Константин Кураленя - Меч равновесия

1 глава

Аттила– по прозванию Бич Божий, царь гуннов. Сначала царствовал с братом, но после убийства последнего – один, с 455 года после Рождества Христова. Несмотря на дикость, обнаруживал известное достоинство; образовал мощный союз, куда вошли гунны, остготы, герулы и другие… В 453 году женился на бургундке Ильдеко, которая в первую же ночь убила его, мстя за гибель своего народа. По смерти Аттилы гуннское царство утратило своё могущество.

По материалам Энциклопедического словаря С.-Петербург. Изд. П.П. Сойкина. 1901г.

Всё было кончено. Она поняла это ещё прошлой ночью. Слегка сутулясь, к ней в шатёр вошёл командир её личной стражи Грут и, отводя в сторону взгляд, виноватым голосом сообщил, что их союзники скрытно покидают лагерь, унося провиант и то немногое, что осталось из оружия. Тихо снялась и ушла тысяча аваров Кунчака, бесследно исчезли две сотни степняков Мусокия. В скором времени они либо окажутся в стане противника, либо разбредутся по степи, пополнив собой бесчисленные шайки разбойного люда, коих за годы смут и войн развелось, словно блох в лохмотьях немытого наёмника. Воззвание Курвата делало своё грязное дело. Не вражеские стрелы, не мечи храбрых всадников вырывали из рядов некогда сплочённой её армии отважных воинов. А жалкий клочок пергамента, который и прочесть-то мог один из сотни, делал своё грязное дело, истребляя ряды её сторонников.

Кто бы мог подумать ещё пять лет назад, когда был жив её отец, потомок великого короля Аттилы, что это богатое и сильное своим войском и полководцем государство падёт под нашествием полчищ хазар. Каган Кур- ват, войдя в силу, возжелал жить своей волей. Смерть последнего из правителей гуннов развязала ему руки. В стране началась вакханалия. Кагану выпала возможность освободиться от невыносимой и оскорбительной опеки тюркского каганата и создать свою державу. Надо лишь забрать власть из рук у наследницы – молоденькой и глупой королевы Тины.

Самый простой и бескровный путь – это женитьба, затем порабощение и жестокое подавление всяких вылазок свободолюбивого народа. Молодая королева была красавицей, любого мужчину, видевшего её, охватывало нестерпимое желание безраздельно владеть прекрасным, созданным богами для любви, телом. Однако девчонка оказалась строптивой. Она не пожелала любви грозного властителя, а решила сама управлять доставшимся ей наследством. Обозлённый отказом, каган со своими ту- менами вторгся в благодатный и цветущий край. Исход наглого вторжения, казалось, был предрешён. Королева Тина ещё не обладала искусством правления искушённого в интригах царедворца, и, тем более, не имела военного опыта полководца. Она была просто женщиной, но женщиной с волевым, упрямым характером и чистой душой. Женщиной, умевшей удары судьбы и жизненные невзгоды переносить стойко, и не желавшей становиться игрушкой в руках дикого степняка.

В начале войны её воины достойно отражали атаки хазарских сотен. Сумели одержать две победы, и были полны решимости продолжать борьбу. Однако Курват, как и подобает хитрому и прожжённому интригану, сыграл на людской алчности и предательстве. И, как результат, развал и деморализация войск вихрем промчались конницей диких варваров по владениям молодой королевы. Затем последовал ханский указ о том, что воины, добровольно перешедшие к нему на службу, будут пользоваться всеми привилегиями наравне с его воинами, равно как их родные и близкие… Противостоять хазарским захватчикам стало некому.

Грут после доклада, так и не дождавшись никаких приказов своей госпожи, нерешительно пятясь, вышел из шатра. Тина сидела в облачении воина гвардейской охраны. Шлем и кольчуга лежали рядом. От света мерцающего факела, её распущенные по плечам чёрные волосы переливались золотисто-оранжевыми волнами.

Две сотни оставшейся при ней личной охраны были практически заперты на горе. У подножия, вблизи единственного удобного спуска с горы, расположился каган Курват со своим многотысячным войском. Действий он не предпринимал никаких, ожидая, когда неприступная гордячка будет сломлена осадой и сама войдёт к нему в шатёр.

Королева Тина обдумывала варианты выскользнуть из ловушки, но все они оказывались тупиковыми.

Наложницей у Курвата она не станет ни при каких обстоятельствах. Тину передёрнуло от мысли, что с ней будет тогда творить новоявленный повелитель. «Уйти» от кагана «простым путём» – покончив собою… Это совершиться в тот час, когда не будет иного выхода. Тогда, и только тогда смогут увидеть её полёт со скалы бешеные собаки Курвата… Ещё один выход – это коллективное самоубийство. Если ночью обеими сотнями обрушиться на головы самоуверенного врага. У оставшихся в живых будет шанс уйти…

Тина окликнула часового. В шатре появился молодой воин.

– Вызови ко мне Грута.

Часовой ушёл выполнять распоряжение госпожи. Она вспомнила его имя – Осян. Отличный стрелок из лука. Ловкий и сильный воин. Да и мужской красотой не обижен… Непроизвольно улыбнулась своей мысли Тина. Среди двух сотен её телохранителей, пожалуй, сложно найти лучше. А ведь каждый из них искусство ведения боя впитывал вместе с молоком матери. Впрочем, как и беззаветная преданность своему повелителю. Такой боец, безо всякого преувеличения, в бою стоил десятка опытных воинов. Такому мастерству их начинали обучать едва они вставали на ноги, а езде на лошади ещё до того. Это была личная дружина короля.

– Разреши, королева? – в шатёр просунулась голова Грута.

– Входи, – вздохнула девушка. – Будем решать свою дальнейшую судьбу. Тянуть дальше нет смысла. Что ты можешь мне посоветовать? Только одно могу сказать сразу, что в наложницы к Курвату я не пойду – лучше смерть. Но это тоже выход, потому, что моя смерть обернётся для вас жизнью. Хан с радостью возьмёт таких воинов на службу.

– Ваше Высочество! – подчёркнуто официально обратился к своей королеве командир отряда телохранителей Грут. – Я верой и правдой двадцать лет служил вашему отцу, за что же такая немилость?

– Я просто не нахожу выхода.

– Выход есть всегда. Даже погибнуть с честью для воина – тоже выход.

– Милый мой верный Грут, просто вы все знаете, что кагану нужна только я. Этот сын шакала желает потешить своё самолюбие.

– У нас в отряде около двухсот человек. Двадцать восемь из них женщины, которые могут драться не хуже мужчин. – Гурт задумчиво почесал бороду. – Неужто мы не придумаем какую-нибудь хитрость, чтобы вырваться из ловушки?

– Я о чём уже только не думала.

– Самое отвратительное то, что в отряде скоро начнётся голод, запасы провианта на исходе, – выдавил из себя суровый вояка.

Он с отеческой любовью и жалостью взглянул на грустное лицо юной королевы, и уверено, как бывало в атаках, прорычал: