Дмитрий Карпин - Волк. Последнее проклятье наг

– Нет, яхонтовая моя, я не закончил! – все еще красный, как вареный рак, вновь забурчал Алексей. – У меня еще есть много слов про запас, но все эти слова, мисс Фокс, предназначены не для ваших милых ушек, а для ушей этого негодяя, которого, подумать только, я все еще считаю своим другом!

– Good 8 8 . Good (англ.) – хорошо. , – хлопнув в ладоши, вновь невинно улыбнулась Аманда. – Оправдывать, как ты выразился, моего благо-верного, я так понимаю, не имеет смысла. Хотя все это он сделал лишь из лучших побуждений…

Услышав это, Орлов скривился и вновь сдвинул брови.

– Good, good, – беззащитно подняв руки вверх, произнесла Аманда. – Но пойми, Леша, как это говорят у вас, что сделано, того уже не развернуть вспять.

– У нас так не говорят, – хмыкнул Орлов. – Ты сплела две пословицы воедино, причем вторую вывернула шиворот-навыворот. Вот не понимаю, почему вы, иностранцы, так любите форсить русскими поговорками? – Алексей махнул рукой. – Впрочем, забыли, смысл я понял.

– Good, – в очередной раз улыбнулась Аманда. – Так что давай теперь подумаем, что нам со всем этим делать.

Карета в этот момент остановилась. По крыше раздалось легкое постукивание.

– Приехали, ваше благородие, – донесся голос кучера.

Орлов вздохнул как-то странно, даже, казалось, с легким волнением, взглянул на мисс Фокс и произнес:

– Для начала давай посмотрим на место преступления, а уже потом и подумаем, что нам со всем этим делать.

Они покинули экипаж и оказались во дворе, промеж высоких домов с песочными стенами и маленькими оконцами. Впрочем, в глубине двора располагалась и еще одна постройка, а именно небольшой в два этажа деревянный флигель. Вокруг этого флигеля суетились жандармы, в окнах горел свет и мелькали тени.

Орлов и мисс Фокс вошли внутрь, и Аманда тотчас почувствовала неуловимый запах смерти, пахло кровью, гнилью и нечистотами. Внимательный взгляд девушки быстро пробежался по комнате: «Все вверх дном, – первое, что заметила мисс Фокс, – это либо следы борьбы, либо уже жандармы постарались. Впрочем, вот и они: один уже не молодой, с длинными напомаженными усами стоит столбом, другой совсем еще сопляк, но милый, мечтательный блондин, что-то пишет в блокноте, нет, не пишет, зарисовывает,.. а вот и наш старый знакомый медик, как там его, сэр Баран-оф, кажется. Смотрит на меня и ехидно улыбается, и, наверняка, ждет реакции… О Боже!»

Аманда вдруг почувствовала, что голова идет кругом, а предательница земля уходит из-под ног, и она чуть было не рухнула без чувств, как давеча изнеженная балами и светскими раутами графиня Анна Рябова. Но не упала, Орлов вовремя подхватил девушку под руку, и это придало ей сил.

– Яхонтовая моя, может не стоит тебе… – заговорил было Алексей, но мисс Фокс оттолкнула его руку, не желая показать слабость, и вновь взглянула за спину Баранова, и… к горлу подступил ком, стало дурно, и не в силах больше бороться, девушка, к собственному стыду, выскочила из флигеля.

– Слабый пол, что поделать, – эхом донесся до Аманды насмехающийся голос жандармского медика.

«Свежий воздух, – с облегчением вдохнула полной грудью мисс Фокс и взглянула поверх крыш домов на восходящее солнце. В этот ранний утренний час солнце казалось красным, кроваво-красным, отчего небо вокруг тоже светилось алым, и это выглядело пугающе. – Впрочем, не так пугающе, как то, что лежит там на столике. – Тут же поправила себя Аманда. – Так, надо собраться! Что это я, в самом деле, мертвяков и крови что ли никогда не видела?! Видела! Даже насмотрелась вдоволь и в Сибири, когда на нас напали Айеши, и потом в стенах Черной пирамиды… Но там и там это были враги, жаждущие нашей смерти. Да и во втором случае это были даже не люди, а наги. А здесь мирное время и относительно цивилизованный город, и все эти убийства выглядят по-настоящему пугающе и отвратительно. А это последнее своей жестокостью переходит все мыслимые и немыслимые границы».

Мисс Фокс вновь вздохнула, отвела взгляд от кровавого, будто насмехающегося над ее слабостью, солнца и обернулась к флигелю. В проеме распахнутой двери было видно, как суетится Орлов, что-то выспрашивает, осматривается и отдает распоряжения, ему кивают, поддакивают, даже надменный медик Баранов указывает на какие-то детали трупика на столе.

В этот момент медик обернулся к раскрытой двери, увидел растерянно стоящую в проеме девушку и вновь ехидно улыбнулся.

«Слабый пол – значит! – вспыхнула Аманда негодованием. – Ну, я ему сейчас покажу – слабый пол!»

С этими мыслями, полная решимости мисс Фокс вновь шагнула за порог.

– Да, судя по следам, здесь орудовала действительно банда, с этим я склонен сог.., – Алексей запнулся на полуслове и с тревогой взглянул на вошедшую Аманду. – Яхонтовая моя, может ты все же обождешь на улице, а я обо всем тебе потом расскажу?

Но мисс Фокс ничего на это не ответила и даже не взглянула в сторону Орлова, вместо этого лишь подняла руку и отмахнулась, будто говоря, не отвлекай. На этот ее жест на лицах жандармов отобразилось полное недоумение, кто, мол, эта загадочная барышня, что мановением руки затыкает самого чиновника особых поручений Третьего отделения. А медик Баранов, которому англичанка была представлена, как ассистентка иноземного консультанта месье Вульфа, лишь фыркнул, покачал головой и все же решил вставить свои пять копеек:

– Вижу, мадмуазель, что вы все совладали со своей слабостью, – с нажимом на последнее слово проблеял патологоанатом и подергал себя за лощеную козлиную бородку, – это весьма похвально. Хотя…

– Да умолкните вы, прислужник царства Плутона! – фыркнула на него Аманда и взглянула таким суровым взглядом карих глаз, что медик даже опешил от подобной наглости.

Но правила приличия в данный момент волновали мисс Фокс гораздо меньше того, что сейчас лежало перед ней на круглом столе. А там, на украшенной изысканной резьбой столешнице красного дерева покоился трупик ребенка со вспоротым и выпотрошенным, словно у индюшки перед фаршировкой, животом. Впрочем, голова была не отрублена, а покоилась на плечах, но это отнюдь не смягчало кровавую картину, а, напротив, придавало ей еще больше ужаса, поскольку лик курносого и кудрявого мальчонки был искажен самой настоящей гримасой неописуемой боли, которую жертва явно испытывала долгие минуты перед смертью.

«О, Древние боги, вразумите, что за изверг это сделал? – в сердцах взмолилась Аманда, понимая, что никто из этих самых богов ее не услышит, поскольку все они канули в Лету и даже последняя из них – Артемида, и та покинула мир собственных детей, дав нам право самим разгребать деяния собственных рук. – Неужели это сделали Айеши? Но вот зачем? Зачем такое зверство?»