Наталья Русинова - Чародей из Серого замка

Ясно одно: задание будет сложнее, чем он предполагал. Надо бы обязательно по приезду наведаться в городскую библиотеку. Может, в старых фолиантах найдутся хоть какие-то упоминания о гадах ползучих, сотрудничающих с упырями?

*

Чаросвет был известен тем, что в нем уже триста лет стояла магическая школа имени Левии Цинтарской, куда определяли детей с невысоким даром, способных стать сельскими знахарями, заклинателями погоды, повитухами и иже с ними. Ментальников, способных читать мысли, целителей-универсалов, боевых магов и охотников за нежитью обучали в Царьграде.

Идеальное место для штригоя, что черпал силу из молодой крови. Это столичных отпрысков из богатых семей в случае пропажи начинали искать через несколько часов. А здесь студенты попроще, зачастую имевшие за плечами лишь скудный чародейский дар и желание найти себе на задницу всевозможных приключений. Зарабатывали юнцы на кусок хлеба и крышу над головой, чем придется. В лучшем случае показывали по тавернам фокусы и торговали слабенькими зельями от прыщей, в худшем – отдавали себя местным богатеям, охочим до молодого тела. Главное, чтобы сластолюбцы не только платили за утехи, но и учиться при этом дозволяли.

«В школу надо бы наведаться обязательно, поговорить с тамошними преподавателями, не пропадал ли кто из недорослей внезапно и с концами, и не находили ли окровавленных тел учеников в переулках, – думал колдун. – Или Анну заслать? Она с девицами общий язык хорошо находит, может, и разговорит кого. Девки юные – они глазастые, зачастую подмечают то, что взрослые не увидят и под собственным носом».

Для жилья сняли три комнаты в постоялом дворе у городской площади. Лешек, начавший жаловаться на усталость и неудобства еще на въезде в Чаросвет, выбрал большую и удобную спальню, на верхнем этаже и с большими окнами. Богумил только рукой махнул, катись, дескать, с глаз моих, только недалече, к дознавателям ведь идти надо.

Анна непривычно скромным голоском попросила колдуна уступить ей дальнюю комнату, окна которой выходили на сад, и тот согласился, поставив взамен условие – прогуляться после отдыха около школы имени Левии Цинтарской и разговорить тамошних учеников. Сам же заказал и с удовольствием съел сытный горячий обед в трактире на первом этаже, а перед этим сунул подавальщице в декольте медяшку и заговорщическим шепотом попросил принести кружку огуречного рассола. Проверенное средство окончательно сняло похмелье и провело колдуна в доброе расположение духа.

Он как раз заканчивал трапезу, когда за ним пришел посыльный из костела святого Анхеля – местный ксендз приглашал столичного гостя и его сопровождающих на чай. Изрядно удивившись, Богумил все же поднялся на верхние этажи, забрал из комнаты недовольного и заспанного Лешека, заставил того переодеться и прополоскать рот мятным настоем.

Анна уже ждала их внизу. Вместо привычного камзола и мужских брюк на ней были белая рубаха и темно-зеленый корсет со шнуровкой, а также юбка до пола из айлиньского шелка, из-под которой торчали кончики узорчатых дамских сапожек. На плечи она набросила бархатную накидку, отороченную беличьим мехом, а черные волосы заплела в косу и спрятала под атласную шапочку с золотой вышивкой.

– Видишь, веду себя прилично, как порядочная женщина, – усмехнулась Анна.

Колдун лишь оторопело моргнул, не в силах оторвать взгляда от ее декольте. В ложбинке меж небольших, но пышных грудей поблескивала на цепочке вчерашняя змейка, пронзенная мечом.

– Не о том думаешь, – с досадой поморщилась жрица. – Нас дела ждут важные. А у вас, мужиков, только сиськи на уме.

И первой вышла из дверей на улицу, следуя за посыльным.

Чаросвет Богумилу нравился – много юнцов и девиц на улицах, все хохочут, щебечут, о чем-то жарко спорят. Энергия молодости так и бурлила в воздухе, невольно заражая желанием жить, веселиться и дышать полной грудью. Приятно широкие улицы, лавки со сладостями и медовухой. Цену спрашивали невысокую, так что колдун, поддавшись обаянию городка, купил себе и сонному панычу два рогалика с маковой начинкой, а Анне – петушка на палочке. Та недоверчиво хмыкнула, но угощенье приняла.

Ксендз Густав был низковат, полноват и лыс, а в белом одеянии и вовсе походил на большое и добродушное кремовое пирожное из кондитерской на углу. Костел был ему под стать – светлый, просторный, с огромными окнами-витражами, благодаря которым внутреннее убранство сияло причудливыми разноцветными всполохами.

– Мне написал старинный товарищ, служитель из Бродяника, попросил оказать вам всяческое содействие, – объяснил он за чаем. – Я и велел городской страже предупредить меня, как только вы войдете в город. О вашей нужде знаю, чем смогу – помогу.

Он взглянул на развалившегося на стуле Лешека и деликатно кашлянул.

– Если молодой господин захочет исповедаться в своих грехах, я к вашим услугам…

– Не захочу, – мотнул тот немытой головой. – С девицами ложе делить не постыдно, а что это не девица была, так я и знать не знал, и ведать не ведал. Может, и неправ колдун. Пусть дознаватели-менталисты скажут, как оно было на самом деле.

Ксендз укоризненно вздохнул, но настаивать не решился. Вместо этого предложил пройти унизительную процедуру прямо в стенах костела, чтобы стражники при магистрате на смех околдованного юнца не подняли, да на весь город потом не ославили. Анна тут же откланялась и убежала в школу, беседовать с учениками. Богумил остался – он хотел послушать дознавателей.

Те прибыли через полчаса – двое высоких тощих мужиков с гладко выбритыми угрюмыми лицами. Долго держали Лешека то за запястье, то за виски, бубнили молитвы себе под нос. Затем попробовали артефакт, от воздействия которого паныч взвыл, словно огретый по хребту осел, и грязно выругался. Но и тогда деликатный ксендз лишь поморщился, замечание делать не стал.

– Бесполезно, – выдохнул один из дознавателей спустя полчаса. – Разум подчищен на славу, еще и постарались, вместо провала в памяти ту самую девицу красивую нарисовали. Силен, стервь, и умен. Сможете к нам завтра прийти, пан Лешек? У нас еще много артефактов в запасе.

– Не таких болезненных, – добавил его коллега, увидев вытянувшееся лицо шляхтича. – Не переживайте, разум мы вам восстановим в целости и сохранности.

На том и порешили. Лешек, который с утра съел лишь рогалик, запросился назад на постоялый двор и ушел вместе с дознавателями. Богумил остался – в костеле было хорошо и уютно, а ксендз оказался приятным и внимательным собеседником.

– Удивительное дело, – вздыхал преподобный Густав, потягивая чай из фарфоровой чашечки. – Чтобы кровососы среди бела дня шастали у королевского дворца, как у себя дома – разве ж такое возможно?