Алексей Мутовкин - Нуониэль. Часть первая

В костёр добавили дров. Разбойники столпились вокруг: всем хотелось посмотреть на сказочное существо. Ломпатри снова занялся сухарями. Закич стал разбинтовывать шею раненого. Сам объект внимания разбойников был сегодня живее всех живых. Сидел он прямо, дышал ровно. Всё его внимание приковало пламя, пляшущее на сырых ветках. Воська, пыхтя и ругаясь, притащил к костру сундук, стоявший на телеге. Открыв его, он стал копошиться в вещах, посматривая то на Закича, то рыцаря.

– Инструмент есть? – спросил у Воськи Закич. Слуга стал судорожно перебирать хлам в сундуке. Через некоторое время он извлёк оттуда кожаный свёрток и протянул Закичу. Тот развернул его и стал разглядывать медицинские принадлежности.

– Неплохой наборчик, – сказал Закич, – разглядывая свои же тоненькие ножички, пилочки и иголочки.

– А твой наборчик где? – спросил вдруг Акош, поднимаясь на ноги. – Ты ведь лекарь.

– Откуда у меня такие? – засмеялся Закич. – Я ведь бедный.

– Да у него и походной сумки нет, – сказал один жирный разбойник.

– А может, вы заодно? – спросил верзила, что наткнулся на лошадь Закича, когда тот прятался.

– Стойте! – закричал вдруг один коротышка. – Этот парень – рыцарь. Рыцарям нельзя врать! Пусть он скажет.

– Эй ты! – обратился к Ломпатри Акош. – Это ведь твой лекарь, так?

Ломпатри выдержал паузу. Один пузатый разбойник уже вытащил из ножен ржавый меч. Рыцарь понюхал почти превратившийся в уголёк сухарь, потом снова поднёс его к пламени и сказал:

– Не перед тобой, холоп, мне отчитываться.

Акош смолчал. Все замерли. Неожиданно главарь бандитов ударил ногою по костру, и в Ломпатри полетели горящие головешки. Кто-то закричал: «гады!» Зашипели обнажаемые клинки. Разбойники кинулись в атаку. Закич и нуониэль сидели ближе всех к разъярённым гостям, и на них пришёлся первый удар. Воська, по тайному приказу рыцаря, притащил с сундуком и оружие. Теперь он кинул лежавшему на земле Ломпатри рыцарский меч. Благородный рыцарь схватил оружие, встал и побежал с поля боя куда-то во тьму. Воська испугался, но, придерживаясь плана, кинул копьё отскочившему от костра Закичу. Нуониэль припал к земле. Он с опаской глядел из стороны в сторону не зная, что же ему теперь делать. Бинты, которые Закич так и не успел размотать до конца, грязными тряпкам свисали с шеи сказочного существа.

– Эй! – крикнул ему Воська, и тут же бросил нуониэлю меч, завёрнутый в грязные тряпки.

Неожиданно сказочное существо ловко схватило меч, скинуло с клинка тряпьё и в тот же миг оказалось на ногах. Тонкое, изогнутое стальное лезвие блеснуло между нуониэлем и бандитами, которые так и замерли перед внезапно появившимся воином. Ещё несколько раз нуониэль крутанул меч, да так быстро, что за его движениями было не уследить. Затем он отвёл клинок назад, а свободную руку выставил перед собою, будто бы страж, запрещающий идти дальше. Разбойники, с кинжалами, ножами, топориками и мечами наголо, резко остановились, налетая друг на друга, как если бы перед ними вдруг возникла невидимая стена. А может, они просто не решались нападать на того, кто столь искусно владеет мечом?

– Вспомнил! – со страхом в голосе, прошептал Воська, прячась за сундуком.

Однако дальше нуониэль ничего не делал. Он будто бы на секунду исчез из этого мира, а потом вернулся обратно и уже не понимал, что здесь происходит. Сказочное существо опустило руки и посмотрело на свой меч, будто бы в первый раз его видит. Разбойники, не мешкая, воспользовались ситуацией и повалили нуониэля на землю.

