Константин Кураленя - Меч равновесия

– Предложение принимается. Игорёк, рули в лавку, – Вышутин положил руку на плечо Лядова. – Павел, а как дома у тебя обстановка?

– Дома у меня полный штиль. Моя последняя любовь, опасаясь голодных обмороков, променяла меня на более сытный вариант, – грустно поведал Пашка.

– Такого мужика! – изумился Борька. – Ну, бабы, ну дуры! Смутные времена – временные явления. Россия прорвётся. А любовь… Она вечной должна быть!

– Значит, не было любви. Поэтому: наплюй, Павел, и забудь, – встрял в разговор водитель.

– Уже.

– Не понял?

– Я говорю: уже наплевал и забыл.

– При нашей работе тыл должен быть железобетонным, – глубокомысленно изрёк Николай Бобылюк.

На минуту в машине повисла гробовая тишина, затем грянул дружный хохот

– Ну, ты Колёк даёшь, ты хоть подумал что сказал, я понимаю, если бы это Игорёк сказал – верный муж и семьянин, а ты то сам – шлюха в штанах.

– Я мужчина, – важно сказал Николай. – Добытчик, а жена должна сидеть в пещере и верно ждать пока охотник добудет мамонта.

– Да что ты говоришь, и много ты наохотил, добытчик, наверное, домой все болезни перетаскал?

– Ну, всё спорщики, давайте, идите в лавку. – Лядов остановил машину около магазина.

– А пусть виновник идёт, – строптиво откликнулся Бобылюк.

– Пойдём с тобой, Колян, а то эта военная интеллигенция из малопьющих возьмёт не тот боекомплект, – подтолкнул своего оппонента Вышутин.

После недолгих споров в магазин направились все трое. Купили кое-что из закуси и три литровых бутылки водки. Павел непроизвольно покачал головой.

– Не боись, – успокоил Вышутин. – Хохол берёт на себя два встречных плана. Я правильно говорю, Колёк? – Повернулся он к Бобылюку.

– Да ладно! Мужики, давайте лучше пошустрей, – поторопил «передовик-стакановец» в ответ.

На стол накрывали по-быстрому и молча. Сели, разлили, чокнулись и выпили. Бобылюк тут же налил по второй и скупо проронил:

– Давай, капитан. За тебя!

К двум часам ночи за столом ещё сидели полупьяный Вышутин и полутрезвый Бобылюк. Павел уже час как спал на диване.

Снился Павлу сон, который явью своей вовсе не походил на сон. Ему виделось, будто бредёт он ночью где-то в высоко горах, и видит огни нескольких костров. Почему- то его очень тянет подойти к одному из них. И он, не сопротивляясь желанию, направляется к нему. Навстречу к нему устремляются вроде бы как древние воины, потому что они в кольчугах и с мечами. Угрожающе размахивают оружием и что-то кричат на непонятном Павлу языке. Ему совсем не хочется с ними драться. Он останавливается, воины тоже. Отодвинув бойцов, выходит вперёд молоденькая девушка, совсем ещё девчонка. Лёгкая кольчуга не скрывает прелестной гибкой фигурки, и, даже, подчёркивает её женственность. Множество длинных косичек свободно спадают из-под шлёма на плечи, укрытые мелкими кольцами доспехов. От её невероятной экзотической красоты у Пашки перехватывает дыхание, а ноги врастают в землю. Маленькое чудо – ростом своим, включая шлем с навершием, едва достаёт ему до подбородка, приближается к завороженному Павлу. Огромные, с лёгкой рысьей раскосостью глаза взглядом вонзаются в самую глубину души…

Девушка о чём-то повелительно спрашивает, но уши Павла словно заложены ватой. Она устав ждать ответа в негодовании топает ножкой. Это движение тушит костры, сметает воинов, рушит окружающий ночной мир. Павел теряет равновесие… и вновь оказывается на диване. При этом сознание фиксирует: «Узбечка, что ли?..» Он открывает глаза и поворачивает голову… Перед ним – две физиономии.

