Галина Романова - Рудничный бог

В ночь на первое августа Насте не спалось. Она лежала при распахнутом окне и, глядя на небо, слушала, как в саду время от времени с ветки срывается очередное яблоко. Вчера у собора какая-то кликуша вопила о близком конце света – мол, при Ное сорок дней лила с небес вода и случился великий потоп, а сейчас сорок дней будет стоять жара, и завершится она великим пожаром. Насте было все равно, хотя мать и свекровь, ходившие к вечерней и принесшие оттуда эту новость, потом весь вечер обсуждали, правда ли, что настают последние времена. Для молодой женщины это не имело значения – только бы родить поскорее и продолжить бороться за Алексея. Этот огромный живот сковывает ее по рукам и ногам! Ребенок Алеши! Долгожданный сын или дочка! В недобрый час ему выпала судьба появиться на свет! А все же лучше такая жизнь, чем никакой…

Шорох листвы заставил ее насторожиться. Да, это ветер! Деревья радостно качали ветвями, приветствуя вестника прохлады, и Настя, собрав силы, с трудом встала с нагретых ее телом простыней. Как была, босиком, в неприятно липнувшей к телу сорочке, подошла к окну, ловя разгоряченным лицом свежий воздух…

И отпрянула, прикусив губу, чтоб не кричать.

Под окном стоял мужчина.

Первым порывом Насти было поднять тревогу – что незнакомый мужчина делает в саду князей Варских? Но потом незнакомец заметил ее, обнажил голову, и молодая женщина, узнав его, удивилась еще больше.

– Ваше сиятельство? – прошептала она, опираясь на подоконник. – Что вы здесь делаете?

Великий князь Петр Ольденбургский улыбнулся.

– Мне необходимо было вас увидеть.

– Нет-нет, – Настя не знала, смеяться или плакать. – Я замужем. Я…

– Дело касается вашего мужа, княгиня, – улыбка мужчины увяла. – Вы можете уделить мне несколько минут своего внимания?

– Сейчас?

– Да.

– Но…

– У меня всего несколько минут, – он покачнулся, и до Насти с запозданием дошло, что с ним происходит что-то странное. – Спуститесь ко мне!

– Но… это невозможно! – она и в прежние-то времена не бегала ночами по саду, а сейчас, в нынешнем положении.

– Торопитесь!

И в этом окрике было столько силы, что молодая женщина отбросила колебания. Да что это с нею? Чего она испугалась? Ездила к этому цесаревичу-чернокнижнику в дом, а тут вдруг забоялась? Да стоит ей закричать…

Додумывала она эту мысль до конца, уже спускаясь по ступеням, одной рукой касаясь перил, а другой придерживая живот. О том, что надо было взять хотя бы свечу или обуться, она подумала, уже оказавшись на крыльце.

Странно. Ветер тут, снаружи, был незаметен. Над ее головой качались ветки, шелестела листва, а под ногами у Насти не дрогнуло ни травинки. Она задела босой ногой валявшуюся на земле ветку, тихо охнула.

Вот и деревья под ее окном. Вот ее окно с распахнутыми рамами. Вот лужайка. Но цесаревича Петра нигде не видно. Что за шутка?

– Ваше сиятельство? Где вы?

– Идите ко мне.

Настя вскрикнула от неожиданности. Голос доносился из-за деревьев.

– Что за шутки?

– Это не шутки! Скорее! Нас могут увидеть, и тогда несдобровать и вам, и мне! У меня только несколько минут… Живее!

Настя поспешила на голос, и сразу увидела стоявшую в тени фигуру. С великим князем было что-то неладно. Молодая женщина приблизилась вплотную, и только когда Петр Ольденбургский протянул ей навстречу руки, сообразила, что перед нею не живой человек, а призрак. Полупрозрачная тень с размытыми контурами маячила перед нею, на бледном лице, как две свечки, горели глаза со странными, вертикальными зрачками. Было что-то жуткое во всем его облике.

– Не пугайтесь, княгиня, – промолвил призрак. – Просто возьмите меня за руки. Это позволит мне сэкономить силы, и я не исчезну в самый неподходящий момент.

Настя нерешительно потянулась к нему, и ощутила прикосновение… У нее не нашлось слов и мыслей, чтобы описать, что она почувствовала в тот миг, когда пальцы призрака коснулись ее ладоней.

– Вот так, – он улыбнулся. – Не пугайтесь! Открыто я не смог бы вас посетить, чтобы не вызвать лишних пересудов. Инквизиторы сумели восстановить против меня моего августейшего кузена. Так что одно лишнее движение – и я в лучшем случае присоединюсь к вашему мужу за Камнем, а в худшем окажусь в казематах Третьего Отделения. А оттуда такие, как я, уже никогда не выходят. Даже после смерти.

– Вы говорили, что речь идет о моем муже? – осмелилась уточнить Настя.

– Говорил. И пришел, чтобы сказать, что могу вам помочь. Я должен убедить императора в своей лояльности, дабы он согласился пойти мне и вам навстречу. Я помогу вам соединиться с мужем, если таково будет ваше желание…

– Что? – забывшись, Настя так крепко сжала руки призрака, что они растаяли под ее пальцами. – Быть рядом с Алешей? Нам… быть вместе? Неужели это возможно?

– Скажите, – голос Петра Ольденбургского дрогнул, – на что вы готовы ради этого?

– На все!

– Что вы готовы отдать ради него?

– Все!

– Даже чужую жизнь?

– Даже чужую жизнь!

– Будьте осторожны с такими клятвами, – на губах призрака появилась улыбка. – Это не светский салон и не спиритический сеанс у графа Калиостро. Все, что вы скажете, может сбыться… Так что вы готовы отдать, чтобы опять быть со своим мужем и не в следующей жизни, а в этой и не когда-то через много лет, а в скором времени?

Голос его возвысился, зазвенел, и Настя неожиданно испугалась.

– Я… вы перенесете меня к Алексею? Сейчас? – почему-то ей вдруг внезапно захотелось оказаться в своей постели, под теплым одеялом.

– Княгиня, я и себя-то с трудом смог перенести на такое расстояние, а уж вас-то, в вашем положении, – рассмеялся призрак. – Все намного проще. Ваше прошение императору.

– Боже, – догадалась и испугалась Настя, – неужели нет другого пути? Без этого…

Ледяные пальцы призрака сдавили ее ладони, перевернув их.

– Другой путь мог бы быть, не прочти я ваши линии судьбы. Я ни у одной из знакомых мне женщин не встречал такой странной линии любви. Итак?

– Все, – выдохнула Настя. – Я все готова отдать, чтобы быть рядом с Алексеем! До конца моих дней…

– Услышано и засвидетельствовано!

Резкий звук, похожий на хлопок лопнувшей струны, ударил по ушам. Молодая женщина невольно зажмурилась, а когда открыла глаза опять, рядом никого не было. Она стояла босиком в траве среди сада. За деревьями белой громадой высился дом.

– До встречи на кладбище…

Тихий голос над ухом заставил вздрогнуть. Настя вскрикнула, шарахнувшись в сторону, и он этого резкого движения внезапная боль опоясала ее чрево. Живот внезапно окаменел, налившись тяжестью. Настя охнула, хватаясь за него. Ребенок! Как она могла забыть? По ногам что-то потекло, колени сделались ватными… Ох, как не вовремя! Неужели ей судьба родить здесь и сейчас, под открытым небом, как какой-нибудь крестьянке?