Андрей Посняков - Пропавшая ватага

– Огонь! – едва рассеялся дым, вновь приказал Бишоп.

С воем пронеслись над головами дикарей тяжелые чугунные ядра, смешали с землей хижины и храмы. Тут же, в дыму, грянул мушкетный залп – палили не целясь, на авось, примерно зная, куда. И, судя по крикам, не промахнулись.

– Огонь! Огонь! Огонь!

Кашляя от порохового дыма, капитан приказывал неустанно, артиллеристы едва успевали перезаряжать орудия, а матросы – мушкеты. Впрочем, многие уж попрыгали с бортов на отмель, и Фогерти, размахивая шпагой, увлек их в лихую атаку, сразу же, на берегу, насадив на клинок зазевавшегося голого дикаря.

Никакого сопротивления не было, пушкари и мушкетеры постарались на славу, заглушив на корню саму мысль сражаться с неведомой грохочущей силой, быть может, представлявшейся дикарям божественной, наказанием за грехи.

– Осмотрите деревню и соберите все золото, какое только найдете, – вытирая о траву окровавленный клинок, приказал своим людям Джеймс. – Также пригоните молодых рабынь… если таковых сыщете.

Здоровяк Фил Джонс алчно сверкнул глазами:

– А, может быть, их…

– Никаких «может»! – сказал как отрезал кондотьер. – Все потом, после боя.

– Так бой уже…

– Снова захотели плетей, матрос?

– Нет, сэр! – почувствовав горлом острие шпаги, долговязый сразу же пришел в себя и вытянулся. – Я все понял, сэр. Слушаюсь, сэр. Будет исполнено, сэр!

– Вот так-то лучше, – убирая клинок, ухмыльнулся Фогерти.

Опытный рубака и командир, он знал, как загасить неповиновение на корню.

– Вы, пятеро – слева, вы – справа. Остальные – со мной.

– Раненых добивать, сэр? – обернувшись, почтительно осведомился Джонс.

– Как хотите, – внимательно осматриваясь по сторонам, кондотьер отмахнулся. – В конце концов, мы вовсе не собираемся сюда возвращаться или основывать здесь колонию.

Собранное золото матросы аккуратно сложили в довольно-таки приличную кучу, посередине который высился, сияя золотыми боками, идол, подобный тому, что не так давно был отобран у парочки дикаренышей, впоследствии сбежавших. Только этот был куда осанистее и раза в три больше.

– Думаю, тут фунтов пятьсот, уж никак не меньше, – осматривая добычу, довольно прищурился капитан. – На корабле все тщательно взвесим. Да и пора уже перевозить… Хотя – это все?

– Еще не все матросы явились, сэр, – доложил Фогерти. – Нет долговязого Джонса и с ним еще четверых. Может, что и притащат.

Почесав бороду, Бишоп ухмыльнулся:

– Небось тешатся там с какой-нибудь девкой.

– Девок тоже сгоняют в общую кучу, сэр, – покачал головою лекарь-палач. – Не думаю, что матросы осмелятся нарушить приказ.

– Могут и осмелиться, – хмыкнул капитан. – Попадется какая-нибудь… Ого! Что это там за суета на моем судне?

Услыхав донесшиеся с кормы крики, Бишоп и Фогерти одновременно повернулись, не поверив своим глазам! Происходившее на корме казалось совершенно невероятным, но тем не менее – было. Каким-то образом выбравшийся из трюма дикарь в узких оленьих штанах и короткой куртке, лихо орудуя алебардой, отбивался от четверых матросов, да что там отбивался – активно нападал! Двое моряков уже стонали, валяясь на палубе, дикарь же не унимался – улучив момент, махнул алебардою с такой силой, что голова угодившего под острый топор матроса с противным хрустом раскололась пополам! Обливаясь кровью, бедолага рухнул навзничь, а дикарь тут же достал алебардой следующего – поразил прямо в шею… третий матрос схватился за плечо и с воем отпрыгнул, двое других тоже поспешно ретировались, один из них схватился за мушкет, второй полез от обезумевшего дикаря на мачту!

Фогерти с капитаном уже лезли на палубу по спущенному трапу, а освободившийся пленник никак не унимался, хотя, казалось бы, мог запросто прыгнуть в реку и убежать, ищи его потом. Нет! Дикарь обрушил свою ярость на палубу, с достойным умелого плотника проворством принялся крушить алебардою доски так, что щепки летели.

– Он что же, хочет отправить мой корабль на дно?! – взобравшись на палубу, Бишоп, яростно размахивая палашом, со всех ног бросился к злодею.

Джеймс едва поспевал за капитаном, правда, их вмешательство не понадобилось – упавший откуда-то сверху мушкет угодил не на шутку разошедшемуся дикарю прямо в голову!

Выронив алебарду, вражина тяжело опустился на палубу и замотал головою, словно не до конца оглоушенный на бойне бык.

А с марсовой, на фок-мачте, площадки с довольной улыбкой махал рукой юнга.

– Молодец, парень! – Бишоп запрокинул голову и приставил ко рту ладони. – Достоин награды.

– Рад стараться, сэр! – весело отозвался юнга. – Просто зарядов к мушкету здесь, на марсе, уже не было, вот я и…

Подбежавшие матросы уже скрутили пленника, по приказу капитана вновь водворив его в трюм, и теперь возвратившаяся с триумфом призовая команда подсчитывала не только прибыль, но и убытки.

– Трое убитых! – Сэр Джон возмущенно брызгал слюной. – Четверо раненых, двое из них – тяжело! Выживут ли, а, Джеймс?

– Я сделал, что мог, – пожал плечами Фогерти. – Теперь надежда на бога.

– Тысяча дьяволов! – выругался капитан. – Семь человек черту под хвост! Почти четверть команды. И все это – один дикарь. И он еще собирался продырявить судно.

Джеймс потрогал ухо и усмехнулся:

– Думаю, он просто пытался освободить свою возлюбленную. Кстати, у нее очень неплохой удар.

– Что вы намерены делать с наглецом, сэр? – подошел ближе боцман. – Повесить на рее на глазах у пленниц, чтоб было неповадно?

– Повесить?! – Маленькие глазки Бишопа сверкнули бешенством. – Ну, уж нет. Слишком уж для этой собаки легко. Вы что-то говорили про его девку, Джеймс?

– Ну да, сэр, – утвердительно кивнул Фогерти. – Похоже, это влюбленная пара. Или вообще – муж и жена, дикари обычно заводят семью очень рано.

– Славно, славно, – потерев ладони, капитан недобро прищурился. – Выйдем в открытое море, а там уж вечерком устроим потеху.

Вместительный струг под командованием славного атамана Иван Егорова поднялся к разгромленному селению, когда там давно уже все было кончено. Казаки шли на выстрелы, но проклятый океанский корабль имел куда большую скорость, сложно было его догнать.

– Немного опоздали, – глядя на дымящиеся развалины и трупы, покачал головой атаман. – Эх… еще бы чуть-чуть – и можно было б самим напасть, уж показали б! – Молодой казак Ферапонт Заячьи Уши погрозил кулаком в сторону моря.

Тихо текла река, непривычно широкая, словно разлившееся весной озеро. У самой отмели тихо покачивался на волнах струг. Высадившиеся на берег ватажники осматривали догоравшие хижины дикарей и обрушившиеся от ядер храмы.

– Раненых добивали, сволочи, – наклонившись к трупу, тихо промолвил Тошка Игумнов, тоже молодой, такой же, как и дружок его, Ферапонт.