Павел Шубин - Падение Рудры

Устремленные вперед, друзья мало обращали внимание на встречных или идущих им вслед людей. Но, если бы они внимательнее пригляделись, то могли бы точно заметить, как один, смурного вида субъект, идущий несколько позади их, выстреливает то и дело на них внимательный взгляд.

Субъект был мужчиной возраста неопределенного, но явно, что уже не молод. Волосы имел иссиня-черные всклокоченные, также и борода его, уже кое-где с проседью, но такая же черная, клочьями лезла в стороны. Тело его было мускулистое, походка легкая – путь не был ему в тягость. Странным могло показаться то, что этот субъект путешествовал налегке: ни заплечной котомки, ни навьюченного рядом ослика, ни, даже, дорожной палки в руке – ничего такого при нем не было.

Мужчина, то и дело посматривал на идущую впереди парочку. Люди, как люди, – рассуждал он про себя, – таких не мало сейчас встретишь на дорогах империи. В мирное время туризм да торговля всегда на подъеме. Но, что-то в них не так. Но что?

Этого ему никак не удавалось понять. Это раздражало, это и интриговало. Наконец он придумал…

А братья-путешественники Азария с Торией, к вечеру, отмотав немалое расстояние, приготовились к ночному отдыху на берегу реки. Место выбрал Азария: с тихим течением воды и речной отмелью. Тория, прежде всего, спустился к воде, чтобы смыть с себя дорожную пыль.

И тут вот случилось…

В тот момент, когда он, зайдя в воду и расслаблено наклонившись стал брызгать прохладную чистую воду на свою грудь и лицо, довольно, при этом, фыркая, внезапно, с лаем и страшным воем, в воду вбежал Гидеон.

Никогда Тория не видел подобного поведения своего пса и сам испугавшись попятился на сушу. И в этот миг из глубины реки прямиком на то место, где только что умывался Тория выпрыгнула огромная рыба. Выпрыгнула и вяло забилась на мелководье, не в силах повернуть свою огромною двухметровую тушу обратно на глубину. Гидеон отчаянно лаял на нее, но, при этом не подходил близко так, чтобы она могла бы его достать.

– Набрасывай ей веревку на хвост, – услышал Тория голос Азарии.

И тут же рядом с ним упала прочная веревка с искусно свитым лассо на конце. Тория инстинктивно, не понимая, что происходит вокруг, схватил веревку и набросил петлю на огромный хвост речного монстра.

– Затягивай, – Азария был уже рядом, – потащили ее на берег вместе. И р-ра-з! И р-ра-з!

Гидеон так же вцепился зубами в веревку и пятясь, и отчаянно крутя мельницу своим хвостом стал помогать людям вытягивать рыбину.

Минуты через три все было кончено: туша лежала неподвижно на прибрежном песке.

Много после того, как происходили описываемые события, когда Тория, сам уже будучи благообразным седовласым старцем, рассказывал эту историю своим правнукам, один из них, самый смышленый спросил:

– Деда, а откуда у Азарии взялась верёвка?

– Не знаю, малыш, да я тогда и не подумал об этом. Я думал о том, что хорошо, что меня эта дрянь не сожрала. Верный пес уберег тогда меня от неминуемой смерти…

Но вернемся на берег славной и опасной реки Тигр.

Лежавшая на песке рыба и впрямь больше напоминала чудовище, чем обычного речного жителя. Рыло наглое, приплюснутое, подбородок тупой, будто только что в морду отхватила. Толстое тело было покрыто грязно-серого цвета крупной чешуей, лишь часть брюха оставалась белесой. Маленькие кругленькие глазки, казалось, до сих пор смотрели с ненавистью на пару евреев.

– Это же рыба Злой Кырыш! – воскликнул Тория, разглядывая пойманного монстра.

– Правильно говорить, – назидательно ответил Азария, – кариш-рыба. Нас ждет неплохой ужин, а?

– Я слышал, ее мясо вонючее, – морщась сказал Тория. – И не совсем чистое для нашего народа. Я больше предпочитаю карасиков жареных… В сметанке, как мама жарила…

– Не твоя это вина, брат мой Тория, что воспитывался ты вдалеке от родной земли, – грустно констатировал Азария. – Иначе бы знал, что сказал пророк в книге Вайкра: «из всех животных, которые в воде, ешьте сих: у которых есть перья и чешуя в воде, в морях ли, или в реках». Смотри какие перья, – он указал на огромный спинной плавник рыбы, смотри какая чешуя, – и ткнул в грязно-серый панцирь…

– Сейчас мы подвесим ее на дереве и отрубим ей хвост, – продолжил Азария. – Весь запах и стечет с нее. Получатся неплохие стейки. И тебе псинка достанется, – похлопал он Гидеона по холке.

– Гав, гав, гав, – согласно отозвался пес, пританцовывая всеми четырьмя лапами.

Рыбу подвесили и после отделения хвостовой части из нее стала вытекать на землю кровяная жидкость. Кровь пахла не ахти как и даже Гидеон сидел в сторонке, не выказывая к ней никакого интереса.

Развели костер, дождались пока образуются угли и тогда на них стали прожаривать-коптить толстые куски, хорошо промытого в воде, круто посоленного и сдобренного специями мяса. Руководил процессом Азария.

– Знаешь, что я тебя попрошу, – задумчиво произнес Азария, после того, как были съедены первые куски стейка и стало приличным нарушить молчание. – Возьми ее сердце и печенку вместе с желчным пузырем. Они нам, чувствую, очень пригодятся.

– Пригодятся?

– Не знаю точно, но все же возьми…

Печень была настолько жирная, что имела почти желтый цвет. Желто-бурый. Очень неприятный цвет. Желчный пузырь был большой и темно-зеленый, как бы переполненный желчью хищника. Сердце же оказалось очень большим и удивительно плотным: по размеру раза в два превышало кулак Тории.

– Что, это все надо будет нести с собой? – еще раз поинтересовался он.

– Думаю, да. Думаю, нам это пригодится, – еще раз, уже более уверенно подтвердил Азария.

Блажен человек, которого

Вразумляешь Ты, Господи,

И наставляешь законом Твоим,

чтобы дать ему покой в

бедственные дни .

Дело не сладилось. Редкая в водах Тигра гостья голодная бычья акула, поднявшаяся из глубин соленого Персидского залива, и подвернувшаяся Рудре в нужный момент, что называется под руку, хоть и подчинилась его воле, но проиграла.

– Пес смазал все дело, – пришлось признаться ему самому себе. – Случайность?

Ох, не нравилась ему эта парочка евреев. С одной стороны, простые путники, но, с другой, что-то было не так. Особенно с тем, что выглядел постарше. С виду – простой человек, каких немало топчут землю. Но что-то при этом беспокоило. И это было не случайно.

– Какая роль случая в наши дни? – спросил он себя. – Может случайность мне помешать? Нет, не может помешать, потому, что ее не существует. Есть лишь то, что я хочу и никаких случайностей…

Рудра шел по ночной дорогое, которая называлась «царской». Дорога был пустая – ночью никто не осмеливался появляться на ней. Днем по ней шли, ехали, скакали множество разношерстного народа. Имперская почтовая служба «Ангарейон» имела вдоль этой дороги немало своих станций, через которые передавалась срочная корреспонденция. Царские сановники были уверены, что и ночью конные почтари, не смыкая глаз делают свою работу, торя ангарейон взад и вперед. На деле же было все иначе – на деле ночью на царской дороге можно было встретить лишь подобных Рудре личностей: злых, опасных и неугомонных.