Анна Сеничева - Перстень Рыболова

Гость, не обращая внимания на крики, стремительно прошел к лестнице.

Привратник схватил его за полу плаща и дернул на себя.

– Куда идете, а! Нельзя туда, я ж вам сказал!

Гость, стоя ступенью выше, обернулся. В утреннем свете ослепительно вспыхнула сережка, и тут слуга вспомнил, где слышал этот голос.

– Вижу, что узнали, – усмехнулся князь. – Тогда слушайте. Всем, кто явится, через двери будете говорить, что господин Ванцера заболел и не принимает. Секретарь по делам в гавани, когда вернется – неизвестно. Все. А прибавите что от себя или записку кому передадите, – Расин взял привратника за воротник и, глядя в глаза, докончил: – я вам язык отрежу. Уж поверьте. – И князь через две ступеньки взбежал наверх.

Лунь, запахнув халат, выглянул в коридор.

– Ну что там? – недовольно спросил он.

Но тут его втолкнули обратно, да так сильно, что Ванцера, свалившись, едва не опрокинул стул. Хлопнула дверь, и капитан увидел перед собой незнакомца, который прошел в его покои, как к себе домой.

– Доброе утро, господин капитан, – спокойно сказал гость.

– Вы кто? – оправившись от изумления, рявкнул Ванцера. – По какому праву вы врываетесь в чужой дом… В Кормчий дом! Да вы знаете…

Незнакомец ослабил завязки плаща. Темная материя с легким шорохом разошлась, и взгляду Луня открылась пара клинков.

– Где моя охрана? – спросил Ванцера, начиная понимать, что дело принимает скверный оборот.

– Вы очень догадливы, – ответил гость, не меняя тона. – Охраны и вправду нет.

– Я повторяю свой вопрос, – высокомерно молвил Ванцера, подобрав полы халата. – Кто вы такой и почему позволили себе ворваться в Кормчий дом?

Гость усмехнулся.

– А вы поройтесь в памяти, господин капитан. Вашими стараниями меня должны были выдать на верную смерть, и вот я пришел узнать, не мучает ли вас совесть, и не хотите ли загладить свою вину.

Ванцера облизнул пересохшие губы. Нет, незнакомца он никогда раньше не встречал – точно бы запомнил. Алмазная сережка раздражающе сверкала в левом ухе, что-то Лунь слышал про такие, не то капитаны их носят, не то купцы какой-то сотни. Старых обычаев полно в Светломорье, кто их разберет…

– Объяснитесь, сударь. Я вас в первый раз вижу!

Расин подвинул кресло и сел.

– Не припомню, чтобы приглашал вас сесть, – гневно сказал Лунь.

– Как видите, я сделал это без вашего приглашения. А вы бы оделись, господин капитан, разговоры нам предстоят долгие. Возможно, раньше вечера я отсюда не уйду.

Лунь в ярости схватил одежду и скинул халат.

– Чего вы хотите? Денег? Ха, грабить Кормчий дом среди бела дня! Вот до чего еще никто не додумался, никогда! Может быть, сударь вздумает меня пытать? А? – Ванцера трясущимися пальцами застегивал пуговицы, а гость бесстрастно наблюдал за ним. Сел он прямо у шкафа с книгами, где был устроен потайной ход из Кормчего дома, теперь не подобраться. – Что ж, посмотрим, посмотрим… Не думаю, чтобы эта затея удалась, уж во всяком случае, она будет дорого вам стоить… – капитан набросил сюртук, вытянул руку, расправляя манжеты.

Хрустнули крепко накрахмаленные кружева, и Лунь выхватил что-то из них. Промахнуться с двух шагов было делом трудным, но собеседник и глазом не моргнул, когда клинок свистнул мимо его виска и вонзился в резную панель.

Гость молча вытащил золоченый кортик с рукоятью, обвитой змейкой. Подкинул его, будто играя. Клинок сверкнул, перевернувшись, и ушел в стол по самую рукоять. Ванцера затравленно глянул на змейку, поднял глаза и тут вспомнил, кто носит сережки в виде граненых капель, и не алмазных, а из горного хрусталя. Люмийцы. Но тогда перед ним…

– Князь… Расин Ланелит? – сипло спросил Лунь.

– Он самый.

– А как вы смогли… – по лицу гостя скользнула тонкая улыбка, и Ванцера прикусил язык. – Но, ваша светлость, право слово… Так странно появились в моем доме… Неужто бы вас не пустили!

– Мне известно ваше гостеприимство, сударь. Ну, раз мне здесь рады, небольшое одолжение моей княжеской светлости вас не затруднит.

– Все, что угодно! – Лунь отвесил любезный поклон, в душе пожелав князю провалиться сквозь землю. Как он умудрился попасть на рейд незамеченным? Кассий, надо думать, этого тоже не поймет, а что там промеж ними творится, одному богу известно! Самому Ванцере от их склок, понятно, радости мало. – Чем могу быть полезен?

– Вчера вечером дан приказ закрыть проходной рейд. Могу я узнать, зачем?

– Из соображений безопасности, ваша светлость. Мне… гм, мне стало известно, что в окрестностях Лакосской гавани видели пиратские суда.

– Да что вы!

– Представьте себе, ваша светлость, – недовольно ответил Ванцера, который сквозь напускное удивление Расина явственно расслышал издевку.

– И что, действует на пиратов приказ не заходить в гавань? – едко продолжил князь и сам себе ответил: – Ну, разумеется, да, раз они пошли в обход и встали в Соколиной горе.

Ванцера сел.

– Что? – не поняв, переспросил он.

Расин перегнулся через стол:

– Ах, сударь не расслышал? Так я повторю – у вас под боком стоит пиратская эскадра, которой хватит снести половину Города! Собственно, затем они и явились. Вы продали Соколиную гору и дали лоцмана, который провел туда корабли.

– Ни единому слову не верю! – напыщенно заявил Ванцера, про себя лихорадочно соображая, могло ли это быть правдой. – Вы… вы, простите меня, забываетесь, ваша светлость, если смеете возводить подобные обвине…

– Хватит! – от удара подпрыгнул стол, и на ковер посыпались бумаги. – Сейчас вы, господин капитан, станете исправлять последствия своей жадности. По доброй воле станете. Во-первых, откроете внешний рейд.

Ванцера ощерился.

– А если я не захочу?..

– То я найду способ заставить. Во-вторых, выпишете приказы на арест лиц, объявленных к поимке на Лафийском архипелаге и ныне обретающихся здесь. С этого и начнем. Где гербовая бумага?

– В рабочем кабинете!

– Тогда поднимайтесь-ка и проследуем в ваш рабочий кабинет, сударь. – Расин встал, распахнул дверь. Ванцера, метнув глазами молнию, гордо вышел из спальни.

Проходя мимо лестницы, он бросил взгляд на привратника, томящегося под дверью, и заметил край чужой одежды. Гостей, по меньшей мере, двое. Допустим, с первым Ванцера справится, со вторым поможет слуга… Хотя, дармоед, похоже, основательно перетрусил, помощник из него, как из собачьего хвоста сито. Тут Лунь вспомнил, кем именно был один из гостей, и скривился. Мало того, что придется поднять руку на владетельную особу, так весьма сомнительно, останется ли рука при этом целой. Крепкий толчок, полученный при входе от Расина, не вязался с маленьким ростом и тонким сложением, да и оружие князь носил уж точно не для красоты. Впрочем, если подумать хорошенько, это Ванцере самому на руку. Куда денешься, когда приказ отдан таким человеком, да еще подкреплен силой…