Юлия Волшебная - Стиратель миров

Но Аэрин это не пугало и не останавливало. Она продолжила труд своей прародительницы. Прочные листы пергамента из овечьей кожи теперь кропотливо заполнялись историями из жизни самой Аэрин, рецептами целительных снадобий, познаниями в медицине, описаниями видений и духовных прозрений потомственной Видящей.

Род Эвенвуд восходил к древнему племени Усдайе из королевства Осрайге, что в восточной Ирландии. Их родословная вела к самому Лайгнеду Файлиду, знаменитому королю Осрайге 1 1 Король Ирландского королевства Осрайге Лайгнед Файлид, известный как король-оборотень, – реальная историческая личность (прим. авт.) . Семейная легенда утверждала, что девиз «Будь силён духом» был высечен на его гербе с изображением синеглазой волчицы.

Много веков Эвенвуды жили, процветая, на родных землях. В те времена, когда сила светлых магов ещё преобладала на планете. Но однажды маятник качнулся в другую сторону.

В начале XIV века прародительнице Аэрин – той самой, что осмелилась писать свою книгу – пришлось спасаться бегством от дошедшей до Ирландии инквизиции. Ведь её слава знахарки и провидицы не могла остаться без внимания нового епископа, назначенного папой в те земли. Чудом удалось ей избежать смерти.

После успешного побега Одихильда Эвенвуд добралась до земель норманнов. Это был один из последних ареалов свободы духа во всей Европе. Жестокие законы Верховного папства тогда ещё не возымели здесь силы.

Одихильда зажила в Норвегии свободной поселенкой. Все её братья, оставшиеся в Осрайге, погибли в бою с англичанами, а их близких позднее унесла холера. Всё имущество семьи присвоила церковь.

Одихильда осталась единственной продолжательницей линии Эвенвуд. Два с половиной века её потомки оставались в Норвегии. Именно там, в 1529 году христианской эры и родилась Аэрин. Но спустя семь лет её семье снова пришлось бежать. Теперь уже от внутренних междоусобных войн и бесконечных грабежей.

Несколько лет скитаний и бедствий привели родителей Аэрин вместе с детьми в Баварские земли. Они, наконец, смогли обосноваться в Бамберге – городе, что на семи холмах. Отныне речушка Регниц, разрезающая Бамберг пополам, заменила Аэрин океан.

Но в её памяти и сердце на всю жизнь сохранились скандинавские просторы, холодные гордые фьорды и сизая гладь Норвежского моря. Первые детские впечатления всегда самые сильные. Позже, в видениях, ей стала являться и далёкая Ирландия – родина предков, где Аэрин никогда не бывала вживую, но куда неистово стремился её дух.

Все женщины из рода Аэрин трепетно относились к сохранению памяти о своей семье и передаче её потомкам. Именно поэтому приставка «Эвенвуд» никогда не пропадала из их имён даже после замужества. И именно поэтому Одихильда, тоже имевшая видения, решилась писать «Песнь».

Но над женской половиной семьи висело странное проклятие. Или благословение – трудно сказать наверняка.

В каждом втором поколении Эвенвудов рождалась ведающая – девочка с необычными способностями. И всякий раз с появлением такой девочки её бабушка покидала физический мир.

Эвенвуды знали тому объяснение: бабушка новорожденной видящей рода вынуждена отдавать часть своей энергии внучке, чтобы укрепить её магическую силу и тем самым помочь выполнить миссию, с которой этот ребёнок пришёл в мир. Так происходило на протяжении столетий. Ещё ни разу три поколения женщин, две из которых ведающие, в роду Эвенвуд не собирались вместе. До тех пор, пока не родилась Элайна. Внучка Аэрин.

– Мамочка, не уходи! Останься сегодня с нами!

Мириэль глубоко вздохнула, силясь прогнать непрошеные слёзы. Босоногая малышка пяти лет от роду в длинной льняной рубахе и со спутавшимися волосами цвета красного золота крепко держала её за ноги, пытаясь не дать уйти. Догнала у самых ворот.

– Элайна, родная… На дворе ещё совсем темно и сыро, возвращайся в кровать.

– Нет! Не пущу-у-у! – дочь два раза жалобно всхлипнула, и вдруг отчаянно заплакала навзрыд.

В это самое время на крыльцо вышла Аэрин. В рубахе того же кроя, что у малышки Эли, с длинной выцветшей косой до самого пояса. Оценив ситуацию, пожилая женщина летящим шагом приблизилась к внучке, тихо напевая на древнеирландском. Не прерывая песни, она аккуратно отняла цепкие детские ручки от ног матери, подхватила девочку на руки и понесла в дом.

– Будь осторожнее, мам…, – Мириэль снова сделала судорожный вдох, глотая густой колючий комок.

Аэрин успокаивающе махнула дочери, как бы говоря: «Ступай, я позабочусь».

Глядя вслед удаляющейся матери с успокоившейся малышкой на руках, Мириэль в очередной раз дивилась, сколько сил в этой женщине. И это несмотря на её годы.

***

Промозглая предрассветная сырость и туман настойчиво пробирались под многослойную одежду, пока Мириэль пересекала Гартенштадт. Город садовников – так называли окраину Бамберга, где обосновались фермеры и виноградари.

Здесь же находилось и процветавшее когда-то поместье Майеров, принадлежавшее ещё деду Мириэль по отцовской линии – Стефану Майеру. После смерти деда управление поместьем и прилегающими угодьями перешло по наследству его сыну, отцу Мириэль. Теперь же она сама чувствовала ответственность за благополучие его обитателей: своей матери, дочери и тех немногочисленных работников, что ещё остались в поместье.

Неужели ей не хотелось бы остаться дома, с дочерью в это утро? Или вчера? Или месяц назад? Боги! Быть возле Элайны – самое большое её желание! Но поместье переживает уже второй неурожайный год, а церковный оброк не уменьшается. Мириэль вынуждена ежедневно идти работать в город, чтобы кормить семью. Точнее, то, что от неё осталось.

Супруг Мириэль, Тиль Хартман, был хозяином кожевенной мастерской. Он слыл талантливым умельцем и грамотным управленцем. Подмастерья уважали и любили его, заказчики всегда возвращались за новыми изделиями. Дела мастерской стабильно шли в гору, даже когда епископ обложил ремесленников Бамберга удвоенными налогами.

Гром грянул два года назад, когда Ватикан объявил всеобщую мобилизацию в Новый Крестовый поход на сарацин.

А ведь к тому времени уже больше века прошло с возвращения последнего крестоносца. Мать Мириэль всё твердила, что с этим покончено. Ей было видение. Аэрин пророчила светлое будущее без религиозных войн. Но затем что-то пошло не так. Будто враз покинули многострадальную Землю Светлые покровители, сознание людей заполнила непроглядная мгла, и история понеслась по какой-то другой, параллельной линии.

Судя по масштабу развёрнутой военной кампании, на сей раз, Великий понтифик твёрдо намерен одержать победу над мусульманами на Востоке и немногочисленными староверами Севера. А значит, монополия Папской Империи на власть во всём мире неминуема.