Сергей Шведов - Старец Горы

Дом аль-Афдаля хоть и располагался недалеко от мечети аль-Азхара, особой роскошью не блистал, уступая как величиной, так и красотой отделки многим дворцам арабских беков. Дело здесь было не в скромности и уж тем более не в бедности, просто визирь никогда надолго здесь не задерживался, предпочитая менять место жительства из соображений безопасности. По слухам, аль-Афдалю за свою жизнь удалось избежать более десятка покушений, тщательно подготовленных его врагами. Достоверно Саббах знал только о трех попытках, за одной из которых чувствовалась рука покойного халифа аль-Мустали. Ныне над головой всесильного временщика вновь сгустились тучи. Аль-Афдаль в течение пяти лет потерпел два сокрушительных поражения от франков, в результате которых Каир по сути лишился армии, способной вести победоносные войны. Тем не менее, ловкому визирю удалось удержаться у власти, что объяснялось не столько его силой, сколько слабостью нового халифа, человека молодого и не слишком искушенного в интригах. В воротах усадьбы Саббаха остановили мамелюки-суданцы, составлявшие личную гвардию визиря. Эти рослые чернокожие воины, по мнению аль-Афдаля, отличались от арабов не только силой и доблестью, но преданностью своему вождю. По количеству мамелюков, стоявших у ворот и расположившихся на садовых дорожках, Саббах определил, что визирь находится дома. Это было редкостное везение, и бек мысленно возблагодарил Аллаха за содействие в трудном и опасном предприятии. Саббах очень боялся, что его опознают и бросят в застенок раньше, чем он успеет переговорить с аль-Афдалем, поэтому он не рискнул навестить близких и постарался объехать родной дом стороной. Обоих своих телохранителей бек оставил у ворот, их миссию можно было считать завершенной, они уберегли своего хозяина от случайного наскока, а далее судьба и жизнь Саббаха зависела уже от визиря.

К удивлению бека, ему не пришлось долго томиться на мраморной лестнице в окружении мамелюков. Коротконогий евнух, выкатившийся из раскрытых дверей, бросил несколько слов своим соотечественникам на незнакомом языке, и те немедленно удались, оставив гостя в растерянности.

– Сиятельный аль-Афдаль, гроза и гордость Востока, ждет тебя, почтенный Саббах.

Беку ничего другого не оставалось, как последовать за евнухом, быстро семенившим на кривых коротких ногах по блистающему полу. Дворец визиря казался пустым, но Саббах отлично понимал, что за ним следят десятки глаз и любое его подозрительное движение может быть истолковано как угроза, с весьма печальными для гостя последствиями.

У входа в покои визиря Саббаха обыскали еще раз. Телохранители, облаченные в белые длинные рубахи, перехваченные у пояса кусками златотканой материи, так старательно обыскивали посетителя, что едва не сломали ему ребра. После чего довольно грубо втолкнули бека в личные покои аль-Афдаля.

Визирь сидел, скрестив ноги, на небольшом возвышении, застеленном коврами, и, опираясь правой рукой на подушку, задумчиво смотрел куда-то поверх головы Саббаха.

– Да продлятся вечно твои дни, сиятельный аль-Афдаль.

– Садись, бек, – небрежно кивнул визирь на край помоста. – Сейчас не время для церемоний.

Когда-то Саббах был одним из первых в окружении аль-Афдаля, но с тех изменилось слишком многое, чтобы рассчитывать на милость этого породистого стареющего мужчины.

– Давно я тебя не видел, Саббах, – задумчиво проговорил визирь, разглядывая гостя.

– Я не смел показаться тебе на глаза, сиятельный аль-Афдаль, после тяжких ошибок и поражений.

– Поражения бывают у всех, – холодно бросил визирь. – Ошибки тоже. Но это еще не повод, чтобы уклоняться от выполнения долга.

– Я не сидел без дела, сиятельный аль-Афдаль, а делал все возможное, чтобы звезда халифа засияла еще ярче.

– С чем пришел? – насмешливо покосился на гостя хозяин, давая понять, что приветствия закончились и пора переходить к разговору по существу.

Саббаху было, что предложить визирю, и он не замедлил с рассказом о событиях, случившихся в не столь уж отдаленном от Каира Ливане. Правитель Триполи, осажденного крестоносцами, Фахр аль-Мольк ибн Аммар отправился за поддержкой в Багдад, доверив управление городом двоюродному брату. Увы, почтенный аль-Асхирь не оправдал надежд своего родственника. Он тут же объявил себя эмиром и поднял мятеж. К сожалению, мятеж был подавлен мамелюками, сохранившими преданность малолетнему сыну аль-Молька.

– А почему к сожалению? – удивился визирь. – Такая преданность заслуживает похвалы.

– Мне удалось склонить почтенного аль-Асхиря на нашу сторону, и он уже готов был обратиться к халифу аль-Амиру с просьбой о помощи.

– Это меняет дело, – кивнул хозяин, – но не объясняет причины, по которой ты приехал в Каир.

– В Ливане остались мои преданные сторонники, и если ты, сиятельный аль-Афдаль, поможешь осажденному городу продовольствием, то Триполи припадет к ногам халифа аль-Амира раньше, чем багдадские сунниты откликнутся на призыв Ибн Аммара.

– А крестоносцы? – нахмурился визирь.

– Я полагал, что тебя уже известили о смерти едва ли не самого злобного врага ислама Раймунда Тулузского.

– Первый раз слышу, – неожиданно признался визирь, и в голосе его прозвучало неподдельное удивление.

Саббах охотно поведал аль-Афдалю о несчастье, приключившемся с одним из вождей крестоносцев, проливших реки крови правоверных мусульман. Трипольцы захватили провансальцев врасплох во время неожиданной вылазки. Успех поначалу казался Саббаху безоговорочным, ибо арабам удалось захватить замок Мон-Пелери, возведенный Раймундом Тулузским неподалеку от города. К сожалению, закрепиться в замке трипольцам не удалось, равно, как и разрушить его. Пришедший на подмогу дяде граф Серданский сумел выбить арабов из Мон-Пелери и нанести им поражение под стенами города.

– Граф Тулузский был тяжело ранен в сражении и через несколько дней скончался, передав своих провансальцев под начало Гильома Серданского. Благородный Гильом, по нашим сведениям, доблестный воин, но посредственный полководец. К тому же далеко не все провансальцы признали в нем вождя. На мой взгляд, сиятельный аль-Афдаль, сейчас самое время для решительного удара. Если нам удастся овладеть Триполи и другими ливанскими портами, это сильно осложнит положение короля Болдуина в Иерусалиме и князя Танкреда в Антиохии.

– Ты сам все это придумал? – спросил визирь, пристально глядя в глаза бека.

– Нет, – честно признался Саббах. – Мне помогали ассасины. В частности кади Бузург-Умид.

– Они знают о твоей поездке в Каир?

– Я действовал с их согласия.

В разговоре наступила момент, которого Саббах боялся, отлично зная, насколько обострились в последнее время отношения аль-Афдаля и шейха Гассана. Визирь вполне мог заподозрить бека в предательстве и решить его дальнейшую судьбу одним взмахом меча.