Сергей Шведов - Пилигримы

– Он получит войну! – возмущенно взмахнул руками Лоррен. – Либо с собственными баронами, либо с мусульманами.

– Мой хороший знакомый, Герхард де Лаваль, считает, что Раймунд выберет второй путь, ибо первый слишком для него опасен.

Лоррен быстро подсчитал, сколько времени граф Антиохийский сможет содержать шайку головорезов, и пришел к весьма неутешительным выводам. Максимум через месяц, много полтора, эти люди примутся громить город, давший им приют, если, разумеется, не появится иная цель для приложения усилий. Семь тысяч вооруженных до зубов и имеющий боевой опыт крестоносцев, это слишком много для несчастной Антиохии, но слишком мало для успешного штурма Халеба. Не надо быть великим провидцем, чтобы предсказать поражение Раймунду де Пуатье в схватке с умным и расчетливым Нуреддином. И это поражение может обернуться катастрофой не только для глупого графа, но и для умных баронов, втянутых им в войну.

– Может, – не стал спорить с хозяином алеман. – Но умные люди тем и отличаются от глупых, что могут извлечь пользу не только из побед, но и из горчайших поражений.

– Ты себя имеешь в виду, благородный Одоакр? – насмешливо спросил Лоррен.

– И себя тоже, – кивнул маркиз. – Я потратил все свои средства на подготовку к крестовому походу, в расчете быстро окупить затраты. Я кругом в долгах, благородный Симон, и мои кредиторы уже готовы отобрать земли и замок, которыми я так дорожу. И тогда мне останется один путь – в наемники, проливать свою кровь за чужое счастье. Мне нужны деньги, Лоррен, много денег, а заработать их я могу только здесь, с помощью столь нелюбимого тобой Герхарда.

– Положим, шевалье де Лаваля никто не любит в Святой Земле, – усмехнулся Лоррен, – и я не собираюсь быть в этом ряду исключением. Однако я готов воспользоваться его услугами, если они принесут пользу мне и моему новому сюзерену.

– Я слышал, что Рожер Сицилийский прислал в Антиохию своего представителя. Однако этот достойный шевалье постеснялся предстать пред очи графа Раймунда, из чего я делаю вывод, что он приехал к тебе, благородный Симон. И что это именно тебя король Сицилии прочит в наместники графства Антиохийского.

– Ты проницателен, дорогой Одоакр, – польстил собеседнику Лоррен. – Так что ты сказал о поражении, которое обернется победой?

– Об этом тебе лучше поговорить с Герхардом де Лавалем, тем более что он прибудет в твой замок уже сегодня вечером.

Замок Лоррен был построен лет сто тому назад, не то арабами, не то сельджуками. Симону он достался в результате удачной женитьбы на дочери барона де Лоррена, убитого в сражении с мусульманами. Со дня той страшной битвы минуло уже тридцать лет, но память о поражении графа Рожера Антиохийского на Кровавом поле до сих пор отдавала болью в сердце каждого франка, и каждого нурмана. Тогда королю Болдуину де Бурку удалось сохранить Антиохию просто чудом, и это оказалось едва ли не единственным удачным предприятием незадачливого короля, чей неразумный внук сегодня нацелился на чужое наследство.

Симон всегда лично обходил все четыре сторожевые башни замка, включая, естественно, и приворотную. Караульные сержанты дружно поднялись со своих мест, приветствуя барона.

– Я жду гостя сегодня ночью, – предупредил верных людей Симон. – Держитесь настороже.

В замке не было внутренней стены, но зато донжон Лоррена мог поразить любой даже самый искушенный взгляд не только своей высотой, но и толщиной каменной кладки. Эта огромная жилая башня, способная вместить несколько сотен человек, являла собой крепость внутри крепости и могла без труда выдержать удары осадных машин. Барон гордился своим замком и рассчитывал передать его сыну, не уронив даже единого зубца со стен.

Герхард де Лаваль приехал поздно вечером, когда Симон и его гость уже собирались отходить ко сну. Анжуец, как всякий уважающий себя хищник, любил охотиться по ночам, он и в этот раз не изменил своей привычке, потревожив покой озабоченных проблемами людей. Впрочем, у Герхарда кроме недостатков имелось одно бесспорное достоинство – он был циником, а потому из всех возможных путей к цели всегда выбирал самый короткий. Вот и сейчас Лаваль сначала назвал цену, а уж потом осушил кубок, предложенный бароном. Цена показалась Лоррену чрезмерной, о чем он заявил прямо в лицо заезжему авантюристу.

– А сколько, по-твоему, стоит Антиохия? – удивился чужой скупости Герхард.

– Можно подумать, что ты привез ее мне в седельной сумке, – обиделся Лоррен.

– Седельные сумки я приберегу для золотых монет, которые мне отсыплет Рожер Сицилийский, – обворожительно улыбнулся анжуец, присаживаясь к столу.

– Тридцать тысяч денариев, это слишком большая сумма, благородный Герхард, тем более что король Сицилии может получить графство даром, высадив десант в бухте Святого Симеона.

– В этом случае он получит не Антиохию, а войну с местными баронами, которых поддержит Византия, королевство Иерусалимское, а возможно и Нуреддин.

Симон вынужден был признать, что погорячился, но ведь и гость пока не предложил своим предполагаемым союзникам ничего существенного, за что можно было выложить столь большую сумму.

– Тебе мешают семь тысяч крестоносцев, обосновавшихся в Антиохии? – спросил Лаваль.

– Мешают, – не стал спорить барон. – Но я надеюсь очень скоро от них избавиться с помощью все того же Раймунда де Пуатье. Через месяц у графа Антиохийского не будет иного выбора, как бросить их на копья и мечи сарацин.

– И что это тебе даст, благородный Симон? Если Раймунд падет в битве, Антиохия уплывет в руки короля Болдуина, опекаемого тамплиерами, которым не нужны ни ты, дорогой Лоррен, ни, тем более, Рожер Сицилийский.

– Они не смогут здесь укрепиться без поддержки Русильонов, – холодно возразил Симон.

– А ты надеешься, что коннетабль падет в одной битве с графом Раймундом? – насмешливо спросил Герхард.

– Почему бы нет, – пожал плечами Лоррен.

– Потому что благородный Влад не идиот, а если он вдруг сойдет с ума, то родной братец Филипп вправит мозги и самому коннетаблю и его сторонникам. Русильоны не станут поддерживать безумную авантюру графа Раймунда. Можешь даже не надееться на это, дорогой Симон.

– В таком случае, за что же мы должны платить тебе деньги, дорогой Герхард?

– За набег сарацин, – спокойно ответил Лаваль.

– Что? – дуэтом переспросили барон и маркиз.

– Один из беков эмира Нуреддина бросит своих туркменов на графство и разорит несколько городков и сел. В этом случае, коннетабль просто не сможет остаться безучастным.

– Твой бек сумасшедший? – нахмурился Лоррен. – Ведь это будет означать начало новой войны.

– Он не сумасшедший, – усмехнулся Лоррен. – Он просто в доле. Часть денег мне придется заплатить ему, часть потратить на старейшин туркменов. Как видишь, дорогой Симон, я не столь уж жаден, как тебе показалось вначале. Мы с маркизом готовы удовольствоваться малым, лишь бы в этой земле, наконец, восторжествовала справедливость.