Павел Владимиров - Грань Миров. Меч Равновесия

Девушка, опуская глаза, ответила:

– Господин, за такую беседу я получу осуждение от своего отца. Простите меня, я должна уйти, – и она, развернувшись, пошла от озера вглубь оазиса к нескольким скромным жилищам кочевников – «домам из шерсти», как их называли здесь.

– Значит, она не замужем, – пробормотал Амир, вылезая из озера.

Сделав знак свите, он переоделся в роскошный халат, надел свою кольчугу, взял меч и, вспрыгнув на коня, подъехал к хижине, куда ушла девушка. Навстречу ему вышел старый воин пустыни, весь в шрамах и морщинах, держа одной рукой меч, а другой свою дочь за руку.

Увидев Императора, он склонился в поклоне, но Амир узнав его спрыгнул с коня.

– Басир, ты ли это?! Ты верно служил моему деду и отцу! Старый воин, рад приветствовать тебя!

Басир снова поклонился и убрал свою дочь рукой себе за спину.

– Приветствую и я тебя, молодой Император! Долгих лет жизни тебе и процветания!

– Басир, эта девушка твоя дочь?! – воскликнул Император.

– Да, мой Господин. Адель единственная отрада в моей старости. Берегу её как зеницу ока. Часто приходится отдавать шакалам тела тех, кто зарится на нее, проезжая мимо, но, слава Богу, пока хватает сил защитить свою Честь.

– Басир, ты был великим воином, соратником моего деда и отца, и я обещаю, что никто и никогда не обидит твою дочь. Я вас обоих беру под свою защиту и забираю отсюда с собой. Собирайтесь, завтра мы двинемся дальше в путь.

Во время разговора Амир всё раз за разом смотрел на девушку, прятавшуюся за своим отцом, и понимал, что без неё он теперь никуда не поедет.

– Но, Император, зачем тебе моя дочь?! Я спрашиваю тебя об этом прямо, даже если ты за это повелишь убить меня!

– Я хочу жениться на твоей дочери, Басир! Дай нам благословение, моя помолвка с Княжной Бьянкой будет расторгнута.

…

В далеком прошлом

Луций родился слабым, хилым ребёнком. Отца своего он никогда не знал, а мать была слишком забита жизнью, чтобы защитить своего сына от её невзгод.

Он не любил мать, испытывал к ней безразличие и презрение, и ещё больше он не любил окружающий его мир и людей в нем.

Мальчишки с детства дразнили и били его, и он мечтал только об одном: отомстить им всем.

Своё равновесие с миром Люций нашел, мучая тех, кто был слабее. Сначала это были воробьи и голуби, которых он убивал и травил ядом, потом кошки и собаки. И вот, наконец, он добрался и до людей.

Первой его жертвой стала старуха, которую в их селе все очень боялись и к которой ходили за советом и разными снадобьями. Старуха эта пользовалась дурной славой. Поговаривали, что не только снадобьями торговала она у себя в покосившейся избушке, но и помогала дурным людям творить их темные делишки. Немало народу отправилось на тот свет от её ядов и черных приворотов. Особенно опасались её молодые девушки: говорили, что если положит эта старуха на какую девицу свой черный взгляд, побормочет свои заклинания, бросит щепотку порошка из перетёртых сушеных гадов в огонь – не видать той счастья. Или вообще, может со свету сжить, наслав болезнь или проклятья. Очень не любила она счастливых молодых девушек, наверное, потому что сама счастья никогда не знала, оттого и другим его простить не могла.

Люций любил бывать у неё в жилище, часами сидеть в углу и наблюдать, как она разделывает крыс и лягушек, сушит тараканов, размалывает в труху сушеных змей и делает из этого свои яды и снадобья.

Он поймал змею, гадюку с сильным ядом, который вызывает медленную смерть с распуханием конечностей и удушьем. Посадил эту гадюку в кувшин, где старуха держала лягушек, предварительно поморив гадюку голодом несколько дней.

Когда старуха запустила руку в кувшин и с криком отдернула её, Люций молча улыбался в углу комнаты, спрятавшись в темноте. Старуха пыталась найти противоядие, но он заранее нашел и выкинул его, поэтому её усилия были тщетны. Она попыталась выползти наружу – видимо, хотела позвать на помощь, но дверь была заперта изнутри, и ключ вынут.

– Ах ты маленький паршивый ублюдок, – захрипела старуха, догадавшись, кто это сделал, – я поймаю и убью тебя.

Но яд уже начал свое действие, и она упала на пол в судорогах.

Люций вышел из темноты и сел рядом со старухой на её скрипящий стул. Он молча смотрел на неё все те несколько часов, которые она задыхалась и хрипела, умирая. Едва заметная улыбка блуждала на его губах – это была именно та жизнь, которой он хотел жить. Жизнь разрушителя и убийцы. Жизнь, в которой он воздаст всем этим паршивым людишкам по их заслугам.

Когда старуха прохрипела в последний раз, и судороги выгнули её тело, Люций собрался уйти восвояси, взяв перед этим у неё из запасов разных порошков. Но тут что-то изменилось в окружающем его пространстве, и над потускневшими углями очага появилось пламя, принявшее нечеловеческий облик.

Властный голос заговорил с ним в его голове:

– Куда это ты собрался, ничтожный червяк? Убить прислугу – дело, конечно, нехитрое. Но ты взял чужое, взял МОЁ! Эта прислуга была Моей собственностью!

Леденящий ужас сковал всё существо Люция. Он ощущал страх, жуткий первобытный страх перед этим Злом, пришедшим к нему. Но в то же время им овладело чувство радости и наслаждения от возможности подчиняться и служить этому Злу, отдаться ему.

– Хорошо, – сказал голос Темного Господина в его голове, – я возьму тебя в прислужники, но ты должен искупить свой проступок и понести наказание!

И Демон, выкинув Люция на одинокую скалу в море, сказал:

– Мучайся здесь, пока мимо не проплывёт корабль. Когда тебя возьмут на борт, убей всю команду. После этого я снова приду к тебе.

– Да, мой Господин, – прохрипел Люций, – я всё сделаю, я счастлив служить тебе!

.....

Для Князя Островного Княжества Сандро прибытие посланника Императора Юга было неожиданным, ведь скоро он готовился принимать у себя его самого. Визит этот должен был состоятся в ближайшее время.

Помолвка его дочери с Амиром состоялась давно: 3 года назад, когда Бьянке было ещё 14, и выдавать её замуж тогда, конечно, было рано. Да и брак этот нужен был в первую очередь ему. Князь понимал, что без поддержки Юга ему трудно или почти невозможно будет выстоять в войне с Королем Междуречья, который давно вынашивал планы захвата его Островного Княжества.

И вот теперь, когда личный посланник Императора сообщил ему весть о расторжении помолвки и грядущей свадьбе Амира, Князь чувствовал себя оскорбленным.

Невероятным усилием воли ему удалось сдержаться.

– Передайте Императорскому Высочеству, что мы желаем ему счастья, но присутствовать на его свадьбе не сможем ввиду большого количества внутренних дел.

Когда личный посланник Императора с поклоном удалился, Сандро дал волю захлестнувшим его чувствам. Как отец он был оскорблен и разгневан. Как Князь он должен был сохранять хладнокровие для безопасности его прекрасного цветущего острова и его подданных.