Александр Кириллов - Будем жить по-новому! Хозяйственник. Книга 5

Я поблагодарил его за краткую справку о том, что меня ждет и вообще о системе, куда я попал и, простившись, ушел домой. Побывав в гостинице и переодевшись в повседневную форму, вечером я снова встретился с несколькими товарищами-офицерами, которые жили в Ростове и ближайших пригородах, показав приказ на мое назначение город Шахты и уточнив наши планы.

Мы прозвонили Горяеву в Москву, обрисовав ситуацию.

– Все понял.

Да, городок Шахты входил в угольный бассейн Восточного Донбасса, и именно шахты, на которых добывался уголь марки антрацит, являлись в то время градообразующими предприятиями, создавая вокруг каждой шахты свои обособленные районы. В моем распоряжении было несколько дней перед вступлением в должность и смене предыдущего коменданта лагеря для военнопленных или, как было принято говорить официальным языком, интернированных немцев. Прибыв электричкой в город, для начала я прогулялся по центру, осматривая свое новое место жительства. На носу был ноябрь, обычно дождливый в данной местности, однако, нынче погоды стояли очень даже хорошие, солнечные и сухие.

Что можно было сказать о том, что я видел? Город был разрушен еще в 1941-43 годах, особенно ему досталось, когда мы отбивали его у фрицев в 43-м. Здания центральной улицы двух или трех этажей были со следами разрушений, некоторые частично восстановлены или частично разрушены, где снова работали какие-то государственные учреждения, а многие были просто разрушены и стояли лишь их остовы. Приехал я в город днем, можно сказать, в обеденное время, поэтому на улицах сновало много народу. В основном, это были женщины, почти не было видно мужчин, много было калек и шатающихся группками детей разного возраста. Похоже, что беспризорность и детская преступность имеет место в больших масштабах. А с учетом того, что тут народ рабочий, простой и очень далекий от культурных традиций и благочинного поведения, то и взрослого бандитизма.

Среди разрушенных зданий, разбирая битый кирпич, вяло копошились зачуханные пленные немцы в оборванной одежде. Создавалось впечатление, что в ней они воевали и попали в плен еще в самом начале войны, а ведь сейчас уже был ноябрь. Несколько красноармейцев с «мосинками», сидя в тенечке, охраняли их, разговаривая о своем.

«Похоже, что это мой контингент», – подумал я.

Зашел в местную библиотеку, в которой сидела одинокая бабушка, своим возрастом соответствующая времени «эпохи Возрождения», этакая местная Баба-Яга, сидящая в полумраке в своей избе.

«Русский дух чую! – прошамкали её губы и в избе раздался скрипучий хохот, – ха-ха-ха, чего хотел, солдатик?»

«Вот же, сказок и фантастики начитался», – посмеялся я про себя, представив вышесказанную фразу в исполнении библиотекарши.

Подойдя ближе, увидел вполне себе приятную в меру седую женщину в очках лет под 60, которая с улыбкой рассматривала меня.

– Ну и выражение лица у вас, молодой человек, было, как будто, вы Бабу-Ягу увидели.

«Не поверите, о ней и подумал, когда оказался в этом полумраке», – поддержал шутку я.

– Меня не Баба-Яга зовут, а Надежда Васильевна Мохова, и работаю я библиотекарем в Центральной городской библиотеке им. А. С. Пушкина, которая организована еще в 1899 году. Вы что-то почитать хотели?

– А еще есть в городе библиотеки?

– Увы, сейчас нет.

– Меня зовут Кольцов Александр Павлович.

– Кольцов! Простите, а вы Александра Мохова не знали, воевал в штурмовой бригаде?

– Был у нас Сашка Мохов, сейчас дослуживает в Китае в Порт-Артуре до дембеля своего.

– Ой, точно он, он о вас тоже писал в своих письмах, а я его мама.

– Тесен мир, Надежда Васильевна, и я рад, что встретив вас, могу сказать, что ваш сын жив и воевал, как герой, став настоящим боевым орденоносцем. А хотел я почитать об истории города немного, так как буду служить у вас в городе и командовать военнопленными.

– Ой, их, конечно, надо расстрелять всех за их злодеяния, но скажу откровенно, что тяжело им приходится тут: голодные, мокрые, вечно простуженные. Если только у кого-то из местных жителей сделают что, печку сложат или починят чего, то наши люди, хоть покормят их или заплатят, а те что–то купят и поедят.

– Ну, наши люди тоже голодают, так что кормить их надо в первую очередь, а потом уже немцев. Но то, как они тут работают, навевает грустные мысли о том, что здания они разберут этак к году 1950-му, а то, и позже, а их еще и восстанавливать надо. Такое положение дел меня не устраивает. Будем искать на них методы. Ладно, отвлеклись мы, Надежда Васильевна, давайте что-нибудь посмотрим по истории города.

Библиотекарь дала мне книжку, углубившись в которую я вычитал. Первые населённые пункты, вошедшие в последующем в территорию города, возникли в 1805 году, как три хутора Поповский, Власов, Грушевский по фамилиям донских казаков-хозяев. Город расположен на юго-восточных склонах Донецкого кряжа. Слегка холмистая равнина с небольшими лесопосадками и рощицами прорезана балками и долинами рек Тузлов, впадающей в Дон, Грушевки, Аюты и Кадамовки. На территории города имеется более двадцати различных водоёмов. Крупнейший из них – Артёмовское водохранилище длиной более двух километров, созданное для охлаждения турбин Шахтинской ГРЭС имени Артёма, построенной еще по плану ГОЭРЛО в 1929 году. В это время город был центром угольной промышленности Восточного Донбасса РСФСР. Точнее сказать, города в привычном понимании этого слова не было. Официально он был разделён на шесть территориальных районов, с входящими в них разбросанными посёлками и шахтами: Центральный, естественно, включающий в себя центр города, Западный, Неждановский, Октябрьский, Артёмовский с шахтой Комсомольской правды и Артёма, где располагался мой лагерь и ГРЭС, и Восточный. Жило в городе в 1940 году почти 135 тысяч жителей, а сейчас немногим больше половины.

Была в городе и больница скорой медицинской помощи им. Ленина, построенная в 1927 году, и даже упомянутая в первом издании Большой советской энциклопедии. В 1929 году в городе создан Шахтинский рабочий театр.

– Работает-то театр?

– Шутить изволите.

– А больница?

– Больница? Да, почитай, что и нет, врачей практически нет, за войну все запущено, ремонта требует, никакого оборудования нет.

А как вообще в городе сейчас, кто работает, что из предприятий работает?

– Мало мужчин, все на женских руках держится. Хотя, конечно, после фронта и госпиталей возвращаются мужики, все легче стало. Кирпичный завод кое-как работает, шахт несколько восстановили, ну и так по мелочи кустари, да артели.

– Это хорошо, значит, придется поработать. В общем, спасибо, немного познакомился с историей и структурой города, пойду знакомиться с начальством лагеря.