Закич тем временем стоял у палатки. Здесь его прижали двое. Противники не отличались расторопностью, поэтому Закич всё ещё оставался жив. В странствиях коневоду случалось с оружием в руках защищать свою жизнь, но он не слыл хорошим солдатом. Он крепко держал оружие в руках и был далеко не трус. По крайней мере, так говорил Ломпатри, всякий раз как они выбирались из очередной передряги. Сам Закич смотрел на любое сражение как на границу жизни и смерти. Он очень крепко держал копьё, потому что много раз видел как из-за пота и крови, у воинов из рук оружие просто выскальзывало, причём в самый неподходящий момент. Во время драки Закич ужасно боялся: всё тело у него пробирала дрожь. Но он постоянно твердил себе, что мешкать нельзя. Этому он научился в первом своём сражении. Один старый воин так и сказал ему, вынимая меч из солдата, который пытался отрубить Закичу голову: «Не мешкай. Ещё драться надо». И Закич дрался. Дрался, невзирая на страх, усталость и на то, что совсем не умел владеть копьём. Сейчас у палатки он обменялся с нападающими парой звонких ударов. Те не спешили набрасываться на него, а он не спешил умирать.

Толстый разбойник, который сидел на нуониэле уже вознёс свой кинжал, чтобы вспороть брюхо своему сказочному противнику. Тут из тьмы появился Ломпатри. В руках у него теперь был не только меч, но и тяжёлый красный щит оживальной формы, с изображением гарцующего белого единорога. Кисти скрывали кольчужные ратные рукавицы. Рыцарь со всей силы пнул толстяка в грудь. Бедолага отлетел аршина на три. Ещё одного вояку Ломпатри сразу же заколол, вонзив сияющий меч ему под рёбра. Третий лихой малый напал на рыцаря слева. Ломпатри подскочил к нему, подсечкой повали на землю, и острым концом щита пробил ему грудную клетку.

Сбитый с ног толстяк отполз к Акошу и ещё одному бандиту, находившимся с другой стороны костра.

– Взять его! – зарычал главарь. И толстяк, на пару со своим дружком, кинулся на Ломпатри.

Воська тем временем подполз к нуониэлю. Тот лежал неподвижно в крови, блестящей в свете пламени и одновременно очень тёмной, почти чёрной. Чья это кровь, слуга не разобрал. Единственное, что он понял – Нуониэль лежал без сознания. Пропитанные кровью бинты, которые Закич так до конца и не снял, уже задымились, от разбросанных везде красных угольков. Воська не мог понять, что же делать теперь. Тащить нуониэля обратно в палатку или оставить у костра? Тут без Закича не справиться. Воська схватил тонкий изогнутый меч нуониэля и побежал искать коневода, который сражался за палаткой. Здесь Закич вяло отбивал трусливые атаки парочки степных разбойников.

Воська подкрался сзади к одному из них, поднял меч нуониэля и с криком огрел бандита по спине. Он держал меч двумя руками, близко к себе, совсем не так, как это делал сам нуониэль. Как бить и куда, Воська тоже не знал. Он просто сделал так, как это обычно делает господин Ломпатри.

Самым концом меча Воська прорезал кожаную накидку бандита, и, видать, задел под ней что-то ещё. Разбойника скрючило. Он выронил из рук ржавый меч, повернул к Воське своё искореженное лицо, и рухнул наземь. Второй бандит и Закич с ужасом глядели на происходящее. Закич опомнился первым и, собрав все силы в кулак, выбил своим копьём ржавый меч из рук разбойника. Прыгнув вперёд, Закич пнул по выбитому мечу. Старая железяка отлетел куда-то во тьму. Закич направил копьё прямо на врага. Тот испугался и поднял руки вверх.