Рина Оре - Гибель Лодэтского Дьявола. Третий том

________________

Весь день солнца, словно сокровище, достался Лодэтскому Дьяволу и «девчонке в красном чепчике». Оставаясь в постели за завесой балдахина, они в своем красном убежище, голые и счастливые, упивались любовью, беседовали, шутили… Ревнивая Айада находилась с Соолмой, так что за сутки только повар дважды нарушил уединение покрытого шрамами мужчины и красавицы с нежной, лилейной кожей. Порой они просто молчали – и тогда зеленые глаза смотрели в светло-карие: Рагнеру казалось, что он плывет в соленом и теплом море, а Маргарита представляла себя тонущей в сладкой карамели. И они совершенно не беспокоились о том, что где-то за красной завесой простирается мир, где они были связаны долгом перед своими семьями, преступны в глазах Экклесии и закона, слишком неравны, по мнению общества, – не задумывались о том, что всё это разделит их в будущем. В этот день солнца будущее исчезло.

После полудня Маргарита решила расчесать волосы Рагнера. Она сидела в изголовье кровати, прислонившись к подушкам, а он, ощущая спиной ее тепло, полулежал между ее ног. Пока его расчесывали, Рагнер трогал ее груди, играл с ними, вертел головой в попытках их поцеловать или пытался захватить сосок ртом, из-за чего Маргарита тяжко вздыхала.

– Ты хуже ребенка, – произнесла она, вытягивая гребнем темно-русые пряди. – Триаду часа посидеть спокойно не можешь… А у тебя уже волосы седые. Особенно вот здесь… ближе ко лбу.

– Всё, разлюбила меня, старика? – засмеялся он, оставил в покое ее грудь и принялся наглаживать девичьи бедра.

– Не дождешься, – ответила Маргарита и поцеловала его в тоненькую седую прядку. – Я люблю стариков.

Рагнер мурчал от удовольствия. Он выглядел совсем другим человеком – от его мрачности и хмурости не осталось даже следа. В светло-карих глазах, как и за окном, расцветала весна.

– Что за тряпка висит? – спросил он, показывая на платок над ликом Блаженного. – Она мне глаза мозолит. Но с такого трона я ни за что не встану! – прижал он обеими руками к себе ее бедра и откинул голову для поцелуя. Маргарита провела пальчиками по тонкой коже за его ушами, отчего Рагнер сладко зажмурился, а потом поцеловала его в губы.

– Оставь тряпку, – ответила она, снова пытаясь распутать его пряди. – Это я повесила.

– И это зачем?

– Мне эта морда не нравится. Она за нами подглядывает.

Он запрокинул голову, удивленно глядя на девушку.

– Она… похожа на бродягу, который перед казнью оставил предсказания о тебе, – начала краснеть под его взглядом Маргарита; ее и так румяные от бесконечной любви щеки запылали ярким багрянцем. – И обо мне… Не знаю, как сказать, и не хочу о них говорить.

– Я от тебя не отстану, – внимательно смотрел Рагнер. – Тут явно что-то важное скрывается. Ни о каких пророчествах бродяг мне неизвестно, но я хотел бы знать. Особенно если они про меня и про тебя, – и он опять полез целоваться.

– Слушай тогда…

Она опустила голову Рагнера, чтобы он не видел ее лица, и захватила гребнем новую прядь его волос.

– Около года назад я смотрела на казни у ратуши… Мы с подругой забрались в нишу со статуей льва. Я была в красном чепчике, и бродяга всей толпе на меня указал.

Рагнер встрепенулся, приподнялся и обернулся к ней с округлившимися глазами.

– Это ты?!

– Ты же сказал, что ничего не знаешь! – возмутилась Маргарита. – Ложись давай на место… А то я сейчас красная, как земляника, стану.

Рагнер медленно и с загадочной улыбкой лег между ее ног.

– Мне рассказали это, когда про палачей в твоем доме докладывали, – вздохнул он. – Стишки эти… Полностью… Не знал, что они от бродяги.

– Только не повторяй их! – вскрикнула девушка. – А я то плакать буду, – уже нежно произнесла она свою угрозу.

