Татьяна Фёдорова - Перевёртыши

7 – хымыс – кисломолочный напиток из кобыльего молока.

Под широкими полотняными навесами, за привычными высокими столами, коротали время разномастные ватаги наемной охраны. Какое самое любимое развлечение у наемников? Правильно, чесать языки, задирать другие ватаги и мериться кулаками. До вооруженных стычек старшие охраны, обычно, не допускают, а так… Почему бы не позволить парням снять напряжение и, заодно, не проверить своих новичков в деле?

Когда чужеземный маг вошел под навес, там уже вовсю развлекалась ватага варавцев. Высокие, с массивным телосложением, и бесконечно наглые, жители Варавии зарабатывали на, обычно короткую, жизнь, либо охраняя, либо нападая на чужие караваны. Их слава бесстрашных воинов и откровенно бандитские привычки добавляли головной боли нанявшим их караванбаши, но иногда один их вид и широко разлетевшаяся слава избавляли от ожидавшегося нападения. Сейчас варавцы, с традиционно выбритыми висками и затылками, с короткими, серебристо-серыми клочками волос на макушке, громко насмехались над охраной саккарского каравана, стараясь вызвать их на драку. Точнее, над их волосами. Четверо саккрских охранников, вряд ли достигших двадцатилетнего возраста, завязали свои густые и длинные волосы, разных оттенков золота, в высокие хвосты на затылке. Двое их сослуживцев, лет на пять постарше, красовались многослойными светлыми косами за спиной. Все шестеро невозмутимо продолжали есть, будто оскорбления варавцев их не касались. А те продолжали стараться, перемешивая варавские и мегадишские слова с бретонской речью, самым распространенным языком в Конфедерации.

– Хо-хо! Похоже, наши красавицы, кроме как вышивать и косы плести, ничего больше и не умеют!

– Они даже языка бретонского не знают, только на своем курлыкают!

– Ха-ха-ха! А зачем им говорить? Главное, чтобы красавицы умело обслуживали настоящих мужчин!

– Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! Еще и ножиками отдаривались! Ха-ха-ха!

– А что, я бы не отказался от услуг вон той красотки, слева! Такое милое личико!

– Хо-хо-хо! Ха-ха-ха!

– Нет, Вильф, я предпочитаю более фигуристых красавиц! Вот его мамашку я бы с удовольствием распялил, хоть на этом…

Дзынннь! Перед хохочущим варавцем, в столешницу глубоко вонзился саккарский нож. Самый молодой из саккарцев, стоял у стола, глядя на обидчика через прищур медовых глаз. Лишь чуть подрагивающие ноздри выдавали его напряжение.

– Хо-хо! А красавица, похоже, понимает, о чем речь! Любишь пожестче, или решила откупиться этой ковырялкой в зубах?

– Не советую тебе прикасаться к этому ножу, – голос путника, хоть и не слишком громкий, почему-то услышали все. Он спокойно сидел за соседним столом, так и не подняв сетки, свисающей с полей шляпы.

– А что с ним не так? Думаешь, он отравлен? – Варавец с подозрение уставился на нож, так и не коснувшись его.

В наступившей тишине, путник неторопливо налил в свою пиалу мятный чай, и только тогда продолжил, повернув голову в сторону саккарца:

– Стыдно не знать обычаев противника, с которым собрался сражаться, – отхлебнул чай и повернулся к варавцу. – Саккарец вызвал тебя на поединок. Если ты согласен, воткни свой нож рядом.

– Что? Этот сопляк…

– Если ты возьмешь себе его нож, ты не только признаешь поражение. Это будет значить, что ты просишь у него защиты.

– Что? Этот сопляк!…

– В Саккаре ни один мужчина никогда не возьмёт себе чужое оружие. Только девушки, принимая ухаживания парня, могут повесить на пояс его нож, вместо отцовского.

– Что? Этот сопляк!!! – Варавец зарычал, и вылетел из-за стола, как камень из катапульты. – Иди сюда, наглец, я заставлю тебя самого просить защиты!

Привычные к таким развлечениям, и уже соскучившиеся по острому зрелищу, охранники быстро расчистили от бегавших слуг площадку, окружили плотной стеной, обозначая границу. Стоя в центре круга, варавец, стучал друг о друга каменными кулаками и, раззадоривая себя, выкрикивал оскорбления. Его юный соперник, казавшийся хрупким рядом с этим громадиной, молча снял перевязь с саблей, отдал Старшему, закрутил волосы на голове в тугое гнездо, и вошел в круг. Дальше, из-за сомкнувшихся спин, поединок стало невозможно рассмотреть. Путник, оставшийся почти единственным под навесом, спокойно продолжал есть мясо с овощами и запивать мятным чаем. Почти неслышно, к его столу подошли двое. Женщина, одетая в длинные темные одежды и, такую же, как у него, широкополую шляпу с густой сеткой, низко свисающей с полей. Будто плотным коконом, ее обволакивала незримая, но хорошо ощутимая Сила. Лекарка. Или провидица , – попробовал определить свои ощущения путник. Женщину сопровождал молодой парень в светлой рубахе с обильной вышивкой, заправленной в узкие бриджи. Полотняные туфли, купленные в Мегадише, явно сменили привычные сапоги, в угоду местному климату. Не спросив разрешения, магиня села на скамью напротив, парень остался рядом, время от времени поворачивая голову в сторону ринга, пытаясь по шуму толпы угадать происходившее там.

– Почему ты не пошел смотреть на поединок? – Низким, мелодичным голосом заговорила женщина.

Путник вылил остатки чая в пиалу, подвинул ее непрошеной собеседнице, пожал плечами.

– Я и так знаю, что произойдет.

– Расскажи, – заинтересовался парень.

– Варавец слишком надеется на свою силу, которой у него, к слову сказать, и впрямь, много. А на стороне саккарца скорость, гибкость и выносливость. Он будет выматывать варавца и бить по болевым точкам. Серьезно калечить в поединках у саккарцев не принято, поэтому, он просто сломает великану один-два пальца, и смотрящие признают победу за ним.

– А если поединок не будет честным? – Голос женщины остался спокойным.

– … Значит, у меня появится еще один кровник.

– Ты ведь даже не знаком с этим юношей.

– Не знаком. Но с Саккаром у меня особый счет.

– Подножка! Не честно! Остановите бой! – Раздались крики из толпы.

Плавным движением охотящегося хищника, путник выскользнул из-за стола, протиснулся в толпу. Не смотря на выкрики, бой не остановили. Саккарский смотритель посчитал не достойным для себя останавливать бой из-за чужой подлости, а варавцу просто не хватило на это благородства. Поэтому, воспользовавшись оплошностью юного соперника, варавский громила уселся на него и методично бил кулаком в лицо, превращая кожу в кровавое месиво. Парень извивался, как уж, пытаясь выскользнуть из захвата, и даже не думая просить пощады.

Путник, оказавшийся с внутренней стороны кольца, только мельком глянул на происходящее, откинул с лица сетку, оглядел толпящихся, увлеченно улюлюкающих варавцев, шагнул к одному, гаденько ухмыляющемуся.

– Ты подставил мальчишке подножку.