Александр Рыбалка - Разделение вод

Мини-подлодка уже совсем было приблизилась к шесту (Дейч предусмотрительно отплыл на безопасное расстояние, чтобы его не зашибло шестом), как вода над башней вновь содрогнулась… Лодку здорово тряхнуло, да так, что она перекувырнулась под водой, а потом прошла мимо шеста и поплыла вдаль, вглубь океана. Дейч вначале рассчитывал, что штурман просто потерял ориентацию в пространстве от удара, но лодка и не думала менять курса, удаляясь все дальше и дальше. Ужаснее всего выглядела почему-то не прекращающая вращения дисковая пила. Наконец лодка совершенно скрылась из виду, потерявшись во мраке океанских вод.

Оставался последний шанс. Знаками Дейч показал своему напарнику, который ошалело смотрел на то, что приключилось с мини-субмариной – надо приблизиться к шесту. Водолаз тронулся с места, но Дейч сделал отрицательный жест: «Нет, этим займусь я».

Он приблизился к шесту, снял с пояса небольшую мину с часовым механизмом и принялся крепить ее к громоотводу. Неожиданно небольшая отвертка (на поясе водолазного костюма находился набор инструментов) выскользнула из своего карманчика и полетела вниз. Дейч не удержался и глянул ей вслед…

Внизу, с огромной глубины, на него смотрели два гигантских глаза! В том, что это были именно глаза, Дейч не усомнился ни на минуту – столько им было слышано о Рахаве, князе моря, спящем в подводной башне…

Одновременно с этим в его голове раздался голос:

«Ты меня видишь?»

Голос вещал с такой силой, что если бы это было произнесено вслух, то у слушающего лопнули барабанные перепонки. Но что самое ужасное, голос говорил на древнееврейском языке, как будто знал о том, что Дейч на самом деле не немец, эсэсовец, а советский разведчик, еврей.

«Вижу», – подумал Дейч. – «Я тебя вижу, Рахав».

«И я тебя тоже. Сейчас я проснусь…»

«Зачем? Чтобы затопить всю землю?»

«А зачем вам, людям, жить? Набивать живот, размножаться? Вы, люди, огорчение Господа. Вы не хотите служить так, как мы, ангелы. Для того я и начал эту войну, чтобы меня разбудили».

«Как ты можешь начать войну, сидя здесь, в башне?»

«Хотя я и сплю, мысль моя проникает во все концы земного шара. Я внушаю людям мысли медленно, исподволь… За много лет я могу внушить свои мысли огромным массам людей. Ты ведь все равно умрешь, рано или поздно. А я бессмертен. Не мешай мне, и скоро ты будешь в раю».

Разговаривая, Дейч старался совершенно не думать о том, что делали его руки в этот момент. А он установил мину и поставил ее на минимально возможный срок. Вряд ли Рахав с такой глубины способен увидеть маленькую коробочку. Скорее всего, он читает его мысли, поэтому Дейч совершенно сосредоточился на разговоре с ангелом моря.

Над головой Дейча – где-то высоко, над самой поверхностью – заиграли яркие блики. Это началась вызванная Рахавом гроза. Сейчас любая из молний могла попасть в шест, и тогда… Дейч осознавал, что если спящий Рахав так силен, то после пробуждения для него все будет кончено в несколько секунд. Развернувшись, Дейч сильно оттолкнулся ногой от шеста и поплыл в сторону.

В эту секунду молния угодила-таки в шест. Вдоль стальной трубы мгновенно образовался как бы светящийся белым туннель. Но ток, как видно, замкнул какой-то контакт в цепи мины, отчего та взорвалась. Огненный цветок взрыва разломал шест, как карандаш, и раскидал его обломки глубоко по океанскому дну.

Потерявший сознание Дейч полетел, вращаясь, подобно выброшенной тряпичной кукле, в сторону от башни. Он не чувствовал, как его подобрал напарник-водолаз, тоже слегка контуженный взрывом, не чувствовал, как его доставили на борт «U-977»…

А лодка тем временем мчалась на максимальной скорости от страшной башни, а отойдя на порядочное расстояние, всплыла. Даже подводникам время от времени хочется увидеть солнце.

Дейч болел долго, судовой врач подозревал у него воспаление мозга. За это время капитан дал указания полностью очистить лодку от всех следов их невероятной миссии.

17 августа 1945 года подводная лодка специального назначения «U-977» вошла в аргентинскую бухту Мар-дель-Плата и сдалась властям. Но штандартенфюрера Дейча на борту уже не было – капитан Шеффер не хотел, чтобы присутствие эсэсовца компрометировало экипаж, честных военных моряков.

– Это может быть открытие мирового значения! – перегнувшись через столик, Сергей Вейцман вперил взгляд рыжеватых глаз в своего оппонента. Его собеседник, аспирант Шарон, слушал невнимательно, вяло тыкая вилкой в зеленый горошек.

Они сидели за столом в студенческом кафе Тель-авивского университета, неторопливо поглощая недорогую, но доброкачественную еду. Студенты вообще люди небогатые, и везде в студенческих кафе кормят недорого, но Вейцман, успевший поучиться в не существовавшем уже Советском Союзе, очень хорошо чувствовал разницу между тамошней и израильской пищей. А на сытый желудок хорошо строились наполеоновские планы.

– Деньги под такой проект никто не даст, – подобно Кутузову, разбил наполеоновские планы Яков Шарон. – По крайней мере в Израиле. Здесь не любят раскидываться деньгами, особенно на проекты, не имеющие к еврейской истории никакого отношения.

– А если там мы найдем золото? – и в рыжем глазу Вейцмана блеснула золотинка.

– Какое золото? – Шарон усмехнулся.

– Пиратское! Мне удалось найти кое-что в архивах, оставшихся со времен владычества в Палестине Оттоманской империи. Насколько я понимаю, это завещание одного старого еврея, который скончался в Яффском госпитале. Кстати, свидетельства о его смерти я не обнаружил… хотя, скорее всего, он умер просто от старости – возраст старого пирата перевалил за сто лет.

– Старого пирата? – в лице собеседника промелькнуло удивление.

– Ну да! Он плавал на еврейском пиратском корабле. Все это я узнал из завещания, которое нашли у него под подушкой.

Там он распределяет золотые монеты сиделкам, потом на синагоги, на погребальное общество… А в конце завещания он просит передать раввинам его записки, в которых содержится страшная тайна, и пускай, дескать, они уже сами решают, что с ними делать – сохранить или сжечь.

– А что за тайна?

– Если бы это было что-то нехорошее, он бы давно избавился от своих записей – хотя бы для того, чтобы не попасть под суд. Скорее всего, речь шла о том, где пираты зарыли награбленные сокровища. Для этого старик и просил передать свои записи раввинам – возможно, они нашли бы способ вырыть клад и пустить золото на нужды общины. Кстати, у меня есть все основания предполагать, что пираты нашли где-то золото индейцев майя, утаенное ими от конкистадоров.

Шарон усмехнулся:

– Ну, ты горазд выдумывать. Ладно, из нашего гранта можно выделить немного денег на экспедицию – но это только в том случае, если бы мы знали, где искать.