Андрей Посняков - Дальний поход

Невдалеке, в лесу, примостившись на старом пне и отогнав любопытного Ноляко, колотил в свой бубен Маюни.

– О, Великий Нум-торум и ты, Колташ-эква! Помоги, мать сыра-земля, убери чужое слово!

Помолив великих богов, юный шаман обвел внимательным взглядом густой подлесок. Хорошо бы мухоморов сыскать! Для камлания – самое милое дело. Славный гриб мухомор – красивый, яркий, и не прячется никуда, всегда стоит гордо, как воин. Вон, там, в папоротниках, краснеет, ага…

Маюни едва успел наклониться, как вдруг висевшее в небе солнце затмила на миг чья-то быстрая тень. Юноша вскинул голову… и тотчас же нырнул в папоротники, укрываясь от взгляда летевшего над лесом всадника на летучем драконе! Всадник не просто летел – кружил, высматривал… вот появился и второй, и третий! А за ними – целая туча!

Насчитав дюжину, Маюни вдруг припал ухом к земле – почва под ногами мерно колыхалась, дрожала…

«Драконы! – быстро сообразил парень. – Могучие ящеры! Колдуны».

Скрываясь между деревьями, он со всех ног бросился в селение, краем глаза увидев бегущих часовых из отряда головного атамана Ивана – те тоже поспешали к своим с недоброй вестью.

Чу! Кого-то уже сразила пущенная сверху стрела! Первая жертва.

– Скорее, скорей! Колдуны! – ворвался за частокол Маюни.

Вбежавший следом за ним Семка Короед завопил куда громче:

– Там! Там! Войско!

– Что за войско? Где? – атаман положил руку на эфес сабли. – А ну, докладывайте по очереди, не торопясь.

– Там, в лесу, где рябины… – указал рукой Семка. – Зубастые драконы о двух ногах! Трехроги с амбар ростом! Людоедов – сонмище.

– Еще летучие всадники, – Маюни махнул в другую сторону. – Там. И – ящеры, да. Много.

– Да вон они уже!!! – в ужасе округлив глаза, закричал забравшийся на вкопанный столб Ферапонт Заячьи Уши. – Из лесу вышли, вон!

Из лесу гомонящей толпой выбежали менквы, за которыми маячили зубастые ящеры – огромные, высотой с колокольню, драконы о двух мощных ногах и несуразно маленькими передними лапками. Ящеры шли, смешно дергая шеей, как куры, только что червяков не клевали, желтые глаза ужасных хищников горели лютой злобой, из раскрытых пастей плотоядно стекала слюна. Вот капнула на пробежавшего внизу менква – накрыла с головой!

– Что же они этих-то не жрут? – дрожащим голосом промолвил Семка.

Костька Сиверов усмехнулся, нервно заряжая пищаль:

– Оттого и не жрут – колдуны их всех направляют. Что ли – забыл?

– Да не забыл, просто… Боязно мне чего-то!

– Всем боязно. Эх, черт, пушек-то нет. А то б мы им показали!

– Ничего – и пищалями сдадим… жаль только пороха маловато!

– Вот, то-то и оно!

Колдун Енко Малныче вместе со своими приспешниками успел забежать за ворота одним из последних, кляня всех богов за то, что не успел уйти. Теперь уж делать нечего, придется разделить судьбу бледнолицых – достойно погибнуть либо – куда лучше! – вместе победить.

– Лучники – на крышу, – деятельно распоряжался атаман. – С огневым боем – к частоколу. Остальные с рогатинами – к воротам. Мало ли – вышибут. Матвей – ворота тебе держать!

– Ничо, атамане! Удержим! – Матвей Серьга весело подмигнул казакам и размашисто перекрестился. – Ох, помоги нам Господь и Святая Троица.

– На двойки разберитесь, – отправив Штраубе на крышу, к лучникам, Иван командовал остальными. – Живее! Вам, вам, говорю, парни! Кто у тебя, Яшка, в помощниках?