Действуя на инстинктах вбитых в него опытом жизни и службы, Павел перекатом уходит на пол. И вот уже под ним, с заломанными назад руками лежат два тела… Их дикие вопли душем смывают с него остатки сна. Он встаёт на ноги… Борис и Николай, матерясь поднимаются с пола, и с опаской поглядывая на Павла, разминают вывернутые руки.

– Ну, ты… и монстр! Крыша что-ли съехала? – ворчит Вышутин. – Поберег бы прыть свою на бандюков.

– Ребята, простите подлеца. Заспал я что-то…

«Ребята» тянут его на кухню, где немедленно распивается «мировая». Майор Вышутин, обращаясь к Павлу, говорит про то, что на связь выходил Ромка и сообщил: «В квартире подозреваемых загорелся свет!» Павел смотрит на часы: начало пятого утра.

– Быстро приводим себя в порядок, – приказывает майор. – В шесть приступаем к работе!

– В шесть – это нормально. Самое рабочее время, – поддерживает его Бобылюк.

Павел слушает их в пол-уха, у него перед глазами неотступно стоит образ неизвестной красавицы. «Пора, заводить подружку, – думает он. – А то скоро сны станут эротическими». И тут сердце его стискивает досада. Ведь это всего лишь сон, и девушку эту он никогда не увидит в реальной жизни… Мгновенно испаряется романтическое настроение, на его место хлынула холодная тоска. Капитан убойного отдела с удивлением понимает, что уже влюблён! И женщин, которые будут отныне встречаться на его пути, он непроизвольно будет сравнивать с этой незнакомкой с рысьими глазами. «Выходит, – подумал Павел, – прав Вышутин. Определённо у меня «крыша съехала!» А расскажешь про это кому-нибудь, ведь засмеют».

– Ну что, орлы! – Выйдя из ванной комнаты, майор оглядел подчинённых. – К бою готовы?

Повернув голову к Павлу, Вышутин, чуть понизив голос, уточнил: – Тебя не спрашиваю, ты уже сделал разминку на двух манекенах.

Но, приглядевшись к его физиономии, удивился:

– Па-аха… Чего это ты скис? Кошмариков что-ли насмотрелся?

– Сам не пойму, что-то на душе стало тяжело.

– Может, сегодня отдохнёшь? Без тебя ребята отработают, – предложил Борис.

– За кого вы меня принимаете! – неизвестно на кого психанул Павел. – Всё! Поехали!

Ровно в шесть утра майор Вышутин провёл расстановку личного состава: «Рома с Андреем держат окна, на случай если кто прыгнуть надумает, хоть этаж и третий, но ошарашенному море по колено. Игорь из машины страхует подъезд. Я, Коля и капитан идём на хату. Время пошло!»

На площадке у дверей прислушались к шуму в квартире. Гул за входной дверью стоял умеренный, видно гулянка шла на убыль.

– Хорошо ещё дом старый, – прошептал Вышутин. – Все счётчики на лестничной площадке. – И спокойно вырубил пакетник счётчика Сёминой квартиры.

Несколько мгновений в квартире стояла тишина, а затем раздались женские визги и мужская ругань. Клацнул замок и, словно приглашая всех желающих зайти в гости, распахнулась раздолбанная дверь. Борька повернул рубильник в обратную сторону, и всё трио, воспользовавшись дружелюбно открытыми дверьми, рвануло в жилье.

Квартира была двухкомнатной. Впереди всех, словно вихрь пролетел Павел. В нём словно распрямилась до времени сжатая пружина. Когда опешившие опера все же догнали его, то им уже дел не осталось. Сразу у порога лежал на спине, и глупо хлопал глазами, сопливый юнец. В первой комнате, между разбросанных табуреток, уткнув носы в пол лежали две полуодетые женщины. На кухне, на затоптанном полу, головами к окну, распластались двое мужчин.