и, поприветствовав продавщицу, стала спешно выкладывать продукты из корзинки. Несколько мгновений спустя Анна Бауман звонко отчеканила:

– С вас шестнадцать пятьдесят!

Мы с Клаусом стали рассматривать полку с выпечкой, чтобы определиться с выбором, чем же нам перекусить. На полке красовались аккуратно выложенные вряд буханки белого и черного хлеба, рядом с ними лежали продолговатые пышные булочки, душистые сдобы, ароматные чесночные пампушки. На нижнем ряду расположились брецели с солью, с маком, с кунжутом и тыквенными семечками. Мы переглянулись с Клаусом и без слов решили, что возьмем по брецелю. Бывает, чтобы услышать, не обязательно что-то произносить вслух.

Расплатившись, госпожа Даховски сложила продукты в цветную плетеную сумку, что стояла возле ее ног и, обернувшись к нам, сказала:

– Приятно было познакомиться, Клаус.

При этом она слегка кивнула головой, на ее лице была растерянная улыбка.

Клаус молча улыбнулся ей в ответ. Я помахал рукой Катерине, которая, повернулась к Клаусу и тихонько сказала:

– Спасибо.

Затем она озорно засмеялась и пулей выбежала через открытую дверь на улицу.

– Катерина, подожди меня!

Госпожа Даховски схватила сумку и быстрым шагом пошла за дочерью. В магазине остались только мы одни. Клаус повернулся к продавщице:

– Здравствуйте, для меня и моего друга (он кивнул в сторону, где стоял я) два брецеля с кунжутом.

Девушка с легкой улыбкой посмотрела в мою сторону. Я кивнул головой.

– Что-то еще?

– Да, одну большую бутылку воды.

Клаус так уверенно стал говорить, что я решил не вмешиваться. Да и с наличностью, надо сказать, у меня были проблемы. Тетя Элиза работала на ферме, и лишних денег у нас не было, поэтому я редко ел вне дома.

– Один, тридцать к оплате.

Клаус протянул продавцу купюру. Раздался звон открывшейся кассы. Я не видел, сколько денег он подал, но, судя по тому, как долго девушка высчитывала сдачу, купюра была крупная. Далее она повернулась к полке с выпечкой и взяла два здоровенных берецеля с кунжутом. Бережно упаковав их, она сложила все в бумажный пакет и подала Клаусу его покупку.

– Спасибо!

Мы хотели было уйти.

– Молодой человек, возьмите сдачу.

Девушка протянула Клаусу толстую пачку купюр.

– Не стоит разбрасываться такими деньгами.

Клаус быстро спрятал деньги в карман шорт и, посмотрев на меня, махнул головой в сторону выхода.

Толпа на улице переместилась внутрь пекарни. Через широко открытые двери мы увидели, что внутри люди выстроились в цепочку. Я предложил Клаусу сесть на скамейке возле магазина и съесть брецели, на что он охотно согласился. Мы уютно устроились лицом в направлении пекарни, Клаус достал свой брецель из пакета, а мне отдал в пакете.

– Спасибо, Клаус, я верну тебе деньги.

– Не стоит, не переживай по этому поводу. Мне дают немало денег на карманные расходы. Раньше мне некуда было их тратить, потому я скопил довольно крупную сумму. Ты мой друг, Герхард, и мне приятно тебя угостить.

Клаус положил руку мне на плечо. Улыбка вытянулась на моем лице:

– А ты мой! Приятного аппетита!

Мы жадно набросились на еду. Пару минут мы сидели, болтали ногами и молча жевали нашу выпечку. Брецель был очень хорош! Мягкий, еще теплый, он словно таял во рту. На вкус он был чуть сладковатым. Я слышал, что пекарь Отто готовит их по старинному рецепту, согласно которому в тесто добавляют не сахар, а специально перемолотую траву. Траву эту можно достать только высоко в горах, и Отто договаривался с пастухами овец, чтобы те собирали ему эту траву. Не знаю, правда это или вымысел, но брецели тут всегда очень вкусные.

Тем временем из ворот пекарни стали выходить довольные покупатели: вот мимо нас прошла тетушка Урсула, в ее сетчатой сумке виднелись вытянутые батоны; за ней из ворот показался председатель Эрнст, вероятно в бюро был обеденный перерыв, раз и он и госпожа Даховски находились не на работе; далее вышла шумная компания молодых ребят – среди них я узнал некоторых, что катаются на мотоциклах по полю.

– Смотри, Клаус, вон идет Герман Штольц, видишь у него на штанах красные полоски?

Клаус, не переставая жевать, посмотрел на компанию, приложив ладонь ко лбу, чтобы закрыться от солнца.

– Ага, вижу.

– Он лучше всех в округе гоняет на мотоцикле. Его даже приглашали на соревнования государственного уровня, но вроде как ничего он там не выиграл. Ребята рассказывали, что судейство было нечестное.