Сергей Самаров - След Сокола

Толстый монах сообразил вдруг, что на столе осталось неприлично много наполненных кружек, и стал опорожнять их настолько стремительно, что из натруженных легких Барабаша вырвался такой откровенный вздох, словно стрелец наблюдал перед собой падение Вавилонской башни. Или, по крайней мере, крушение всех своих надежд на победу в состязании стрельцов.

Монахи ушли, оставив нетронутыми только кружки с водой.

Олекса хотел было налить выпивку и новым гостям, но Ставр вдруг остановил его, вызвав этим следующий откровенный вздох стрельца.

– Барабашу не наливай, ему завтра стрелять предстоит. Глаз после меда, как мутное стекло становится. А ему обязательно надо кучу золота выиграть…

– Это да… – вдруг, уже после вздоха сожаления, согласился и сам Барабаш. – После меда далеко не вижу, а после вина и близко ничего не разберу. С трезвой головой состязаться куда как легче…

– Сначала устроитесь, или с дел начнем? – поинтересовался Олекса.

– Начинай с дел. Как устроимся, Барабаш сильно храпеть начнет. Это мне всегда мешает думать.

– Видукинд пропал. Нигде не можем его найти. Я опрашивал даже гостей из стороны фризов – поговаривали, что эделинг там. Но и там его никто не видел. Что касается Аббио, то его имя входит в состав зачинщиков турнира с ответной стороны. Там только четыре человека. Берегут, похоже, место для пятого, надеются, что Видукинд появится. Или князь Годослав.

– Годослав не приедет, – сказал Ставр. – У него дома забот как каши во рту. Дай ему силы Свентовит все суметь разгрести…

– Не-а… Приедет. Вот-вот ждем его, – после небольшой паузы сообщил Олекса.

– Вот это уже зря… – не удивился, но констатировал факт волхв. – В такой обстановке трудно за порядком усмотреть. Сто глаз иметь след, чтобы одного князя охранить. Откуда вести?

– Намедни был гонец от Далимила. Приказал палатку приготовить отдельную и организовать пригляд со стороны. Князь едет без имени [120], без слуг, только с одним плеточником.

– Это нам работы добавит стократ… – покачал головой волхв. – Годослав слишком заметен фигурой. Ростом чуть меня поменьше. Такого издалека видно, и узнать можно. Кто хоть раз видел, непременно узнает. Герцог Трафальбрасс прибыл?

– Прибыл. В лагере куражится… Сплошную пьянку устроил, ищет популярности среди местных молодых саксов. Саксы на выпивку горазды, а на дармовую – тем паче…

Ставр выпил кружку меда и сострадательно посмотрел на Барабаша. Стрелец кашлял и, похоже, слегка захлебывался слюной. Но это Ставра не разжалобило.

– Придется и за этим следить. Чтобы шагу без пригляда не ступил. Трафальбрасс участвует в охоте на Годослава, если не сам ее организовал с помощью герцога Гуннара…

Олекса оглянулся – не слушает ли кто из дворовых людей.

– Может, проще послать к Трафальбрассу Барабаша? Ему что герцог, что пролетающая сорока – какая разница, лишь бы не трещала и засаду не выдавала. А то ведь… Сигурд Годослава слишком хорошо знает.

– Барабаш честнее, чем герцог, да и поблагороднее будет… – Ставр похлопал по плечу стрельца, и тот, мужчина уже в возрасте, не мальчик, неожиданно покраснел от таких слов в свой адрес. – Он из-за угла стрелять не умеет. Ему доброе сражение подавай. Выйдет герцог на бой против нас, тогда Барабаш его и снимет с коня, как ястреба с верхушки дерева. А так – и он не захочет, и сам Годослав не одобрит.

– Ладно, – сразу согласился Олекса, которому датские методы тоже были не по душе, – значит, будем караулы ставить вокруг палатки.

– И за людьми Сигурда присматривать. Эти-то опаснее всего. Сам герцог запятнаться грязью побоится. Но людей пошлет. Они у него черному делу давно и хорошо обучены. Вот с ними церемониться нечего. Убийцу убить не жалко.

– Где я людей напасусь?

– Я дал приказ разведчикам собираться за городом у тебя в берестяном сарае [121]. Кто-нибудь уже наверняка там есть. Пошли человека за ними и…

Раздался громкий стук во входную дверь с улицы, где шла торговля.

Олекса поспешил открыть.

– Чего днем закрылся? Тайничаешь никак? – вошел в дверь Далимил и протянул Олексе руку.

– Основное тайничание начинается с твоим приездом, – за хозяина ответил Ставр. – Где Годослава оставил?

– В городе. Осматривает оружный ряд. Кое-что подкупает для себя…

– Что князь велел? Мне с ним надо встречаться?

– Лучше через меня передай, если что есть. Больно уж ты заметный. Или приходи в темноте. И еще он велел рассказать тебе…

И Далимил выложил все новости княжеского двора за последние дни.

– Значит, даны ни с чем остались?

– По закону так. Теперь Дражко соправитель и наследник.

– Добро. А вот Ксарлуупа он зря отпустил. Готфрид ни за что не простит Годославу такого оскорбления. Если бы убил графа, король такое перенес бы легче.

– Я тоже так думаю, но я князю не советчик. Он меня слушать не станет.

– А зачем тебе надо говорить князю о своем мнении. У тебя под рукой люди были?

– Были.

– Надо было им и дать знак. Если князь допускает ошибку, подчистить за ним ее можем только мы. И должны это делать, не брезговать…

День выдался чрезвычайно жаркий для середины мая. Если в дороге, когда ветерок продувает насквозь доспехи, это еще не было так заметно, то в городе, когда пришлось спешиться и ходить, ведя коня на поводу, горячий, без ветерка воздух утомлял.

Только во второй половине дня, ближе к закату, Годослав сумел обнажить голову, скинуть тяжелый плащ, так хорошо скрывающий его сильную и в то же время стройную фигуру, и расстегнуть непривычно тяжелый в сравнении с простой славянской кольчугой чешуйчатый аварский панцирь. Далимил расстарался, привел с собой двух работников из местных саксов, чтобы не показываться рядом с князем бодричам, и втроем они установили маленькую походную палатку достаточно быстро. Вся палатка состояла из двух равных половин. В дальней поселился сам князь, в передней, сразу за пологом, обосновался Далимил.

Годослав приказал вывесить рядом с входом его щит без герба. Точно такие же щиты, некоторые с гербами, некоторые без них, как у князя, украшали соседние шатры, где расположились прочие рыцари, пожелавшие принять участие в турнире [122]. Эти рыцари, в отличие от зачинщиков, звались посторонними. Большую часть посторонних составляли знатные саксы различного звания, хотя часто можно было услышать и славянскую речь – князь Бравлин не препятствовал участию в турнире своих воинов. Сами франки – основа участников – расположили свои шатры вокруг королевской ставки. Тем не менее, любопытство распирало франков, и многие из них решились посетить лагерь противников, чтобы присмотреться к тем, с кем им предстояло вскоре сразиться, познакомиться с ними.