Зорислав Ярцев - Хроники Шветара. Душа трилистника

Многие люди, особенно вестарийцы, опасаются смотреть самому себе в глаза, дескать, можно затеряться в глубинах собственной души. Наверное. Не могу сказать наверняка. Но для творца такой опасности точно не существовало. Нас учат предельной честности с собой и пониманию собственных чувств, побуждений, реакций и мотивов поступков. Глубины своей души хорошо знакомы любому мало-мальски опытному арнаю.

Почесав гладкий подбородок, тут я был солидарен с местными порядками для патеров, поправил воротничок и потренировался в махании рукой…, прошу прощения, в навыке осенять себя или кого-то священным символом. И не надо так хихикать. Сами сперва попробуйте, а уже потом хи-хи.

Действие сие, скажу по секрету, мудрёнее лоцманских карт южных архипелагов, которые лежат чуть ниже ноостарийского континента. Островов там целая тьма, а маршруты, ну вот точь-в-точь как фидеосиане руками машут.

Начнём с того, что махать надо по-разному, смотря кого собираешься благодатью осенить, себя или кого-то другого. Если кого-то, то движешься справа на лево. А вот когда осеняешь знаком сам себя, то движешься уже наоборот – сперва от живота рисуешь большой круг слева направо, помещая в него туловище и голову, когда круг замыкается, рука идёт наверх до центра груди, откуда уже по тому же правилу рисуется круг перед левым плечом, затем перед правым и в конце кругом очерчивается лицо и верх груди, рука на миг замирает у сердца.

О как!

На мой взгляд, слишком замысловато. И я до сих пор делаю это медленно, всё ещё опасаясь запутаться в мудрёных пассах. Местные же машут руками с ловкостью профессиональных жонглёров, по-моему, вовсе не задумываясь, в какую сторону крутить вытянутыми вперёд пальцами.

Несколько раз повторив символ, то осеняя сам себя, то благословляя собственное отражение в зеркале, я удовлетворённо кивнул. Отошёл от зеркала, взял со стола небольшой холщёвый мешок, закинул на плечо и вышел из комнаты.

***

В десять утра из Нантера в сторону столицы отправлялся дилижанс 7 7 Дилижанс – почтово-пассажирская карета, передвигающаяся по установленному маршруту с относительно высокой скоростью, до 120 км в сутки, благодаря частой смене лошадей на специально организованных подставах. Многие полагают дилижансы неотъемлемой частью средневековой Европы. Но это не так. Первые дилижансы появились только во второй половине XVII века, то есть уже в новом времени. Ввиду того, что настоящая книга является не историческим, а фэнтезийным романом, и на его страницах описывается не средневековая Европа, а вымышленная Вестария, автор счёл допустимым расхождения вроде дилижансов, печатных станков и так далее. . Именно он нам и был нужен. В сопровождении Стефана мы дошли до площади, где стояло несколько больших карет, каждая из которых была запряжена шестёркой лошадей. Вицерой уверенно подошёл к одной из этих карет, переговорил с кучером. Тот, кланяясь перед высокопоставленным жрецом, распахнул дверцу дилижанса и опустил специальную подножку, приглашая устраиваться поудобнее. Как оказалось, проезд уже был оплачен, и дожидались только нас. Стоило Стефану осенить лебезящего кучера священным символом веры и благосклонно кивнуть, как дверца мгновенно закрылась, а сам кучер оббежал повозку, пинками подгоняя нерасторопных пассажиров из числа простолюдинов. Те и сами спешили забраться на крышу, где располагались дешёвые места. Не прошло и минуты, как дилижанс тронулся, набирая ход.

– Интересно, мы всю дорогу одни ехать будем или кто-то подсядет? – осматривая довольно скромное внутреннее убранство этой пассажирской кареты, поинтересовалась Злата.

Я покосился на потолок. Он был, как и стены, обтянут светло-бежевой тканью. На крыше сейчас тряслось человек пять, но внутри кроме нас никого не было. Мы с вицероем расположились на одном диване, а девочки устроились напротив. В салоне пустовало ещё два места. Формально. На деле же вшестером тут было бы откровенно тесновато.

Стефан ответил моей сестрёнке:

– По моему распоряжению, все места внутри дилижанса были выкуплены до самой столицы. Я решил, что так будет спокойнее и удобнее. Тем более, люди моего сана часто так делают, если не пользуются своей или наёмной каретой.

– А как же скромность? – ехидно спросила Злата, прищурив свои глаза, золотисто-карие с янтарным отливом.

Я не сдержался и хмыкнул. Малая в своём репертуаре – ехида та ещё. Но вицерой уже успел познакомиться со Златой и с её характером. Он обезоруживающе улыбнулся и развёл руками, всем своим видом демонстрируя – мол, грешны, а что же делать.

– Сутана на мне тоже не медяк стоит, а пара полновесных золотых, – совершенно спокойно заметил он, проводя пальцем по оранжевому одеянию из отличной ткани, затем демонстративно взвесил на ладони серебряный медальон на серебряной же цепочке. – Среди моих братьев много такого несоответствия, и отсутствие скромности – меньший из грехов.

В этом был весь Стефан. Создавалось впечатление, что он никогда ни с кем не спорит и смиренно принимает любые чужие замечания, но делает это так, что оставляет за собой сильную позицию. Полезное качество в его ремесле и на его должности, если подумать.

Возможно это было одной из причин того, что в свои тридцать восемь, Стефан уже несколько лет возглавлял одно из богатейших наместничеств в стране, да и вообще входил в число самых влиятельных вицероев, почти не уступавших архонтам – высшим иерархам фидеосианского святого престола всеотца.

Этот слегка полноватый, невысокий и добродушный человек производил на всех благостное впечатление, вполне умело и разумно этим пользуясь. Прихожане его любили, младшие патеры – уважали, а коллеги и старшие по иерархии святого престола – ценили и отмечали отличные деловые качества. В моих ощущениях Стефан виделся живым и текучим, словно подвижное и пышное облако, но была в нём ненавязчивая нота, смешанная с хорошим чувством меры.

Мои размышления прервал тихий, мягкий голос Даи:

– За такое несоответствие слов поступкам, у нас у виска бы покрутили и послали долгим, затейливым маршрутом разума поискать.

Вицерой вновь обезоруживающе улыбнулся и развёл руками, правда, этим и ограничился.

Злата в очередной раз обвела внутреннее убранство дилижанса взглядом. Светло-бежевая простенькая ткань, прикрывавшая гладкие доски, никак не изменилась за последние пару минут, и нового интереса у малой не вызвала. Подумав, она решила, что в ближайшее время нас всё равно никто посторонний не увидит, так что маскироваться не обязательно. Стянула с головы чёрный платок, который, вместе с долгополым, просторным платьем того же чёрного цвета, подчёркивал статус послушницы. Густые, тёмно-русые, чуточку светлее моих, волнистые волосы рассыпались тяжёлыми прядями по плечам и груди. Свою роскошную косу ниже талии, сестрёнка решительно отмахнула перед тем, как отправиться в Вестарию, заявив, что не желает запаршиветь в диких краях. Но за три с лишним месяца странствий её пряди уже заметно подросли, на ладонь опустившись ниже плеч. Достав тяжёлый деревянный гребень, малая принялась расчёсывать своё богатство, жмурясь от бившего в окно утреннего солнышка. Сейчас она выглядела даже моложе своих пятнадцати лет. Впрочем, в сравнении с местными жителями, Злата вообще тянула от силы на тринадцать, а то и вовсе двенадцать.