Шеннон Чакраборти - Латунный город

– Мне нужно вернуться, – заявила она. – Пожалуйста. Я не хотела вызывать тебя. Нет, я благодарна, что ты спас меня от гулей, – добавила она, решив, что немного лести не повредит. – Просто я очень хочу домой.

Его лицо омрачилось.

– Ты попадешь домой, не сомневайся. Только не в Каир.

– Что это значит?

Но дэв развернулся и отошел в сторону.

– Тебе нельзя возвращаться в мир людей.

Он устало опустился на ковер под сенью пальмы и стянул сапоги. Он как будто постарел за время их недолгого разговора. На его лице отпечаталась усталость.

– Во-первых, это против наших законов, да и во‑вторых, ифриты, скорее всего, идут по твоему следу. В Каире ты не протянешь и дня.

– Это не твоя проблема!

– Моя. – Он прилег и сложил руки под головой. – К сожалению, теперь ты моя проблема.

По ее позвоночнику пробежали мурашки. Настойчивые вопросы о семье, нескрываемое разочарование в лице, когда он узнал о ее даре.

– Что тебе известно обо мне? Ты знаешь, откуда у меня эти способности?

Он пожал плечами.

– Есть кое-какие подозрения.

– Какие именно? – нажала она, когда он замолчал. – Расскажи.

– Если расскажу, прекратишь донимать меня?

Нет. Она кивнула.

– Да.

– Я подозреваю, что ты – шафит.

На кладбище он тоже называл ее этим словом. Но оно по-прежнему ни о чем ей не говорило.

– Что такое шафит?

– Так мы зовем своих полукровок. Это бывает, когда представитель моей расы… позволяет себе лишнее по отношению к твоей.

– Лишнее? – ахнула она, догадавшись о скрытом смысле его слов. – Хочешь сказать, во мне течет кровь дэва? И я такая же, как ты?

– Не поверишь, но для меня это тоже не самая радужная перспектива. – Он неодобрительно прицокнул языком. – Ни за что бы не подумал, что Нахид способен на такое прегрешение.

Нари окончательно запуталась.

– Что значит Нахид? Кажется, Басима назвала меня так, правда?

На его скулах заходили желваки, и что-то сентиментальное промелькнуло у него в глазах. Момент был мимолетным, но Нари обратила внимание.

Он покряхтел и наконец ответил:

– Это родовое имя. Нахиды – это род дэвов-целителей.

Дэвов- целителей ? Нари разинула рот, но даже не успела ничего спросить, когда он замахал на нее руками.

– Нет. Я поделился своими предположениями, а ты обещала оставить меня в покое. Мне нужно отдохнуть. Вчера пришлось много колдовать, и я хочу набраться сил, если по твою душу снова заявятся ифриты.

Нари поежилась, и ее рука непроизвольно потянулась к шее.

– Что ты намерен со мной делать?

Он недовольно хмыкнул и полез в карман кафтана. Нари подскочила, испугавшись, что он полез за оружием, но он вынул из кармана чистую одежду, которая даже не должна была помещаться в кармане такого размера, и, не открывая глаз, швырнул в ее сторону.

– У подножия утеса есть пруд. Сходи искупайся. От тебя разит гаже, чем от других людей.

– Ты не ответил на мой вопрос.

От неуверенности в его голосе у нее упало сердце.

– Потому что я пока не знаю. Я позвал на помощь. Будем ждать.

Вот только второго джинна и его джиннских советов ей сейчас не хватало. Нари подняла брошенную одежду.

– Не боишься, что я убегу?

Он сонно хохотнул.

– Нет.

Оазис был невелик, и вскоре Нари вышла к обещанному тенистому пруду в окружении кустарников, который наполнялся водой из стайки ручьев, сбегающих со склона утеса. Поблизости не было видно ни лошадей, ни верблюдов. Нари даже не догадывалась, как они сюда попали.

Пожав плечами, она сняла разодранную абайю и окунулась в воду.

Холодная влага обнимала ее тело, как добрая приятельница. Нари закрыла глаза, чтобы заново осмыслить все безумие минувшего дня. Ее похитил джинн. Дэв. Без разницы – до зубов вооруженный персонаж мифов и легенд, который не питал к ней особо теплых чувств.

Покачиваясь на спине, она рисовала пальцами в воде и глядела на небо в бахроме пальмовых листьев.

Он подозревает, что во мне течет кровь дэва. Сама мысль о том, что у нее может быть что-то общее с существом, которое повелевает песчаными бурями, казалась нелепой, но, как справедливо заметил дэв, она слишком долго закрывала глаза на подоплеку своего целительского дара. Нари всю жизнь пыталась не выделяться в толпе. Так было нужно, чтобы выжить. Те же инстинкты двигали ею и сейчас: эйфория от того, что она в конце концов узнала, кем является на самом деле, боролась в ней с желанием улизнуть обратно, в прежнюю жизнь, которую она так долго выстраивала для себя в Каире.

Но Нари понимала, что у нее нет шансов выжить в пустыне в одиночку, так что решила отдохнуть и искупаться в свое удовольствие. Когда у нее уже сморщилась кожа на пальцах, она потерла ее корой пальмы и помассировала волосы под водой, наслаждаясь ощущением чистоты. Ей нечасто удавалось помыться: в Каире женщины из местного хаммама дали понять, что там ей не рады, – возможно, они боялись, что Нари наведет порчу на банную воду.

Абайю было уже не спасти, но она все равно постирала платье и разложила просушиться на пригретом солнцем камне, а сама переоделась в то, что оставил ей дэв.

Одежда явно принадлежала ему. Она пахла жженым цитрусом и была пошита на широкоплечую мужскую фигуру, а вовсе не на заморенную голодом девушку. Нари провела ладонью по ткани пепельного цвета, изумляясь ее качеству: на ощупь она казалась мягкой, как шелк, но в то же время плотной, как войлок. Все было скроено без единого шва. Нари повертела одежду в руках, но не обнаружила ни стежка. Если удастся сбежать, за такую одежду можно выручить хорошие деньги.

Чтобы одежда нормально села, пришлось повозиться. На ее туловище туника нелепо болталась и заканчивалась ниже колен. Нари в несколько раз закатала рукава и принялась за штаны. Оторвав от абайи полоску ткани, она подпоясалась и подвернула штанины. Теперь брюки хотя бы не падали с талии, но Нари могла себе представить, как по-клоунски она выглядела.

Острым камнем она отрезала от абайи длинный кусок, который заменит ей платок. Черные кудри высохли беспорядочным гнездом на голове, и Нари попыталась заплести их в косы, прежде чем обмотать голову самодельным платком. Она вдоволь напилась воды из бурдюка, который наполнялся будто сам по себе, но вода не могла утолить голод, от которого у нее уже сводило живот.

Пальмы ломились от пухлых золотистых фиников, переспелые плоды усыпали землю, и по ним ползали муравьи. Чего Нари только не делала, чтобы дотянуться до фиников с пальм: трясла деревья, бросала в них камни, даже попыталась вскарабкаться по стволу (с плачевным результатом), но все было без толку.

Едят ли дэвы? Если едят, у него наверняка должно быть припасено что-нибудь съестное в этом его бездонном кафтане. Нари вернулась в рощицу. Солнце стояло высоко, палящее и знойное, и она пискнула, случайно ступив на раскаленный песок. Одному Богу ведомо, где сейчас были ее сандалии.