Дмитрий Потехин - Призрак

Вороны уносились все дальше, пока не исчезли за кронами леса. Там они, кажется, расселись на ветвях и продолжили насмешливо перекаркиваться, словно хвалясь друг перед другом своей лихостью. Потом, разом поднявшись в воздух, шумной ордой полетели обратно в замок пировать победу.

«Нечестивцы!» – покачала головою Ида.

Хотя в душе она восхищалась воронами: они продемонстрировали то, чего невозможно дождаться от их скучных и ушлых городских собратьев, давно испорченных цивилизацией. Это было настоящее средневековое воронье!

В следующий час Ида исследовала весь замок, от узких и опасных винтовых лестниц, где каждый шорох отдавался многократным эхом, до просторных, утопающих в роскоши залов и спален. Всюду красовались манекены кавалеров и дам в старинных литовских и польских нарядах, а также похожие на пустые черепашьи панцири рыцарские доспехи. На стенах распластались волчьи шкуры, висело оружие, полотна. Выцветшие гобелены рассказывали о чем-то великом и давно минувшем.

Когда Ида вышла из замка, облака уже рассеялись и в небе сквозь тончайшую дымку улыбалось бледное солнце.

Минуя группу иностранных туристов, Ида заметила выходившую из ворот впереди нее черноволосую девушку в темных очках с зачехленной гитарой на плече. Ида близоруко прищурилась. Она ускорила шаг, хотя прекрасно знала, что таких совпадений не бывает. По крайней мере, почти не бывает. В теории.

Она поравнялась с брюнеткой так, чтобы ее профиль под очками можно было разглядеть.

– Галка!

Девушка остановилась, в недоумении глядя на Иду. Потом сняла очки и сверкнула белыми зубами из-под вишневых губ.

– Мир тесен…

– Ха-ха! Слушай, вот так совпадение!

Ида подумала, что Андрей, будь он сейчас здесь, кусал бы ногти от отчаяния, не в силах объяснить это наглое, вопиющее чудо.

– Это знак свыше! – улыбнулась Ида.

– Да уж, дьявольщина в чистом виде! Куда направляешься?

– Я на остановку. Домой. В смысле, на дачу.

– А где твой… Сергей или как его?

Ида сделала неопределенный жест.

– В Москве.

– Та-ак… – Галка подняла брови. – Поссорились?

– Нет, по делам уехал.

Галка разочаровано фыркнула.

– Жаль! Я уж думала: нас ждет целая череда совпадений, вплоть до того, что съели на завтрак.

– А ты куда?

– В Брест. Домой, как и ты.

Ида отметила, что кроме гитары и небольшой сумки на плече у Галки с собой ничего нет.

– Можно сказать, путешествую автостопом по стране.

Они разговорились. Ида была убеждена, что такое совпадение, по сути, настоящее чудо (и уже второе за это лето) не могло произойти просто так. В этом должно быть скрытое послание. Когда оказалось, что возвращаться Галке особо некуда и не к кому, Ида вдруг предложила несколько дней пожить вместе на даче. Впервые саркастичные Галкины глаза наполнились искренним, почти детским изумлением.

– А если я воровка? Или маньячка?

– Ты не воровка и не маньячка.

– А может, у меня вместо гитары там снайперская винтовка?

– Класс! Научишь меня стрелять!

Ида засмеялась, Галка стесненно улыбнулась краешками рта. Вечером того же дня новая подруга, частично убрав с лица привычную высокомерную мину, разглядывала участок Иды.

– Хм… а интернет тут…

– Не ловит. Да фиг с ним! Любишь настолки?

– Лучше «Покер».

Галка вздохнула и обратила на Иду взгляд, в котором переплелись неловкость, благодарность, недоверие и грусть.

– Я завтра уеду.

Ида пожала плечами.

– Как хочешь. Хотя нет, ты уедешь послезавтра!

– Почему?

– Потому что приехать к вечеру и уехать на следующий день – это глупо.

– Мне просто реально как-то… Я тебя не понимаю.

– Смотри. Мы с тобой встретились второй раз благодаря совершенно невероятному совпадению. В жизни так не бывает, согласна? В кино – да. В книгах – с натяжкой (если автор такое допускает, его тут же заклевывают критики). Но в жизни – нет! Если жизнь нас опять свела, значит ей, а точнее нам это по какой-то причине очень и очень нужно. Я никогда не поверю, что подобные фокусы судьбы ничего в себе не несут.

– Ну и?

– Надо выяснить: зачем!

Галка сдержано усмехнулась и посмотрела на Иду, как на ребенка.

– Ты не куришь?

– Нет. Предпочитаю жасминовые палки. Но тебе не запрещаю.

Галка осталась. На день, на два. А потом и вовсе дождалась возвращения Андрея. Все это время Ида учила ее бездельничать и получать удовольствие от жизни. Галка отвечала в свойственной ей циничной манере, но время от времени смущенно предлагала какую-нибудь помощь или вновь порывалась уехать, чтобы не объедать малознакомых людей.

По вечерам они играли в «Эволюцию» или на гитаре. Галка исполняла песни на немецком и французском, темного таинственного содержания. Ида пела то, что писала сама. Ее песни были добрые, светлые, всегда с каплей самоиронии, хрупкими бабочками взмывающие к далеким звездам. Даже чужая, черная как перо ворона гитара в ее руках менялась до неузнаваемости, становясь чуткой и покладистой.

Со временем Галка расслабилась на столько, что все чаще забывала натягивать на себя привычное амплуа. Ее лицо, посвежевшее и загоревшее, больше не сочеталось с искусственной чернотой волос и злыми печатями татуировок на плечах и спине.

Как-то вечером накануне возвращения Андрея Ида и Галка вышли из бани, которую так и не сумели растопить, и сели ужинать. Комнату освещал слабый розоватый ночник. Крупный мотылек, бросался, как безумный на абажур и тут же взмывал к потолку, отбрасывая на него страшную тень. Ида отворила дверь и, погасив свет, с огромным трудом выгнала мотылька в родную ночь.

– Теперь комары спать не дадут! – вздохнула Галка.

– Я тебе дам репеллент.

Ида отхлебнула чаю с малиновыми листьями.

– Завтра поедешь?

– Да.

– Я думаю, нам надо м-м… задать друг-другу вопросы и честно на них ответить.

– Хорошо, – кивнула Галка.

Она уже привыкла к порой просыпавшемуся в Иде дотошному психологу.

– Галь… зачем тебе это все? В смысле: татуировки, железки на теле – это же вредно и больно… и на всю жизнь! Курить еще вреднее. А черный цвет, который ты любишь – это вообще не цвет, а просто пожиратель других цветов.

– Муньос и Музиоль тебе тоже не нравится?

Ида помотала головой.

– Нет.

– Боль меня не пугает, Стрекоза, – сказала Галка.

(Она дала Иде такое прозвище за ее худобу и большие очки)

– Меня тоже. Отчасти. Если говорить о спортивной боли. А любая другая боль – это всегда зло, и лучше ее избегать.

– А как же рожать будешь? – усмехнулась Галка.

В ее глазах ожил колючий огонек.

– Не знаю, – честно призналась Ида.

– В жизни случаются вещи, после которых перестаешь ненавидеть боль и мрак и начинаешь как бы… проникаться ими. Это похоже на… В общем, не поймешь, пока не почувствуешь.