Валерий Голиков - Трагедия Замка Эльсинор

Действующие лица:

Вера Павловна Зюганкина, архивариус.

Пётр Алексеевич Прошмандеев, директор архива.

Клавдий Джугашвили, действующий король.

Тень короля Гамлета, прежний король.

Гертруда, королева.

Гамлет, принц датский.

Отелло, приёмный сын покойного короля Гамлета и его

супруги королевы.

Дездемона, шлюха из борделя.

Байден, хозяин борделя, в коем трудится Дездемона.

Полоний, придворный, первый советник короля.

Офелия, дочь Полония, любовница принца Гамлета.

Лаэрт, сын Полония.

Ромео, кузен принца Гамлета, сын короля Италии.

Джульетта, жена Ромео.

Горацио Абрамович Березовский, учёный-алхимик.

Отто Скорцени, руководитель СД (секретной службы) Дании,

того времени.

Мата Харя, оперная дива, гастролирующая по Европе.

Марцелл Баширов, датский офицер.

Бернардо Петров, датский офицер.

Розенкранц, приятель принца Гамлета.

Гильденстерн, приятель принца Гамлета.

Пол Маккартни, предводитель цыганского табора и по

совместительству худрук цыганского театра.

Швондер, дворецкий в замке Гамлета.

Король Артур, король Британии.

Урия Хип, первый советник короля Артура.

Эсмеральда, цыганка-гадалка.

Буратино, сын Эсмеральды.

Маугли, сын Эсмеральды.

Квазимодо, сын Эсмеральды.

Королевский смотритель, мелкий чиновник.

«Не пора ли, друзья мои, нам замахнуться на ВильЯма, понимаете, нашего Шекспира?»

Пролог

Сцена I

Россия, уездный город «N». Центральный городской архив, полутёмное помещение. Неуютно. Некоторые лампочки в железных абажурах светильников не горят. Кругом тянутся длинные архивные стеллажи, забиты разными папками, книгами, какими-то рукописями и прочей макулатурой. Между стеллажами, туда-сюда снуют люди. Это архивариусы, работники архива, немолодые люди, утомлённые своим однообразным трудом женщины. Среди них и Вера Павловна Зюганкина. Женщине немного за пятьдесят. Грузная, в коричневом свитере, синей юбке и коричневых гамашах. На её ногах мягкие сносившиеся тапочки. Она с трудом передвигается, даёт о себе знать запущенный гонартроз правого колена.

Сейчас она курит у окна, хотя все прекрасно знают, что в архиве курить строго запрещено. Дым лениво поднимается вверх и уползает в открытую форточку. Докурив папиросу она гасит её в «пепельнице», в поллитровой банке с водой. Потом подходит к стеллажу, достаёт с него папку и идёт к рабочему месту, своему столу. Усаживается, раскрывает папку. Перед ней какая-то очередная рукопись. Вера Павловна давно уже потеряла счёт всем этим рукописям, которые прошли через её руки. Её работа состоит в том, чтобы ознакомится с ней и определить её значимость: стоящая это рукопись или нет. И если «да», то тогда она откладывала её в правую стопку, а если «нет» – то в левую, что означало отправку рукописи в утиль.

Очередная рукопись, попавшая к ней сейчас в руки, хорошо сохранилась. Было видно, что её прежний хозяин был человеком аккуратным. Вера Павловна прочитывает название рукописи на титульном листе. Название написано на английском языке: William Shakespeare «The Tragedy Of Elsinore Castle». В это время бьют настенные часы и кукушка кукует пять раз. Она на секунду отвлекается: «Пять вечера, – думает Вера Павловна, – ещё часок и по домам», – немолодая женщина устала. Она уже видит себя дома с чашкой чая в руке, с ногами, положенными на пуфик перед телевизором, и с котом на животе. Вера Павловна снова перечитывает название рукописи: «Трагедия Замка Эльсинор». «Эльсинор так Эльсинор», – проговаривает про себя Вера Павловна. И тут же ловит себя на мысли, что такого произведения у Шекспира она раньше не встречала. А ведь она специалист по Шекспиру.

Вера Павловна продолжает углубляться в чтение рукописи, постепенно начиная чувствовать, что она читает что-то знакомое. И чем дальше она углубляется в чтение, тем больше её сознание, как бы раздваивается: вот тут очень похоже на то, что она уже читала раньше, у Шекспира в «Гамлете». И персонажи всё те же. А вот тут совсем какой-то другой текст. И, несмотря на скопившуюся за день усталость, чтение рукописи её захватывает. И вдруг: бах! бах! бах! У неё в голове что-то щёлкает, как будто какие-то, небольшие электрические разряды снимают с неё всю накопившуюся за день усталость. Взгляд её проясняется. Она снова и снова вчитывается в написанное. И наконец еле шевелящимися губами, почти шёпотом, она произносит: «Не может быть… этого просто не может быть! Откуда здесь этому взяться? Как такое вообще может быть?» Женщина переворачивает сразу несколько страниц и оказывается почти на середине рукописи, продолжая читать и читать дальше. Она не может остановиться, и её изумление постепенно всё нарастает и нарастает: «Да, так оно и есть – это подчерк самого Шекспира!» На какое-то время она перестаёт читать, её мозг физиологически требует осмысления того, что с ней сейчас происходит. Но вот ещё секунда… и она снова набрасывается на рукопись, жадно поглощая страницу за страницей.

Кукушка на стенных часах кукует шесть, потом семь, потом десять вечера, а Вера Павловна всё никак не может остановиться, оторваться от чтения рукописи. Она вновь и вновь перечитывает её. Но тут голод напоминает ей, что она забыла про полдник и ужин. Вера Павловна достаёт свой бутерброд, но даже поедая его, она не может оторваться от чтения рукописи. И чем дольше она занимается ею, тем сильнее её внутренний голос ей говорит, что она на пороге величайшего открытия в мировой литературе!

Архив, утро следующего дня. Начинают прибывать сотрудники архива. Они застают Веру Павловну спящую, за своим рабочим столом, положившую голову на какую-то рукопись. Тут Вера Павловна «приходит в себя», просыпается. Поправляет волосы, здоровается с сослуживцами. Встаёт, достаёт из сумочки пачку «беломора», и идёт в конец архива к окну курить. И куря папиросу она пытается осмыслить: что же это было, с чем же всё-таки она столкнулась: «Розыгрышь, подделка? Нет, не может быть. Ведь в подчерке Шекспира я не могу ошибиться, как в своём собственном… Так всё-таки значит?..»

Сцена II

Разговор с директором архива в его кабинете.

– Доброе утро, Пётр Алексеевич.

– А, Вера Павловна, здрасте, здрасте. С чем пожаловали прямо с утра? Что-то вид у вас неважный. Уж не заболели ли, как себя чувствуете?

– Спасибо, я здорова. Ночь выдалась трудная, я работала сегодня ночью.

– Что так, нужен отгул?

– Нет, просто такая вот сложилась ситуация и теперь мне надо вас поставить в известность, что у нас случилось нечто… не поддающееся манию.

– О как!.. так, слушаю вас.

– Пётр Алексеевич, я считаю, что то, с чем я к вам пришла, есть дело государственной важности. И я уверена, что вы, вскоре, это поймёте сами…