Карина Демина - Голодная бездна. Дети Крылатого Змея

Огромную куклу в дорогом наряде.

Она была глуха и слепа.

Безмолвна.

И Тельма испытывала преогромное желание отвесить ей пощечину. Все равно ведь женщина не узнает. Низкое желание.

Недостойное.

И Тельма легко с ним справилась. Она взяла женщину за руку, удивляясь попутно, что рука эта тепла. Пальцы тонкие. Ногти идеальной формы покрыты прозрачным лаком.

Троица колец.

Ничего вычурного. Вызывающего. Нет, каждое — по-своему произведение искусства. Тельме завидно? Пожалуй, что да. Но за зависть не стыдно.

— Что ты…

Время уходит. А Тельма тратит его впустую. Она сдавила пальцы и закрыла глаза. Так проще сосредоточиться. Нырнуть… нет, не в ненависть. Он, ее очередной новообретенный родственник, украл ее, как и иные эмоции. А пробиваться сквозь пустоту…

Плотная.

Не туман, скорее — пуховое одеяло, в котором душно. И все же… полминуты… сколько уже прошло? Много. Но этот шанс Тельма не упустит.

Должно же было остаться хоть что-то?

Разочарование.

…почему он еще жив? Ее первенец. Сын, которого она не желала, вынужденная жертва богам. Беременность была мучительна. Постоянная тошнота. Головокружения. И обмороки… любезный супруг, вдруг ставший чрезмерно занятым… между ними никогда не было любви, и это нормально, но мог бы поддержать жену. А он компаньонку нанял.

Дура.

Только и способна, что читать глянцевые журналы. А от журналов мутит.

…роды. Тяжелые, болезненные… и целители не способны помочь… ребенок с обвитием. Если бы он умер тогда, всем стало бы легче. Но нет, выжил… и за жизнь цеплялся.

Цепляется.

За разум тоже.

Мешает. Если бы не отец и его болезненное пристрастие к экспериментам… а ведь он почти понял, почти дошел до истины. Всегда считал ее дурой. Интересно, что бы сказал, дознайся до правды…

Поток мыслей горек, как полынная настойка, но Тельма пьет ее жадно. Позже она разберется со всем, а теперь…

…случайное знакомство.

…роман или… не роман, но пара встреч, которые никого и ни к чему не обязывают. Супружеская верность? Как можно быть верным тому, кто прикупил для своей девки дом. Да и… он готов сквозь пальцы смотреть на игры жены, если она окажет ему подобную же любезность.

Она окажет.

Ей не сложно. Супруг скучен, а ей иногда хочется почувствовать себя женщиной.

…Гаррет похож на отца. На настоящего отца. И эта тайна обходится дорого. Супруг готов признать ребенка, он недоволен, но слишком слаб, чтобы выказать это недовольство в глаза.

И покупает любовнице жемчуга.

Пускай.

…и какая ему разница? Никакой… отец же бесится. Только взглянул на младенца — ради его визита, между прочим, пришлось отложить пару мероприятий — и сплюнул. Бросил сквозь зубы:

— Шалава…

Он никогда не стеснялся в выражениях, маразматичный старикашка, к сожалению, слишком здоровый, чтобы просто избавить мир от своего присутствия.

Но отец не выходит в свет.

Презирает.

И слухи… слухи всегда будут, но останутся лишь слухами. А чек на рождение внука все же выписал. Правда, мог бы сумму и побольше поставить. Сидит на миллионах, а сам…

…рожать она не хочет. Она исполнила свой долг дважды, и этого достаточно, но разве судьбу обманешь? Она — ехидна.

Тварь подгорная.

Скалится прозрачными зубами, норовя укусить протянутую руку.

Мысли путаются, мешаются… она ведь была осторожна. Предельно осторожна. И супруг давно уже остыл к постели. Впрочем, он никогда не отличался темпераментом, но ныне и о любовницах изволил забыть. Только и интересны, что биржевые игры. Еще один извращенец…

…романы случались, но и тогда она не забывала предохраняться. Настолько, насколько это вообще было возможно. А тут… маскарад и танцы… шампанское, которого было чуть больше, чем следует. Это все оно, шампанское, виновато. Ударило в голову.

Заставило шагнуть навстречу маске.

Как твое имя?

А твое?

Имена легко выдумать, а с ними и новую жизнь, беззаботную, безоблачную. В этом сама суть Карнавала. И никто не осудит…

…быстрый секс в коридоре. Смятое платье… стразы и жемчуга. Стоны. Сладкий привкус мороженого на его губах. И еще одна встреча, после полуночи, когда уже не стоит торопиться.

Экипаж.

И гостиница, где привыкли молчать.

Номер на двоих. Снова шампанское. Клубника во льду. Постель… главное, нарушив правила Карнавала, маску оставить. Так ведь даже интересней… а потом беременность. И получается, имени отца своего ребенка она не знает.

Да и что с того?

Избавилась бы, но… судьба-ехидна прочно пустила зубы в руку. Денег нет. А целители обещают девочку… девочки обычно милы, и как знать, не растает ли старческое изношенное сердце папаши? Правда, кто мог предвидеть, что девочка родится настолько… невзрачной.

Серенькая. Скучная. И смотреть-то на нее было неприятно.

Отец все же удостоил визитом.

— Все-таки шалава, — произнес он это с немалым удовольствием. — А ты терпишь… рогоносец убогий. Что, опять долгов понаделали?

Унизительно.

Но что еще оставалось? Смиренно ждать, просить, обещать, что будет благоразумна… плакаться о том, до чего дороги ныне дети… няньки-гувернеры…

Врачи.

У Мэйнфорда начались галлюцинации. И долго скрывать этот факт не получится. Уже сейчас стоит подыскать хорошую клинику, где о нем позаботятся. А это снова деньги…

— Никаких клиник, — отец был непреклонен. Пожалуй, из всех троих именно Мэйни он полагал наследником, не замечая ни слабости Джесс, ни очарования Гаррета. — Отдай его мне.

Нет.

Впервые она отказала, испытывая от самой возможности отказать ему, проклятью всей ее жизни, хоть в чем-то небывалое удовольствие.

Жаль, он не стал браниться.

Или грозить.

Усмехнулся лишь…

— Дура… и мамаша твоя дурой была, но ты — куда большая. Я подожду. Вы все равно и эти просадите…

А чек выписал щедрый. Денег хватило почти на два года… хватило бы и дольше, но увы…

Время уходило.

Лента же воспоминаний только-только начала разворачиваться. И Тельма ощущала, что не успевает. Что еще немного, и контакт прервется, а она, Тельма, так ничего и не узнала…

…важного.

Пара романов.

Чужие дети. Вряд ли это интересно кому-то, помимо семьи. Еще немного.

Что поместится между ускользающими мгновеньями?

…письмо.

…и букет лилий, роскошные белоснежные цветы. Карточки нет. Зато есть конверт из плотной бумаги и обсидиановый нож, выпавший на туалетный столик, а за ним — клочок бумаги с именем.

— Мама, откуда это у тебя? — Гаррет, как обычно, явился не вовремя. И она дернулась было, пытаясь прикрыть нож, но успокоилась, поняв, что поздно.

— Прислали.

Любила ли она младшего сына?

Наверное. Если кого-то любить, то его. Мил и очарователен. Порой утомительно очарователен, и это в нем от отца… врожденное свойство, немало способствовавшее карьере. Но глуп… недалек… непоследователен и несдержан.