Дмитрий Тацуро - Легенды Сэнгоку. Под знаком тигра

– По поводу голосов, -начал Садамицу, поднимая взгляд на князя. – что изрыгало из своих уст животное, могу сказать лишь одно, – это был мой голос господин!

– Что это значит? – Тамэкагэ удивлённо вскинул брови.

– Это значит, что вы слышали мой голос сквозь сон, когда я вас будил. Дело в том, когда человек просыпается, он начинает сознанием понемногу возвращаться к реальности, в которой находится его земное тело. И так получается, что он иногда слышит и чувствует происходящие вокруг него вещи.

– Вот как? – Тамэкагэ выпрямился на стуле. – А может всё наоборот? Может то была реальность, а мы с тобой сейчас во сне?

– Тогда, мой господин, – Усами позволил себе улыбнуться краешком рта. – мы с вами большую часть жизни провели во сне.

– Хм. – коротко хмыкнул князь Нагао. – Ну а как ты мне объяснишь всё остальное? Все те странности? Врата, гора, воин и тигр-дракон!

–Возможно господин мой, – не задумываясь над ответом, начал Садамицу. – вы видели вещий сон. И он скорее связан с посланием, которое прибыло с гонцом из Касугаямы.

– Послание? – выкрикнул Тамэкагэ. – Что-ж ты раньше молчал?

– Я не хотел перебивать вас господин. – Усами низко поклонился и добавил. – Это дурной тон.

– Мы не во дворце Императора, чтобы распаляться на всякие там церемонии! – небрежно отмахнулся Тамэкагэ, немного успокоившись. Его советник всегда вёл себя столь официально, не взирая даже на давнишнюю дружбу с князем. – Выкладывай Усами, что за послание?

Тот снова поклонился и начал:

– Совсем недавно в лагерь прибыл гонец и сообщил, что сегодня, в час тигра 7 7 Час тигра – с 3 – 5ч., ночи. , госпожа Тора Годзэн – ваша наложница, благополучно разрешилась от бремени и родила вам сына. Я думаю, что ваш сон связан с этим событием.

– Это как? – не понял полководец.

– А так. – Усами устроился поудобней и продолжил. – Тигрёнок – это несомненно новорожденный, так как он родился в год тигра, в день тигра и в час тигра. А воин… то возможно это был сам Бисямон-тэн, покровитель вашего рода. Ну а врата – те самые Небесные Врата Севера, что он сторожит. – советник, приподнял указательный палец левой руки к небу, пророчески произнёс. – Это несомненно добрый знак господин, ваш сын принесёт мир в эти земли!

Тамэкагэ призадумался.

"Мир значит?" – задал он себе вопрос. – "Но этот ребёнок всего лишь четвёртый сын в семье и шестой из детей, то бишь самый младший. Как он может встать во главе клана?" Князь внезапно стукнул себя по колену:

– Я еду в Касугаяму! – он быстро встал и отдал приказ воинам, стоявшим по обе стороны от него. – Позовите мне моего сына Кагэфусу, Иробэ и Аюкаву! Усами, ты едешь со мной! Я сам хочу посмотреть на этого "тигрёнка Этиго"! Садамицу лишь поклонился в знак повиновения.

Тамэкагэ не стал брать с собой много слуг и обошёлся лишь Усами Садамицу с тридцатью самураями. Они тут же отправились из лагеря, как только князь раздал приказы своим подчинённым. Вместо себя, командовать армией, он оставил своего старшего двадцатипятилетнего сына Кагэфусу и на всякий случай приставил к нему двух своих полководцев, Аюкаву Киёнагу и Иробэ Кацунагу.

Кагэфуса несомненно обладал талантами полководца, но иногда за ним наблюдалась крайняя неосмотрительность, граничащая со вспышками гнева, что конечно же мешало здраво рассуждать в непредвиденных ситуациях, а это главное для полководца. Скорее всего, как считал Тамэкагэ, – эти черты передались ему от деда, а тот был неистовым воином.

