Арина Теплова - Печать Индиго (трилогия)

– Слава тебе, Боже наш, слава тебе… – поп начал службу, пропев первый псалом.

Невольно переведя взгляд на иконы алтаря впереди, фон Ремберг немигающим взором смотрел перед собой и лишь изредка подергивал уголком рта, с каким-то цинизмом и насмешкой, но этого никто не видел. Рассматривая образы святых в серебряных окладах, молодой человек ощущал нетерпение хищника, настигшего свою жертву. Священник все читал и читал молитвы. Невеста стояла рядом с ним и не шевелилась. Кристиан в очередной раз искоса кинул взгляд на ее изящную фигурку среднего роста. Она показалась ему застывшей статуей. Единственная мысль кружилась в его голове – забрать у нее древний алмаз как можно скорее.

– Отныне, вы муж и жена, во веки веков. Аминь, – как будто издалека он услышал последние слова священника:

Фон Ремберг мотнул головой и медленно повернулся к девушке. Подняв голову, она смотрела на него чистым и трепетным взором.

– Сударыня, – обратился Кристиан к молодой жене, протягивая ей руку.

Слава вздрогнула от его низкого хриплого баритона. Она знала, что сейчас положено поцеловать невесту. И ее сердце забилось быстрее, предчувствуя желанный поцелуй от молодого человека. Но фон Ремберг упорно протягивал ей руку, видимо, совсем не собираясь целовать. Услышав за спиной удивленные приглушенные возгласы немногочисленных приглашенных, она поджала губы и быстро вложила свою ладонь, затянутую в голубую кружевную перчатку, в широкую руку фон Ремберга.

Кристиан задержал взгляд на кисти девушки и отметил, что ее рука изящна и мала. Однако эта мысль сразу же покинула его голову, и он, едва касаясь пальцев жены, повел ее к выходу из церкви. Они вышли на паперть. Их ожидала карета, к которой фон Ремберг подвел жену и помог ей сесть. Захлопнув дверцу, Кристиан обернулся к подошедшему к нему Семену.

Слава увидела в окно, что Любаша по велению мужа осталась стоять на паперти. А Артемьев, затравленно выдавив из себя неискреннюю улыбку, угодливо поклонился Кристиану.

– Вы исполнили свой долг, – услышала Слава ледяные слова новоиспеченного мужа.

Семен вновь поклонился, но фон Ремберг уже отвернулся от него. Девушка в этот миг заметила взгляд Кристиана и напряглась, так как взор молодого человека показался ей на удивление страшным, а выражение его лица сделалось злым, извращая его облик и делая его до крайности некрасивым. Муж быстро отвернулся от нее и, ловко вскочив в седло, сделал знак своим людям. Карета тронулась, и Слава печально отметила, что Кристиан не горит желанием общаться с ней, ибо даже не сел рядом.

Спустя час экипаж выехал за границы Москвы, следуя в сторону северной столицы России. Именно там находилось поместье фон Ремберга, как знала девушка. Ведь оставшийся день изнурительной дороги Слава ехала одна в карете. Она не видела ни всадников, ни мужа, которые сопровождали экипаж. Лишь звонкий мощный лошадиный топот позади напоминал ей, что неподалеку еще есть люди. Вечером они остановились на одном из постоялых дворов. Кристиан сопроводил ее в отведенную ей комнату и, пожелав покойной ночи, стремительно ушел. Около восьми вечера хозяйка трактира принесла ей ужин и заявила, что заберет грязную посуду поутру. Весь оставшийся вечер Светослава напряженно ожидала появления в ее комнате молодого человека. Она нетерпеливо ходила от окна к кровати, так и не раздеваясь, сняв лишь перчатки. В комнате стоял холод, поскольку камин не был затоплен.

Солнце давно село, но фон Ремберг так и не появился. Девушка в нерешительности подошла к окну, не зная, что ей теперь делать. Она невольно вспомнила недавнюю свадьбу Семена и сравнила ее со своей. Свадьба брата была веселой, шумной и многолюдной. А ее собственная скорее походила на похороны. Церковное венчание, длинная утомительная дорога и пустынная комната в придорожном трактире. Ни гостей, ни застолья, ни поздравлений, похоже, не предполагалось.

Уже за полночь, печально вздыхая, она сняла с головы плотную вуаль, подошла к кровати и осторожно положила кружево на белое покрывало. Раздевшись сама, она легла в постель, не понимая поведения мужа. На удивление, она быстро заснула, думая о том, что ее молодой супруг так и не пришел к ней.

Наутро через ту же хозяйку трактира фон Ремберг передал ей устное послание о том, что он ожидает жену в восемь на улице. Слава вновь облачилась в свое светло-голубое платье и, захватив с собой небольшую сумочку, которую брала в комнату, вышла к назначенному сроку на улицу. По дороге они остановились на обед в одном из трактиров, и во время трапезы фон Ремберг сказал своей жене лишь пару фраз.

Только поздно вечером второго дня их мрачная кавалькада достигла пригородов Санкт-Петербурга. Обогнув столицу по северной дороге, они въехали в усадьбу фон Ремберга, направляясь по центральной аллее к помпезному мрачному двухэтажному особняку. Карета, подъехав к невысокому каменному крыльцу, остановилась, и девушка с любопытством начала через окно разглядывать новое место своего обитания. Неожиданно у окна кареты появился Кристиан и, быстро отворив дверцу, подал ей руку. Слава торопливо вышла из кареты, поблагодарив его. Фон Ремберг, неизменный в своем темном одеянии, направился к дому, невольно следя за девушкой, которая следовала за ним.

Едва они приблизились к крыльцу, как из высоких входных дверей к ним навстречу выплыла сухая высокая женщина средних лет с неприятным лицом. Одетая в коричневое невзрачное платье с чепцом на голове экономка подозрительно прошлась взглядом по стройной фигурке девушки в голубом закрытом наряде.

– Господин Кристиан! – вымолвила женщина по-немецки, чуть наклонив голову в знак приветствия. – Мы ждали вас только к зиме. Вы вернулись так скоро.

Кристиан проигнорировал слова экономки и холодно произнес на русском:

– Ядвига, это моя жена.

– Добрый день, – приветливо сказала Слава по-русски, оправляя вуаль на голове, которая была откинута назад.

– Ваша жена, господин? – опешила экономка, и на ее лице отразилось крайнее удивление. Однако через миг Ядвига взяла себя в руки и холодновато на ломаном русском проворчала: – Добро пожаловать в усадьбу, госпожа.

Экономка посторонилась, пропуская молодых людей внутрь.

– Ядвига, проводи госпожу Светославу в спальню, – распорядился Кристиан.

– В вашу спальню? – осведомилась Ядвига вновь по-немецки.

– В спальню для гостей, – пояснил фон Ремберг.

Он быстро развернулся и вновь вышел наружу. Ядвига, казалось, вовсе не удивилась словам хозяина и, как-то недовольно поглядывая на Славу, осведомилась:

– Ваши вещи в карете, госпожа?

– Да, – ответила Слава.

– Следуйте за мной, госпожа, – произнесла без эмоций экономка. – Позже Потап принесет ваши вещи.