Алена Трутнева - Дорога крови

Уник швырнул одеяло в лицо юноше.

– Запомни, писарь, здесь только я распоряжаюсь, кому и что достаётся. А если я ещё хоть раз увижу, что ты отдал одеяло своему приятелю, то заберу его. Это во-первых. А во-вторых, здесь все вы – рабы и у вас нет имён. Возможно, когда-то этот крысёныш и был Айзеком, но теперь он пёс хозяина, а ты писарь. И ничего больше. – Мужчина ухватил юношу за ворот и поставил на ноги. – Ты меня понял?

Савьо кивнул, глядя снизу вверх на возвышающегося перед ним мускулистого Уника.

– Вот и отлично. Хозяин хочет тебя видеть. Немедленно. – Он толкнул Савьо к двери. – Да, и пса тоже прихватите, – бросил Уник ожидающим у двери вооружённым надсмотрщикам.

Войдя в каюту, Уник почтительно склонил голову перед своим господином. Работорговец, как всегда, богато разодетый, сидел за столом, вокруг которого суетились, подавая еду и вино, двое тощих мальчишек с затравленными глазами. От вида и запаха пищи у Савьо предательски подвело желудок. Работорговец поманил его перепачканным в жире пальцем, но юноша словно к земле прирос – он не мог заставить себя подойти к этому человеку.

«Неужели у него нет ни капли сострадания и жалости? – спрашивал себя писарь. – Как он может так равнодушно поглощать всю эту еду, в то время как в трюме почти полсотни людей умирают от голода и болезней, израненные и потерявшие надежду?»

Работорговец недовольно нахмурился, и Уник, взяв Савьо за шкирку, подтащил того к столу и заставил опуститься на колени перед хозяином.

– Ты заставил меня ждать, раб.

Работорговец кивнул, и Уник, послушный его воле, закатил писарю затрещину, да так, что у Савьо зазвенело в ушах.

– В следующий раз мой помощник пустит в дело хлыст. – Мужчина облизал пальцы и встал из-за стола. – Пришло время проверить, годишься ли ты в писари, и твоё счастье, если ты окажешься хорош. Иначе… – Он растянул тонкие губы в улыбке, и было в ней что-то такое, отчего Савьо почти ощутил гуляющий по его спине хлыст Уника.

Работорговец остановился перед писарем – высокий, угловатый, пугающий – и, вытащив из рукава камзола порядком потрёпанный листок, бросил на пол.

– Перепиши это, – коротко приказал он.

Савьо осторожно поднял листок и развернул – истёртые небрежным обращением буквы были едва различимы.

– Поднимайся! Чернила и бумага там. – Уник пнул юношу.

Чувствуя на плече тяжёлую руку помощника, писарь неловко встал – мешали скованные ноги – и послушно побрёл к полкам.

Обернувшись к открывшейся двери, работорговец довольно объявил:

– А вот и мой пёс.

Савьо встретился взглядом с пленником и слегка улыбнулся ему.

– На колени перед господином, раб. – Один из надсмотрщиков толкнул Айзека, и тот, сделав несколько шагов, тяжело рухнул на колени.

– Ты знаешь, зачем я приказал привести тебя, пёс?

Взгляд парня метнулся к хлысту Уника, и работорговец расхохотался:

– Вижу, что знаешь! Но это лишь одна из причин.

Мужчина подошёл ближе к Айзеку, и два надсмотрщика тут же вцепились в плечи раба, чтобы тот не смог причинить вред хозяину. Работорговец внимательно осмотрел голого по пояс Айзека. Даже сейчас, несмотря на заметную худобу, мышцы пленника оставались крепкими, и было очевидно, что раньше парень отличался силой и выносливостью.

– Да, выглядел ты, конечно, получше, когда мы тебя нашли, – задумчиво процедил работорговец. – Но это не столь важно. Главное, что ты умеешь сражаться. А это я видел собственными глазами – там, на берегу реки, где мы нашли тебя. Помнишь? – Работорговец схватил Айзека за волосы и поднял его голову. – Мы из-за тебя потеряли пятерых.

– А я из-за тебя потерял свободу. – В голосе пленника сквозила ненависть.

Мужчина с размаху отвесил ему пощёчину.

– Ты договоришься однажды, пёс.

Работорговец прошёлся по комнате, не сводя глаз с Айзека, который жадно смотрел на заставленный едой стол. Наконец, он снова остановился перед пленником и взял со стола тарелку с мясом. Айзек тут же впился в неё голодными глазами.

– Хочешь получить его? Через несколько дней мы придём в порт, где проходят бои рабов. О, на них можно неплохо подзаработать. Я выставлю тебя в качестве своего бойца. Ты должен выиграть. – Работорговец поставил еду на пол перед парнем.

Айзек, не отрываясь, смотрел на мясо – ещё не успевшее остыть и такое ароматное, оно казалось изголодавшемуся пленнику невероятным искушением.

– Победи, и станешь моим бойцом. Перестанешь быть избитым, перепуганным псом. И сможешь каждый день есть мясо досыта. Стань моим бойцом.

Мужчина положил руку на плечо Айзека.

Парень вздрогнул от прикосновения и опустил голову.

– Я не буду сражаться за тебя.

Работорговец скрипнул зубами и, выхватив у Уника хлыст, стеганул Айзека по груди.

– Ты будешь. Так или иначе, по-хорошему или по-плохому. Ты единственный воин среди этих никчёмных рабов. Ты владеешь мечом лучше половины моих наёмников, я видел тебя в деле! И мне нужно твоё умение. На тебе можно отлично зарабатывать. И только тебе решать, будешь ты выходить на бои сам или под ударами хлыста Уника. Учти это, пёс, прежде чем снова ответить отказом.

Пленник сжал зубы и, тяжело дыша, уставился прямо перед собой.

– Поверь мне, я знаю, как заставить тебя испытывать такие муки, что тебе и не снилось. – Работорговец зашёл за спину Айзека и снова хлестанул его, на этот раз удар попал на одну из подживавших ран, и парень зашипел от боли. – Я могу сделать из тебя бойца, ты будешь освобождён от любой работы, будешь есть досыта. Всё, что от тебя потребуется, – усиленно тренироваться, чтобы ты мог выходить на бои и выигрывать раз за разом, принося мне кучу денег. Или я могу отправить тебя назад на галеры, где тебе придётся управляться с неподъёмным веслом, надрывая себе жилы, ведя полуголодное и выматывающее существование. Туда, где так душно и где работа так трудна, что даже здоровые взрослые мужчины теряют сознание. Где надсмотрщики не жалеют ударов плёток. И где свежие раны нестерпимо разъедает от пота и морской воды, которой вас окатывают, чтобы привести в чувство. Ты хочешь вернуться туда, Айзек?

Парень с удивлением посмотрел на работорговца, услышав своё имя вместо привычного «пёс» или «раб», и неуверенно покачал головой.

– Вот и отлично. Отведите его назад в каюту, дайте еды и не отправляйте на галеры. Через несколько дней он будет нужен мне в хорошей форме, а потому снимите с него кандалы, пусть заживают раны, он должен суметь держать меч и быстро передвигаться. Да, и найдите ему какую-нибудь одежду. – Работорговец снова повернулся к пленнику. – Но то, что ты согласился стать моим бойцом, вовсе не означает, что наш старый договор больше не в силе. Я задолжал тебе удар за сегодняшний день.