– Нет, я не собирался, – задумался он. – Как можно? Там такие слова…

За это Маргарита снова поцеловала его в седую прядь.

– Бедняжка, – поглядывая вверх, сказал он. – Так ты всё это слушала?

– И никуда с проклятого льва слезть не могла! Все смеялись. Вся площадь. А когда я прыгнула со льва к брату, он меня не поймал. Я сильно подвернула лодыжку, и у меня юбка задралась: все ноги были на виду. И это еще не всё… Чепец я сняла, а Нинно, тот здоровяк, которого ты чуть не убил, он меня на руках нес до дома, и все думали, что я его пьяная, загулявшая жена. Ужасный был день, – вздохнула она и снова опустила голову Рагнера, лицом от себя. – Зато ныне не жалею… Когда ты меня стал целовать на кладбище, я и тебя боялась, и того что ты брата Амадея откажешься спасти, и… застыла от ужаса, что эти грязные стишки исполняются. Меня будто силы покинули – так страшно было. А потом решила, что надо вытерпеть… и дальше жить, если получится, а то я уже восемь дней дрожала всякий раз, когда тебя видела.

– Ясно теперь, – услышала Маргарита его серьезный голос. – Точно уже не жалеешь?

Вместо ответа, она обняла голову Рагнера и покрыла ее мелкими поцелуями, а после возобновила попытку расчесать его волосы.

– Значит, остался твой муж и герцог Альдриан, – задумчиво сказал Рагнер после небольшого молчания. – Всё же я Альдриана пригну! – повеселел он и посмотрел на нее хитрыми, цвета карамели глазами.

– Пригни, пожалуйста, – сердито попросила Маргарита. – И нижее всех. Он заслужил.

– А с Альдрианом у тебя что было? – удивленно спросил Рагнер, приподнимаясь и поворачиваясь к ней.

– Не хочу говорить и об этом, – отказалась она. – И не настаивай.

– Грити? – сел напротив нее Рагнер. Маргарита прижала согнутые колени к груди, обвила их руками, будто хотела спрятаться в саму себя, и опустила голову.

– Давай рассказывай, – потребовал Рагнер.

Маргарита хмурила брови. Тогда он обхватил ее лицо обеими руками и легко поцеловал.

– Рассказывай, – тихо сказал он. – А то я могу оставить Лиисем без правителя – с меня станется. Как минимум я ему двину.

Маргарита посмотрела на него с обожанием.

– Я тогда в тебя бесповоротно влюблюсь, – сказала она, убирая его руки от своего лица.

– Теперь я еще больше хочу его покарать, – широко улыбнулся Рагнер. – Я ведь в тебя уже влюбился. Сразу, как увидел тебя… голышом, – с озорством в глазах пояснил он и, обнимая Маргариту, уложил ее на спину, а сам лег рядом. – Я ее сразу узнал, – поглаживая девушку между ног, ласково прошептал Рагнер. – Твою теплую, пряную норочку, в которой мне так хорошо. Назову ее, твою милую, красивую норку Маргариткой.

Маргарита широко распахнула глаза:

– Ты и там разглядывал, пока я была без сознания? И трогал?

Рагнер убрал руку и, с нежностью глядя на нее, сказал:

– Нет. Тебя Соолма раздела и осматривала. Ну а я… Я тоже немного на тебя посмотрел, – продолжал улыбаться он. – Хотелось бы дольше, но и Соолму не хотелось обижать. Я же должен был понять: придет за тобой муж или нет, красивая ты или… А то лицо твое так раздуло – не мог представить, какая ты… Лишь один прекрасный зеленый глаз остался. Наверно, я влюбляться начал, как только этот злой глаз впервые увидел, – нежно поцеловал Рагнер Маргариту в левое веко. – А окончательно голову потерял, когда ты уже здесь лежала. Я смотрел на тебя – и оторваться не мог. Потом вещи раскладывал, а сам всё на эту кровать глазами дергал. Ты же спала, спала и спала – и так до самого утра… Красивая моя соня, – добавил он, проводя рукой от ее груди до впадинки пупка. – И даже тогда ты была прекрасна. Как ангел с оторванными крыльями, рухнувший с Небес и ударившийся о нашу грешную землю.