Мишель Пейвер - Горящая тень

Внутри никого. Неужели опоздала?

Вдруг из черноты выскользнула тень. Даже в ночной тьме Пирра сразу разглядела знакомую белую прядь.

– Обещала, ровно в полночь придешь! – укоризненно прошептала Хекаби.

– Раньше не могла. Я принесла золото…

– С золотом потом разберемся. В дальней комнате стоит пресс для оливок. Мой родич оставил веревку. Привяжем ее к прессу и слезем вниз. Родич уберет веревку до рассвета. Никаких следов не останется.

При тусклом свете от маленького оконца они отыскали пресс – два массивных камня с канавками. Рядом лежала свернутая толстыми кольцами веревка.

Пирра выглянула в окно. Ночной ветер холодит лицо. Камней внизу не разглядеть.

– Веревка точно достанет до земли? – шепотом спросила Пирра.

– Будем надеяться, – пробормотала Хекаби.

Снасти скрипят, паруса трещат под порывами ветра. Черный корабль мчится по волнам. Съежившись на носу, Пирра поплотнее запахнула колючий плащ. Лицо покалывает от соленых брызг. Наконец-то свобода!

Но что с ней теперь будет? Сумеет ли Пирра выжить в Белых горах, вдали от всего, что знакомо и привычно? Пирра одновременно испытывала и страх, и восторг. Даже в голове не укладывается, что побег удался!

Пирра не зря беспокоилась: веревка и впрямь оказалась коротковата. Спрыгнув на камни, девочка чуть не повредила ногу. Поселковые собаки подозрительно ее обнюхали, но Хекаби прихватила ошметки мяса, чтобы задобрить псов.

Девочка и провидица шли всю ночь, но наконец добрались до серого Моря. На мелководье покачивался корабль. Капитан их ждал, и судно сразу пустилось в путь вдоль побережья.

Хекаби сказала: если ветер не стихнет, к вечеру следующего дня они будут в Белых горах. Чтобы сбить с толку преследователей, гадалка оставила ложный след. Но даже если уловку раскусят, Хекаби знает много потайных убежищ в Горах. Там их с Пиррой никто не найдет.

Между тем звезды поблекли, и на восточном горизонте небо пересекла алая полоса. Это Богиня идет по морской глади будить Солнце. Пирра отрезала кусочек сушеной кефали и бросила за борт в качестве подношения. Потом отрезала второй кусочек для себя. Сунула в рот, но так и застыла, не прожевав.

Солнце не с той стороны! Они же плывут на запад, а значит, рассвет должен быть за спиной!

Пирра обернулась. Лицо девочки исказила гримаса ужаса. Остров Кефтиу превратился в тонкую черную полоску на горизонте.

Девочка вскочила и кинулась к Хекаби. Та стояла, невозмутимо глядя на волны.

– Мы плывем на север! – воскликнула Пирра.

– Тонко подмечено, – съязвила Хекаби.

– Ты сказала, мы держим путь в Белые горы!

– Ну, соврала…

– Я же тебе заплатила! – вскричала Пирра.

Карие глаза глядели на девочку с насмешкой.

– Мне срочно нужно было золото, чтобы сесть на этот корабль. А теперь ты превратилась в надоедливую обузу. Что ж, придется терпеть.

Гнев Пирры сменился тревогой. Угораздило же променять один плен на другой!

– Куда плывет корабль? – спросила девочка.

Хекаби снова отвернулась к горизонту. Алое сияние рассвета озарило волевое лицо. Ветер трепал темные волосы с белой прядью.

– Есть в Море кольцо островов, и у каждого огненное сердце, – произнесла она, будто бы обращаясь к волнам. – Когда-то давным-давно Повелительница Огня сорвала с шеи пылающее ожерелье и бросила в необъятные зеленые воды…

– Что?! – опешила Пирра. – Ты про Обсидиановые острова? Это же на полпути к Акии!

– Обсидиановыми островами их зовут только кефтийцы, – резко возразила Хекаби. – А для нас, тамошних жителей, они просто Острова.

Провидица помолчала.

– Десять лет назад из Акии приплыли воины. Продвигались от острова к острову, пока не нашли то, что искали.

У Пирры сжалось сердце.

– Какие воины? Вороны, да?

– Верно. Воины Короноса.

Теперь на горизонт уставилась Пирра. Прошлым летом она едва избежала свадьбы с сыном вождя Воронов. А потом другой вождь Воронов напал на нее и чуть не убил Гиласа.

– Вороны нашли то, в чем нуждались, на моем родном острове, – произнесла Хекаби.

Руки женщины вцепились в борт корабля.

– Они разрыли землю, вырвали зеленую руду из ее недр и назвали остров своим.

Пирра нервно сглотнула:

– Да, слышала про медные шахты. Мы туда плывем?

Хекаби кивнула:

– На мою бедную разоренную родину. На остров Талакрея.

Гилас понятия не имел, давно ли он на Талакрее: потерял счет дням.

Два раза пытался сбежать, под покровом темноты прокравшись мимо воинов на перешейке. Оба раза Зан ловил беглеца и задавал ему хорошую трепку.

– Опять туда сунешься, – предупредил вожак пауков, – охране донесу.

А потом произошло сразу несколько несчастных случаев подряд, и Гилас думать забыл о побеге. Сначала треснула веревка. Мешок рухнул в шахту и сломал одному работнику ногу. Упавший камень едва не вышиб мозги другому. А потом опрокинулась лампа. Из нее вытекло масло, и загорелись веревки. Три молотобойца сильно пострадали от огня.

Под землей трудно отделаться от страха. Скоро Гилас уже вздрагивал от каждой тени. Камень упал или померещилось? А что двигается вон там? Просто тень или ловец?

Однажды Гиласу приснилось, будто он снова на пике Ликас. Плещется в кристально чистом ручье среди прохладных зеленых зарослей папоротника-орляка. Рядом с Гиласом Исси. Как всегда, забрасывает брата вопросами. Например, интересуется, где лягушки. Но стоило Гиласу проснуться, и мальчик не мог отделаться от ощущения, будто по ошибке увидел сон, предназначенный для другого человека: Чужака Гиласа, а не раба Блохи.

Несмотря на страхи, Гилас почти привык к шахтам. Запомнил, что надсмотрщиков зовут «кишками», девочек, поддерживающих огонь в лампах, – «искрами», а маленьких детей, сортирующих руду, – «кротами».

С другими пауками Гилас ладит неплохо – если, конечно, не считать Слюнявого. Мышь – парень веселый и всегда готов помочь. Жук под землей испуганно помалкивает, но на поверхности вполне дружелюбен. Правда, в последнее время стал каким-то задумчивым. Зан умен, находчив и не сует нос в чужие дела. «У всех свои секреты», – говорит он и пожимает плечами.

Однажды вечером Гилас вытащил из канавы кость с остатками мяса копченого кабана. Мальчики сидели в темноте, жевали находку и рассказывали друг другу о себе. Оказалось, Зан – сын объездчика лошадей и родом он из местности под названием Арзава, далеко к востоку от Талакреи. Гилас про такую даже не слыхал. Мышь родился прямо здесь, в шахтах. Думает, мать у него рабыня, а отец – «кишка», но наверняка не знает. А отец Жука был зажиточным египетским торговцем.