Мэри Стюарт - Кристальный грот

— Расскажи.

Я поведал ей все, что довелось услышать об осаде Доварда. Женщина снова перекрестилась, но матушка не шелохнулась. Когда я закончил рассказ, она перевела на меня свой взор.

— Теперь ты отправишься к нему?

— Да. Ты пошлешь ему со мной письмо?

— Я встречусь с ним, — ответила она, — и достаточно скоро.

Когда я простился с ней, она по-прежнему сидела, неотрывно вглядываясь куда-то мимо мерцающих на стене аметистов, во что-то удаленное от нас и во времени, и в пространстве.

Кэри не было видно, и я какое-то время промедлил, неторопливо пересекая внешний дворик по направлению к воротам. Затем увидел, она ждала меня в густой тени арки ворот, и убыстрил шаг. Я мысленно перебирал множество речей, с которыми мог бы обратиться к ней в тщетной попытке продлить то, что невозможно продлить, но нужды в словах не оказалось. Она протянула одну из своих точеных ручек и умоляюще тронула меня за рукав.

— Милорд…

Капюшон ее был полуоткинут; я увидел, что в глазах ее стоят слезы и резко спросил:

— В чем дело?

Кажется, на какое-то безумное мгновение мне показалось, что она оплакивает мой отъезд.

— Кэри, что случилось?

— У меня зуб болит.

Задыхаясь, я смотрел на нее. Должно быть, вид у меня был такой, будто мне только что дали пощечину.

— Вот здесь, — сказала она, и приложила руку к щеке. Капюшон откинулся назад. — Уже несколько дней болит. Прошу тебя, милорд…

Я резко бросил:

— Я не зубодер.

— Но тебе стоит лишь прикоснуться…

— И не колдун, — начал было я, но она приблизилась ко мне, и слова мои застряли в горле. От нее пахнуло жимолостью. Волосы ее были соломенно-золотистого цвета, а серые глаза имели тот же оттенок, что бывает у нераспустившихся васильков. Не успел я опомниться, как она взяла мою ладонь руками и поднесла к своей щеке.

Я непроизвольно напрягся, как будто собираясь отдернуть руку, потом опомнился и ласково провел ладонью по ее щеке. Широко открытые васильковые глаза были невинны, как само небо. Когда она наклонилась ко мне, ворот ее одеяния мешковато оттопырился, и моему взгляду открылась ее грудь. Кожа была гладкой и шелковистой, взволнованное дыхание касалось моей щеки.

Я постарался отнять руку поосторожнее и отодвинулся.

— С этим я ничего не могу поделать.

Наверное, прозвучало это грубовато. Она опустила глаза и скромно стояла, сложив руки. Ресницы ее были короткими, густыми и того же золотистого цвета, что волосы. В уголке рта притаилась крошечная родинка.

Я посоветовал:

— Если к утру не станет легче, то лучше будет его вырвать.

— Мне уже лучше, милорд. Зуб перестал болеть, как только ты к нему прикоснулся. — Голос ее был исполнен удивления, и рука придвинулась к тому месту, где только что лежала моя ладонь. Движение это походило на ласку, и кровь толчками заструилась по моим жилам. Неожиданно она вновь потянулась к моей руке и быстро, застенчиво наклонившись, прижалась губами к ладони.

Затем дверь рядом со мной распахнулась, и я оказался на безлюдной улице.

Из рассказанного мне гонцом следовало, что Амброзий был прав в своем решении покончить с Вортигерном, прежде чем обратиться против саксов. Взятие Доварда и та жестокость, с которой это было проделано, произвели должное впечатление. Те из вторгшихся саксов, кто отважился далее прочих проникнуть вглубь страны, начали отходить на север, к диким спорным территориям, где всегда можно найти плацдарм для вторжения. Они задержались к северу от Хумбера, чтобы укрепиться там, где возможно, и ждать прихода Амброзия. Поначалу Хенгист считал, что под рукой Амброзия войск немногим больше, чем высадившаяся с ним бретонская армия вторжения — и совершенно не представлял себе природу этого смертоносного орудия войны. Он полагал (как о том доносили), что лишь очень немногие островные британцы приняли сторону Амброзия; в любом случае, саксы побеждали британцев, их маленькие племенные армии так часто, что стали презирать их, как легкую добычу. Но теперь, когда к вождю саксов стали стекаться сведения о многих тысячах бойцов, слетавшихся под знамена с Красным Драконом, и о его успехе под Довардом, он принял решение не оставаться далее в укреплениях к северу от Хумбера, но вновь быстрым маршем двинуться на юг, чтобы встретить британцев на поле по своему выбору, где он мог бы застать Амброзия врасплох и уничтожить его армию.

И снова Амброзий двигался со скоростью Цезаря. Это было необходимо, ибо там, где саксы отступали, они оставляли землю полностью опустошенной.

Конец наступил во вторую неделю мая, столь жарко напоенную солнечным светом, что казалось, она выпала из июня, и завершилась ливнем, доставшимся в наследство от апреля — целая неделя была как бы взята взаймы, и для саксов она оказалась долгом, который предъявила им к оплате судьба. Хенгист был застигнут Амброзием в самом разгаре своих приготовлений у Мэсбели, неподалеку от Крепости Конана, или Каэрконана, что зовут иногда еще Конисбургом. Место там гористое, и крепость стоит на вершине хребта, а поблизости пролегает глубокое ущелье. Здесь саксы пытались подготовить засаду войскам Амброзия, но разведчики Амброзия проведали об этом от британца, на которого наткнулись в пещере у вершины горы, где тот скрывался, спасая своих женщин и двух маленьких детей от топоров северян. И Амброзий, будучи предупрежден, ускорил марш своих войск и захватил Хенгиста до того, как засада была полностью готова, принудив его тем самым к открытой битве.

Попытка Хенгиста устроить засаду отвратила от него счастье; у Амброзия там, где он остановился и развернул свою армию, было преимущество в позиции. Его ударные силы, бретонцы, галлы и островные британцы с юга и юго-запада, расположились в ожидании на пологом склоне горы с ровным полем впереди, на котором они могли атаковать врага беспрепятственно. Вперемежку с этими войсками стояли другие британские отряды, присоединившиеся к нему со своими вождями. Позади основных сил войска склон горы, заросший местами колючим кустарником и усыпанный желтыми цветами дрока, полого поднимался к вершине длинного хребта извивами невысоких скалистых вершин уходящего к западу, и густо поросшего дубом на востоке.

Привычные к горам валлийцы были расставлены в основном на флангах — те, кто был из Северного Уэльса, в дубовых зарослях, из Южного — на гористых склонах на западе; между ними находились боевые порядки армии Амброзия. Легковооруженные, подвижные и горящие местью отряды валлийцев должны были находиться в состоянии готовности, пока не понадобятся подкрепления; они были призваны нанести быстрые сокрушительные удары, направленные во время битвы в самые слабые точки обороны противника. Кроме того, они могли успешно преследовать и уничтожать саксов Хенгиста, попытайся те оторваться от преследования и бежать с поля боя.