Лука Каримова - Неупокоенные

– Валет, давно не виделись, – поприветствовал Жнец, не вставая.

Юноша сел рядом, звякнув тонким мечом. Оружие Валета всегда напоминало Жнецу некий дар природы, особенно явно об этом говорило строение гарды: витиеватые, переплетенные между собой дужки рукояти, посеребренные листики напоминали раскрывшийся цветок лилии, в совокупности с невероятно острой сталью. Тонкая работа, а главное, легкое и удобное оружие.

– Давненько, – Валет хлопнул его по плечу. – Мушкетер шепнул, что ты занимаешься благотворительностью, мол, две душонки при тебе, любопытно, – он усмехнулся, хитро прищурившись.

– Где ты пропадал? В Корпсгрэйве, да и в Лондоне тебя давно никто не видел, только рапорты приходят.

Валет коснулся головы рукой в латной перчатке и почесал. Для работы Валет разделил заключенную в оружие силу надвое, вложив одну часть в перчатку, а другую в меч. Как он говорил: «Ходить без меча – не солидно, а с двумя артефактами работа пойдет быстрее».

Когда-то Валет был знатным картежником и шулером, настоящим профессионалом, хотя умер не из-за карточной игры, а из-за дамы, на дуэли. Потом оказалось, что дама водила его за нос, и с тех пор Валет питал к женщинам неприязнь, бывало, даже издевался над ними, пока те, будучи живыми, медленно умирали, а он все оттягивал их кончину и, только насытившись мучениями, забирал души.

– Я никуда не пропал, просто появилось одно увлечение, оно полностью захватило меня, и, черт возьми, будь я проклят, если лично не заберу душу этого малого! – Валет ударил себя по груди.

Жнец удивился. Не часто коллега был так запальчив.

– Кто же он?

– Сыщик, каких я еще не встречал – не просто ищейка, а настоящий хитрец и мастер своего дела, несмотря на молодость. Старикам Скотленд-ярда стоит у него поучиться, – в его голосе звучало восхищение. Валет действительно запал на эту душу и азартно рассказывал обо всех приключениях, в которых удалось побывать, пока он тенью следовал за Сыщиком. Куда его только не заносило, в каких злачных обителях он не бывал, и каждый раз Валет устраивал Сыщику череду опасностей, но тот всегда уворачивался, а желание Валета забрать душу росло все сильнее.

– И так каждый раз! – взвился он и заходил по дорожке. – Стоит мне подстроить простенькую стычку между пьянчугами с очередным кодлом в портовой забегаловке, как Сыщику удается избежать драки и поножовщины. Даже если лезвие пройдет в сантиметре от его лица, он все равно от меня ускользает, – шипел Валет, а затем выхватил меч из ножен и стал гневно кромсать кусты – истерзанная листва осыпалась к его ногам, укрыв дорожку и землю мягким ковром.

– Рано или поздно – он умрет, – миролюбиво отметил Жнец.

– А вот и нет! – Валет обернулся, его плечи дрожали, и плащ не мог скрыть охватившего его возбуждения. —Может, умрет, а может, нет… – азартно прошипел он.

– О чем ты?

Валет усмехнулся, но Жнец не видел его глаз, тень от капюшона скрыла их хищный блеск.

– Рядом с ним я чувствую жизнь, былую радость приключений, словно снова ожил. Меня охватывает невероятное любопытство, – начал он. – У тебя и Мушкетера есть свои слабости, а у меня Он, такой интересный, всегда на волосок от смерти. Заставляет меня дрожать, волноваться… за него. Словно мои внутренности обвязаны нитью, и та пуповиной тянется к нему. Где он, там всегда смерть. Я… восхищен этой душой. Как ловко он уходит от меня – это наша игра. Стоит мне приблизиться к нему, и я начинаю молиться – «Давай же, вот сейчас ты умрешь, еще минута и…», – но вместо разочарования испытываю дикий восторг и продолжаю следить за Сыщиком.

Жнец удивленно вскинул брови:

– Он сильно тебя зацепил, – «Как и меня души детей, но с ними я испытываю совсем другие чувства, мне не хочется их смерти, время не пришло, и, возможно… я даже рад такому стечению обстоятельств». Наблюдая за Валетом, слушая его восторженную речь о Сыщике, Жнец стал постепенно осознавать, что ему делать с душами и как жить дальше.

– Правда, последние два месяца он немного приуныл, полагаю, это действие наркотика, – Валет вернулся на лавку. – Какой-то новый, называется амфетамин 16 16 Синтетический стимулятор центральной нервной системы и анорексигенное средство. Впервые амфетамин был синтезирован в 1887 году в Германии в виде рацемической смеси румынским химиком Лазэром Еделяну. , достался моему подопечному от ученого румына. И я затосковал по былым денькам, когда мы с Сыщиком шатались по всему Лондону. Сейчас же он торчит дома и пялится в потолок расширенными зрачками, страшно похудел, став вылитым скелетом, ничего не ест, не спит, зато постоянно разговаривает с самим собой. Точно псих!

– Мы можем поспорить, от чего он раньше умрет: от этого лекарства или же твоих подначек, – предложил Жнец.

– Думаю, второе вернее, румына на днях убили. Сыщик приходил к нему на квартиру, они договорились о встрече, а там все верх дном, и тело ученого с пробитой черепушкой. Кровища, похоже, ограбили мужика.

– Случается.

Валет засмеялся и хлопнул Жнеца по плечу:

– Только не в случае с Сыщиком, он всюду видит заговоры, впрочем… так оно и есть, но у меня тогда появилось дело, и я отправился по списку, чем все закончилось – неизвестно. Может, действительно ограбили, у нас и статистика подобных преступлений имеется.

Они еще немного поболтали и разошлись, окутанные мраком.

На следующее утро, когда Джек ушел на лекцию в анатомический театр, Жнец мирно дремал на кушетке в гостиной. Ночью после разговора с Валетом он принес ее с собой, забрав из квартиры покойника, чья душа теперь хранилась в его мече. Среди дорогой мебели кушетка смотрелась неуместно, сверкая ярким малиновым пятном и намекая на антураж будуара в доме терпимости. При виде элемента мебели, оскорбляющего его вкус, Джек скривил губы, но промолчал, понимая, что подобное убожество лишь временное неудобство. Как же он ошибался.

Жнец обошел многие пустующие дома в Лондоне, где произошли убийства или несчастные случаи, за ними числилась печальная слава, они продавались по сниженной цене и покупатели находились с трудом.

Вытянувшись и постаравшись, чтобы ноги не слишком свисали с края (мало того, что кушетка оказалась узкой, так еще и короткой), Жнец раздумывал над сложившейся ситуацией. Таскать с собой детей он не мог: им необходимо тепло, еда и, что важно, присмотр, о чем Джек шепнул ему перед уходом. Жнец взглянул на них: положив ладошку под подушку, Вайолет спала с одной стороны дивана, а Калеб с другой, отвернувшись лицом к спинке.

«Они могут жить и здесь…», – решил он. «Уж не это ли имел в виду Джек». Намеков Жнец не понимал и решил дождаться возвращения друга, а пока написать отчет и вернуться в Корпсгрэйв, чтобы отдать души.