– В помощниках? – растерянно оглянувшись, Вервень уперся взглядом в Семку. – Вот он!

– Да, да, – закивал Короедов. – Мы тут… вместях…

– Пищаль заряжена?

– Заряжена, атаман!

– Ну, добро…

Иван прошелся вдоль частокола, вознося благодарственную молитву за то, что женщины оказались здесь же, за частоколом. Хорошо, вовремя молебен устроили, если б не это… Эдак-то, пусть и доведется погибнуть – так вместе, а вот, ежели б жонки снаружи, на посаде, остались, было бы совсем плохо. Что же касаемо девок сир-тя – так с этим… что ж – пущай к своим уходят или в лес бегут. Ну, не убивать же теперь их!

– Господи, Господи… Пресвятая Богоматерь Тихвинская, – глядя сквозь устроенную в частоколе бойницу на приближавшихся людоедов и ящеров, истово молился Яшка Вервень. – Не за себя прошу, но за Ябтако-деву. Она хорошая, добрая… хоть пока и язычница, но обязательно веру святую православную примет, обязательно! Вот увидите!

Парню только и оставалось делать, что молиться – ничем другим он сейчас помочь своей юной возлюбленной, увы, не мог.

Бухх!!!

Началось! Ударили в ворота брошенные менквами камни! Грозно помахивая хвостами, зарычали драконы.

– Слушать сюда! По левому дракону… залпом… Огонь! – скомандовав стрелкам, атаман обернулся к засевшим на крыше лучникам, махнул.

Бабах!!!

Последние запасы пороха и пуль пошли в дело! Тяжелые пули ударили в горло дракона с такой силой, что едва не оторвали башку. Ящер истошно завыл, тяжело приседая на задние лапы, дернулся и, как-то смешно и нелепо, словно оглоушенный камнем цыпленок, с клекотом завалился на бок, в траву.

– Ур-р-ра!!! – радостно завопили ватажники.

Даже Енко Малныче улыбнулся:

– Молодой дракон попался, кожа еще тонкая… Иначе б…

– Да брось ты, друже, – отмахнулся Иван. – Пищальная пуля борт корабельный проломит – а ты говоришь – дракон! Тут главное, не струсить, подпустить поближе… Ладно! Заря-жай! Пли!!!

Снова выстрел. На этот раз сокрушительный пищальный залп ударил по людоедам, скосив четырех. Да еще лучники сверху постарались – зря хлеб не ели. Потеряв весь свой пыл, зверолюди тоскливо завыли, а кое-кто из них, оглядываясь, бросился к лесу.

– Сейчас в небо глядите, – подсказал Енко. – И дракон второй что-то загрустил… совсем не тем занялся, гадина! Сейчас колдун появиться должен – настропалить всех.

И в самом деле, оставшийся в живых ящер, размерами чуть поменьше только что убитого казаками, но все же не маленький, бросив дурацкую затею со штурмом, принялся жадно подъедать трупы. И впрямь – а зачем за частокол рваться, когда вокруг мяса полно?

Поредевшие менквы, видя такое дело, тоскливо завыли, поглядели на чавкающего дракона и прытко рванули к густым зарослям чернотала.

И тут же, как и предсказывал Енко, в небе появились два всадника верхом на летучих ящерах с кожистыми, как у нетопыря, крыльями. Лица всадников прикрывали маски-черепа, к хвостам ящеров были привязаны ленты.

Атаман пристроил поудобнее хитрую свою винтовальную пищаль, прицелился… И сшиб колдуна первым же выстрелом!

– Ур-раа-а-а!!! – снова заорали ватажники.

– О, Боги! – в ужасе закатывал глаза юный Нойко. – Гром! Гром! Они всех победят, эти демоны… Наши друзья… верно, Ясавэй?

Ясавэй ничего не ответил, следя за вторым колдуном. С этим, увы, не получилось – после гибели своего напарника он поднял своего ящера выше, так, чтоб не доставали стрелы. Там же, в вышине, показались и другие всадники.