Отряд спустился с холма, где стоял лагерь и двинулся на север, в сторону моря Нихонкай. Дорога для них была вычищена крестьянами из близ лежащей деревни, так что путь не покажется долгим, не смотря на не утихающую бурю. На пути воинов встретились крестьяне, которые, завидев несущихся путников, тут же упали ниц на обочине, упёршись взглядами в белую, словно лист бумаги дорогу, не смея взглянуть на высокопоставленных особ. Рядом с собой люди поставили корзины, которые несли по-видимому в лагерь к князю, чтобы продать воинам какие-нибудь припасы или аксессуары одежды, сделанные местными рукодельницами. Ни то чтобы воины Тамэкагэ нуждались в помощи крестьян, да ещё и в родной провинции, а просто недавние волнения в Кинки 8 8 Кинки – область центральной Японии. , связанные с восстаниями религиозных сект икко-икки, перенеслись на соседние провинции Кага и Эттю. Эти фанатики икки собирали под своё крыло всякий сброд; крестьян, ронинов, обнищавших самураев, разбойников, торгашей, перечислять можно до бесконечности. И вот некоторые крестьяне, которым видите-ли надоело горбатиться на разжиревших даймё, решили попытать счастье в злополучной секте. Некоторые просто бежали из деревень, другие пытались поднять бунт, были даже такие, кто убивал самурая или ашигару и давали дёру через границу, прихватив с собой амуницию убиенного. Многих ловили. За убийство следовала казнь, за бунт отрезали язык, уши и выкалывали глаза. За простой побег наказания небыли столь суровы, но обрекали деревню беглеца на определённые повинности, например, удваивали налог. Тамэкагэ не был тираном, просто в сложившейся ситуации, когда страну раздирала война между кланами провинциальных князей, другого выхода он не видел.

Бывали и такие случаи, когда вражда возникала и внутри клана, между родными людьми. Нагао и сам являлся участником такого раздора. Изначально он был кокудзин -самураем, вассалом даймё, имеющим владение на его земле. Таким даймё был Уэсуги Фусаёши сюго 9 9 Сюго – губернатор, владелец провинции. провинции Этиго. Тамэкагэ во всём помогал ему; в управлении землёй, людьми и конечно в военных делах. Фусаёши являлся лидером одной из ветвей клана Уэсуги – Яманоучи, и воевал как против чужих, так и против своих. Фусаёши не было равных в войне, пока за его спиной стоял Нагао. Но в один прекрасный день Тамэкагэ разочаровался в своём господине.

Однажды, когда Нагао Ёшикагэ, отец Тамэкагэ, воевал в провинции Эттю, он попросил Уэсуги о подкреплении. Но Фусаёши, по неизвестным причинам, отказал в этой просьбе и Ёшикагэ погиб в неравном сражении. Тамэкагэ, узнав об этом, решил отомстить. Он заручился поддержкой слабовольного пасынка Фусаёши, Сададзанэ и от его имени поднял восстание. За этим последовала череда сражений и сюго поднял свою армию, с целью наказать дерзкого Нагао. Но, талантливый полководец вышел победителем. После, Тамэкагэ засел в своём замке и стал терпеливо ждать самого владетельного сюго Этиго. Фусаёши пришёл и осадил замок. Во время осады Тамэкагэ донимал своего бывшего господина ночными вылазками и некультурно отзывался о нём с помощью посланий и выкриков со стен укреплений. Вскоре и вовсе Тамэкаге вырвался из замка и ударил по измождённому Фусаёши, вызвал его на поединок и победил. Многие вассалы Уэсуги поддержали Тамэкагэ в его победоносном шествии, и в итоге получилось так, что Уэсуги были лишены своих владений в Этиго, оставив, однако за собой титул сюго, но только номинально. Таким номинальным правителем стал тот самый приёмный сын погибшего, Уэсуги Сададзанэ. А Нагао стал даймё и истинным правителем земли, некогда принадлежащей клану Уэсуги. Тамэкагэ обосновался на горе Касуга, находившейся недалеко от побережья моря Нихон и построил там хорошо укреплённый замок с одноимённым названием. И вот прошло с тех пор двадцать лет, а клан Нагао до сих пор правит, отражая нападки недоброжелателей.