Александр Тапилин - Завтра было вчера, или Повесть о вечной любви

Мне для счастья, наверно, надо,

Чтоб безумием пела душа,

Чтобы женщина, как награда -

На планету ко мне пришла…

Чтобы смог разглядеть я чудо,

И глаза твои улыбнулись,

И цветы расцвели повсюду,

И взгляды наши сомкнулись.

Чтобы я тебя не обидел,

Чтобы нежностью жизнь запела,

Чтобы боги мне дали силы -

Разгадать все изгибы тела.

Чтобы мы сквозь звёзды бежали

Друг другу навстречу, сквозь годы,

Чтобы солнца лучи сверкали,

Чтобы путь освещали нам боги…

И волосы, и ресницы,

Чтобы нежностью обжигали,

Чтобы смог я тебе присниться -

И губы страстью дышали…

А для этого точно надо,

Чтоб порочные мысли сверкали,

Чтобы тело твоё, как награду

Руки грешные обнимали…

И в огне этой страстной вьюги

Я безумием буду дышать.

В мыслях буду я петь о чуде,

И одежды с тебя срывать…

И когда ты будешь раздета,

Проползу я к тебе сквозь огонь…

Мне для счастья нужна планета,

Вся наполненная тобой…

Я ещё раз с изумлением и восторгом всмотрелся в это ночное прелестное создание. Это, воистину, было чудо. «Девушка из тумана выплыла к нам» – я хотел ещё что-то вспомнить, но не мог. Поэтический дар уже покинул меня.

«Вы откуда пришли?»– нагло и смело спросил Игорь, выводя всех из оцепенения. Его слова прозвучали как будто из другого обычного, так надоевшего, материального мира. (А здесь всё-таки, какой мир, разве не обычный?) Девушка молчала. Только с какой-то нежной грустью посмотрела на обалдевшего Игоря, который продолжал наглеть, что меня сильно удивило – он всегда был слишком стеснительным. Его голос раздавался словно издалека, и создавалось странное впечатление, что это не сам его голос, а отдающееся в степи эхо.

«Понимаю, это секрет. Но всё- таки скажите…Вам разве не жутко ходить вот так в одиночку…по степи…в кромешной темноте? А, может быть, вы…инопланетянка?»

Зачем? Зачем Игорь это спросил? Именно теперь, когда девушка услышала его последние слова, глаза её внезапно снова загорелись (повторяю, именно загорелись, а не заблестели, как должно было быть)…а затем вспыхнули ярким светом. Отблески костра отразились в них.

Словно электрический разряд ударил в мою душу, и я в который уже раз за эту потрясающую ночь ощутил довольно сильный озноб. А затем загрохотало в ушах. Похоже, это был гром приближающейся грозы, как и отмечалось в местной сводке погоды. В этот раз, видимо, гром не был моей галлюцинацией, потому что все кроме девушки невольно обернулись в степь, но увидели только светлый мрак тёплой летней ночи (хотя, до этого, она была довольно прохладной). И вот здесь Игорь подскочил к девушке (это с его стороны было форменное нахальство), взял её за руку (как мне показалось, очень нежно, неуловимо, хотя он всегда был неуклюжим), подвёл к скамейке, стоящей сбоку от костра и каким-то вкрадчивым душевным шёпотом произнёс:

«Милая дама. Вы, вероятно, очень устали бродить в одиночестве по степи. И так как ВЫ по чистой случайности забрели на наш гостеприимный огонёк, мы ВАМ предлагаем присесть и побыть с нами столько времени, сколько ВЫ пожелаете».

Сказав это, Игорь галантно усадил девушку на скамейку. Девушка покорно уселась, нежно нагнувшись и подогнув свои открытые колени почти к самому подбородку.

Сколько лет прошло с тех пор! Сколько разных событий было пережито мною, но какие бы трудности я не переживал, все они так или иначе были связаны с той удивительной встречей. Девушка вошла в меня, в мою раненую душу, как обворожительный блеск лунных камней, как северное сияние, как разноцветная радуга, переливающаяся всеми своими малейшими великолепными оттенками. Она стала моей и нашей с ребятами судьбой. Она очаровала нас, она околдовала, она заворожила, и теперь мы уже не могли представить своего существования без этих ослепительных глаз, без этой обворожительной улыбки, без этого чуда, которое не кончится для нас никогда. Изменилась жизнь, страна…всё изменилось, но стоит мне только закрыть глаза и сосредоточиться, я ясно вижу, как эта девушка из моей юности…всё ещё сидит около нашего костра с красиво подогнутыми коленями. Да…это было очаровательно…

Но одного до сих пор понять не могу. Но почему, почему пальму первенства я тогда уступил Игорю?.. Я-то чем хуже? Как же получилось, что именно он перехватил инициативу? А я стоял как истукан в степи…как каменное изваяние, потеряв дар речи.

Вы верите в гипноз, в экстрасенсорику? Я теперь верю. Что же было дальше? Итак, Игорь усадил девушку. О чём же мы говорили? О каких-то пустяках, которыми пытались прикрыть наше смущение. Неисправимый Альберт, опять рассказал какой-то глупейший анекдот. Сам почему-то долго смеялся, хотя никто даже не улыбнулся. А он, видимо ничего не понимая сообщил, что сейчас расскажет ещё один подобный анекдот.

Но тут заговорила девушка. Это было слишком неожиданно, хотя разве она обязана была всё время молчать?.. Голос её, с одной стороны, явился резким контрастом со всем тем, что нас окружало. Но в тоже время, он, её голос, удивительно гармонично вписывался в ту обстановку, в тот маленький мир, который создала вокруг нас природа и эта удивительная фея. В необычные звуки её голоса, похоже, погрузился каждый из нас в эти прекраснейшие мгновения.

На что он был похож, её голос? На что-то близкое, родное; на то, что каждый из нас слышал в далёком-далёком детстве. И, вообще, ощущение уже чего-то виденного и слышанного когда-то не покидало меня…ДЕ ЖА ВЮ… поистине, это была волшебная, завораживающая ночь. В те мгновения природа как бы слилась с нами, и мы чувствовали себя частью чего-то огромного, необъятного, непостижимого. Мы, словно, оказались на отдельной маленькой планете, куда не доходят всякие мелочные, пустые, никому не нужные, земные горести и заботы.

Сначала девушка произнесла одну лишь фразу:

«Не надо, пожалуйста». (Это по поводу анекдота).

И пристыженный Альберт моментально замолчал, не решаясь больше вымолвить ни слова. А после этого мы пели какие-то песни, бардовские, наверно, какие обычно поют у костра. Подпевала ли она нам? Не помню, но хочется верить, что немного подпевала. Сколько времени она с нами сидела? Не знаю. Не помню. Время остановилось (оно действительно остановилось?). Как я понял, девушка мысленно разговаривала с каждым из нас в отдельности (со мной она тоже разговаривала). Я, например, во время этого разговора был потрясён её глубокой проницательностью, деликатностью (словно, она ненароком боялась обидеть кого-нибудь из нас) и умением разбираться в тончайших оттенках юношеской души. Остальные, я думаю, тоже в этом прекрасно убедились. Наконец, она встала и произнесла довольно протяжным, заунывным, но до безумия милым голосом: