Лана Гнедко - И прошло пять сороков…

И кого он мог попросить о столь деликатном деле? Тем паче, что сопряжено это с риском, кто знает, что ожидает в пути и в Лютецию. Да и посылать можно было только того, кто сам стоек духом, чтоб не произошло с ним того же, что и с его сыном.

В таких тяжких думах и застал его Боеслав.

– Приветствую тебя, Велеяр! Вижу, что тяжко на душе, ты сам не свой. Поделись, и разделишь тяжесть, а вдвоем и легче справиться с самой непосильной ношей.

– Прав ты, друже, тяжесть сковала душу мне, – ответствовал тот, – многие лета прожил, много повидал, да, видать, не все понял…и еще больше – упустил…сына своего…не углядел, когда мысли его на чужеродные стали подменяться. Предупреждал ты меня о таком ранее – да не послушал я тебя,

На Руси при имянаречении давали 2 имени – явное, которое знали все окружающие, и тайное. Знание тайного имени могло воскресить, а могло и убить – потому и было тайным, и ведать его посторонним было опасно.

не мог сам поверить, что сын мой такой, а вон как все вышло. А сейчас и вовсе – ослушался он отеческого наказа, прельстившись на лживый лоск…и поделиться не с кем – дружина моя на него аки на Ярилу Всесветлого смотрит, а бояре – сам видал, какой раздор промеж нас чинится…

– Да, ты прав, боярин…не след в Думе об этом гутарить – ночь Сварога затмила умы многих уже. А с бедой твоей я тебе помогу – как раз собрался я дальние наши рубежи проверить. А там и далече проеду, взяв с собой для верности пару моих надежных воинов.

– Пластунов своих возьми, они более пригодятся, ведь в самое логово ворогов отправишься. Никого другого я бы и не пустил, чтоб не подвергать их искусу фальши, тебе вера токо…

Тяжко вздохнул Велеяр, нелегко ему давалось это признание.

– Доставить его сюда надобно, хоть спутанным, чтоб в очи мне взглянул, и тогда я пойму, на сколько яд чужеземцев проник в него. С ним же и дочурка моя, Светозара. Волнуюсь за неё, хотя, в отличие от Батизара, она боле стойка духом, хотя…

Велеяр обреченно махнул рукой:

– От сына я тоже такого не ожидал…и кто ведает, что он ей внушил, ведь близки они духом…

– Останови черные думы, силы они только отнимают, друже, – ответствовал Боеслав.

– Да, сам тому учил я других не раз, чтоб не теряли бдительности, да уму-разуму детешек учили, и не ведал, как это…но ты прав – не срок раскисать, делами надобно заняться, и так хвороба меня сильно подкосила, а время не стоит, а уже давно бежит…

И снова вздохнул Велеяр:

– Ворог тока того и ждет, чтоб мы ослабли. А ты сможешь донести до Батизара слова отеческие, да вразуми его, как брат старший. Я ведь надегу имел, что, будучи у тебя, позабудет про все то, что мамки-няньки ему напевали, да взрастили в нем непомерную гордыню. Да, видать, крепки её корни…

На том и порешили. Вскоре Боеслав отправился с очередным походом к дальним рубежам, не сообщая никому о договоре с Велеяром. Да и сам его поход, как обычно, не оглашался: в основном, Бояслав осматривал рубежи, что пластуны охраняли, а про них не стоило лишнего гутарить.

Не всё его порадовало: сомнения да леность бояр докатилась, как волной, и в войска. Хотя, в отличие от оных, воины, закалённые в боях, по-другому относились к такому: не раскачивали мысли свои, а старались стать более бдительными. Видать, что воинская честь, закаленная в битвах, помогала и духу быть стойким. Зато молодняк боле был подвержен завихрениям.

Наказал Боеслав воинам быть начеку, а сам отправился на скрытые кордоны, к верным своим пластунам, в коих он не сомневался.

Собрал он их, и поведал как есть о всех трудностях да сомнениях, а потом молвил:

– Не приказ, а просьба у меня последовать со мной паре воинам дальше, в самое сердце разврата. Хотя…есть оно, у разврата, сердце? Сам не ведаю, что может ждать меня там, скорее всего, подлость да обман, и – опасность…уверен я тока в вас, как в самом себе, потому и прошу.

– Благодарим за доверие, друже, – ответствовал ему пластунский атаман, – верно, не посрамили мы чести нашей ни в едином бою, и взять ты можешь любого из нас – каждый будет рад отправиться и помочь тебе, а, если надобно, то и живота не пожалеет свого.

– Надобна мне пара воинов, думаю, как раз будет, – отвечал Боеслав.

– Маловато, бери пятерых, да ты шестым будешь. Кто ведает, что впереди ждет. А кого – любого бери. Я бы и сам отправился тебе подсобнуть, но, понимаю, что нельзя здесь свой пост оставить.

Сборы были скорыми: события разворачивались все стремительней, и не след было время терять на разговоры.

Решили не своих коней брать, проверенных и не раз выручавших их, а отправиться под видом путешественников, следуя с почтовой службой. Вот уж восемь сороков был разброд дале их рубежей, и никого не удивило бы их воинское снаряжение: много лихих людей, жадных до поживи рыскало в округе. И хоть и дольше так выходил путь, зато не привлекал излишнего внимания.

Но если есть цель – то и дорога стелется под копыта, а пути становятся понятными.

11. Бал продолжается! Но – чей?

…прием был небывалым доселе по пышности. Разнообразные напитки, пьянящие и затуманивающие рассудок.

Светозара впервые попробовала один из таких, и в мгновение потеряла всякий контроль над своим телом. Все, что случилось позже, она помнила как в полусне…вот Батизар с Зареславой подводят её к Ляпайоне, тот приглашает на танец, мазурка, жаркие объятия, и….

Неужели все это случилось? И где был Батизар?

Очнулась Светозара в своей постели. Голова болела нещадно, но боле болела душа…

Как она могла? И что теперь будет с ней? Как она покажется теперь кому-либо на глаза?

– О, сестренка, я , вижу, ты уже проснулась! Как себя чувствуешь? Я вот принес тебе божественный нектар! Он тебя в миг воскресит!

Батизар протянул бокал с мутной жидкостью сестре.

Она взяла с нерешительностью, хотела уже выпить, но не смогла: это ведь похожий на тот, что вчера она пила!

– Пей, не робей! Клин клином вышибают, я уж это точно уяснил!

– Так ты…ты все знаешь?

– Сестрица, да ты можешь меня и не благодарить! Все получилось как нельзя удачно!

– Это ты подстроил? – Светозара не могла поверить в такое. Как? Её брат, её Батизар, не просто допустил её падение, но и сам все устроил? – Оставь меня, прошу тебя…

– Ладно, вижу, что ты еще не пришла в себя, и не можешь увидеть открывшийся перед нами путь!

– Я немедленно собираюсь домой!

– Да ты что! Ты не в том состоянии, приди в себя вначале, сестренка!

Батизар неспроста уговаривал Светозару обождать, надеясь уговорить её остаться. Ну и что с того, что прибыл гонец с приказом батюшки? Он же мог и пропасть в пути, и письмо они могли не получить. Долгий путь, опасные тропы. Правда, в этом случае гонец тоже должен пропасть. Ну, да ладно, с этим потом решим, авось, согласится он на его условия.